Упоние властью (ЛП), стр. 18

— Нет, — сдавленно говорит она. — Они в течение шести месяцев умерли друг за другом, когда я училась на старшем курсе института. Мы все жалели, что не посещали их чаще в последние несколько лет.

— Я сожалею.

Я протягиваю ей свою салфетку, чтобы она вытерла слезы со щек.

— Моя бабушка до сих пор жива, и я знаю, что она хотела бы встретиться с тобой. Ей будет восемьдесят пять этой осенью.

— Я понятия не имею, что, черт возьми, происходит, — Лив, наконец, прерывает свое длительное молчание. — У меня ощущение, что я словно попала в гребанную сумеречную зону.

Она откидывается на спинку стула и в возмущении скрещивает руки на груди.

— Что, черт возьми, между вами двумя происходит?

— Мой дед и дед Мэнди были хорошими друзьями, которые ужинали здесь около двадцати лет назад вместе с мамой и папой. Во время обеда, ее отец говорил о своей заинтересованности в консолидации кабельной индустрии, — начал я объяснять.

— И позвольте мне догадаться, Виктор заимствовал его идею, и опередил их, — говорит Лив, все правильно угадав.

— Да, именно это он и сделал. Он безжалостно перекупал компании на каждом их шаге, и заставил их бизнес умереть, — говорит Мэнди, выпуская наружу чувства, которые прятала внутри себя много лет.

— Это причина, по которой ваша семья уехала из Нью-Йорка?, — спрашивает ее Лив.

— Да, — кивает Мэнди. — Он убил нас.

— Их разговор, скорее всего, происходил за этим столом, — говорю я и нажимаю пальцами на старую деревянную столешницу. — Вот почему я привел ее сюда сегодня вечером, … чтобы все исправить, — признаюсь я.

— Да, неужели? И как же ты собираешься исправлять что-то подобное? — презрительно усмехается Лив.

— Я не могу вернуть твой старый семейный бизнес, но я найду способ исправить это для вас, ребята.

Я погладил Мэнди по бедру.

— Так что получается, мы с тобой, на самом деле, не друзья? — Лив внезапно поворачивается к Мэнди. — Ты просто использовала меня, чтобы добраться до него?

— Вначале, возможно, так и было, но я, правда, люблю тебя, — заявляет Мэнди, тщательно вытирая при этом оставшиеся слезы с глаз.

— Боже, не могу поверить в то, что ты говоришь, — закипает Лив. — Больше всего в жизни я ненавижу одну вещь — это когда меня используют.

Эти слова повисли в воздухе, Мэнди бросает на меня косой взгляд. Я точно знаю, на что она намекает своим взглядом. Я сам использую Лив слишком долгое время.

Если Лив злится из-за этого, то я даже не могу себе представить, как она отреагирует, когда Трей объясниться с ней. У нее снесет крышу. Хотя, я не понимаю ход ее мыслей, но, мне кажется, Трей уже неоднократно показывал ей свою незаинтересованность в отношения столь ясно, насколько это возможно, но это уже совсем другой вопрос. Я действительно не понимаю, почему он был так зациклен на своей первой подростковой влюбленности. Не могу дождаться, чтобы увидеть, что же такого особенного в этой девушке.

— Я хочу, чтобы вы обе попробовали говядину Кобе [прим.пер. Самое дорогое мясо в мире]. Лив, закажи под соусом Борделез, — говорит нам Трей, меняя тему.

— Ты серьезно?

Я только что прочитала, что 300- граммовая порция мяса стоит триста пятьдесят долларов.

— Меня полностью устраивает обычная вырезка.

Не представляю, чтобы говядина Кобе стола в десять раз дороже обычного мяса. Это смешно.

— Просто порадуй меня, — усмехается Трей, — Это особый ужин.

— Мне нравится говядина Кобе, — разглагольствует Лив. — Это самый чудесный стейк.

Я поглядываю на нее краешком глаза, прикусив язык. Оно просто не стоит таких денег.

— Хорошо, я попробую. Уверена, что оно потрясающее. Но полагаю, что было бы не грех, заказать к нему «Гинесс», — подмигиваю я Трею.

— Это твое блюдо. Ты можешь заказать все, что пожелаешь, — отвечает Трей, пожимая плечами.

— Нам нужна бутылка «Ace» [прим. пер. Шампанское Armand de Brignac, в просторечии "Ace of Spades" (Туз Пик), продается в непрозрачных металлических бутылках]., — сообщает нам Лив.

— Конечно, мы закажем, Лив! — Трей беззаботно смеется.

Затем он объясняет, что «Ace» — это шампанское, у которого на бутылке выгравирован туз пик, и в настоящее время бренд принадлежит Jay Z [прим.пер. Шон Ко́ри Ка́ртер- американский рэпер], что делает его таким новомодным и для избранных.

Пока мы ожидаем наш заказ, я замечаю, что Трей, как мне кажется, озабочен тем, что ему предстоит провести какое-то время со своей семьей. Это заставляет меня задуматься над тем, действительно ли он является «блудным сыном», или он просто сбежал исключительно из-за мучительного страдания. Я знаю, каково это чувствовать себя не в своей тарелке. Именно с этим я имела дело, когда мы переехали в Теннесси. Я чувствовала себя точно рыба, выброшенная из воды, когда пошла во второй класс.

— Так, на каком месте ты будешь в списке? — неожиданно спрашивает Лив.

— Список? — Трей делает вид, что не понимает, что она имеет в виду.

— Не шути со мной. Ты точно знаешь, о чем я говорю. Я читала, что твой отец был под номером тридцать пять, — добавляет Лив. — И что это даст тебе и Тайлеру?

— Я окажусь на восемьдесят третьем месте в США и на двести сороковом в мире, — шепчет Трей.

Тут до меня доходит. Они говорят о его месте в списке самых богатых людей по версии «Forbes». Он будет под номером восемьдесят три среди самых богатых людей во всей стране. Ого. Я думаю, он может себе позволить, накормить нас говядиной Кобе.

— Мы должны поднять тост, — объявляет Лив и поднимает бокал с шампанским.

— В самом деле, — колеблется Трей. — Я хочу сделать что-то стоящее с моим состоянием. Так что давайте поднимем тост в надежде, что я, наконец, пойму, что с ним можно сделать.

— Не важно … — Лив качает головой. — С такими деньгами ты можешь делать все, что тебе, твою мать, заблагорассудится.

Глаза Трея загораются, затем он наклоняет бокал и выпивает его. Кажется, будто он только сейчас начинает осознавать влияние его обретенного богатства. Наверное, ему потребуется время, чтобы примириться с этой мыслью, поскольку ему не нравится тот путь, который избрал его отец, по крайней мере, большая его часть.

— Будет ли твой отец заинтересован в выставлении его кандидатуры на управление компанией из списка Топ-100 компаний по версии «Fortune»?.

— Я полагаю, что должна спросить его, но не уверена, что он захотел бы вернуться в город. Там совершенно другой темп жизни, и думаю, что он, вроде как, привык к ней, — говорю я ему, зная, что моя мама никогда не вернется обратно.

— Да, я, честно говоря, не знаю, кто будет приемником отца, но я точно хочу убедиться, что это не будет Тайлер. У него такой же нрав, что и у отца, но он не слишком сообразителен, что касается бизнеса, — Трей качает головой.

— Ты всегда так груб с ним, — говорит Лив, шлепая его по руке.

— Ты узнаешь почему, когда встретишься с ним, — Трей снова поднимает бокал. — Тост за говядину Кобе!

Я протягиваю бокал, чтобы мне его наполнили, и ловлю себя на мысли, что с нетерпением жду встречи с другими членами его семьи. Ни за что в жизни я бы не поверила, что Трей сможет, на самом деле, воспринять меня такой, какая я есть, и принять меня таким образом. Я вошла во все это, ожидая битвы, а вместо этого пью шампанское за столом, где все это началось.

По дороги к двери, я взглянула на небольшую танцплощадку, где Трей учил меня танцевать, когда я была маленькой девочкой. Я, честно сказать, не знаю, что и думать обо всем этом. На данный момент, я решила, что просто поеду с ним и повеселюсь.

Глава 9

Мама настаивает на том, что бы я поехал на поминки вместе с ней, потому что она, видите ли, испытывает неловкость от того, что ей надо будет как-то представить Чарльза родственникам отца. С того момента, как невеста жениха руководит всем мероприятием, я не знаю, почему она чувствует себя не в своей тарелке из-за того, что должна каким-то образом представить его. Возможно, ее просто смущает его возраст и то, что он выходец из простых слоев. Ему нужна моя сладкая мамочка, а ей нужно, что бы кто-то был без ума от нее. Я думаю, это брак, заключенный на небесах.