Не играй со мной (СИ), стр. 57
Но он все также молчит и не произносит ни слова. Кажется, я своими руками ломаю свою жизнь и жизнь родного человека. Я такая жалкая, что меня тошнит от себя самой.
Николас
- Я люблю тебя, Стелла, - прерываю наше страшное молчание. В данную секунду мне показалось, что Стела дрогнула от моих слов, но это было настолько мимолетно, что далее она также осталась неподвижной, будто не услышала ничего особенного. Словно эти слова тождественны слову «привет», которое мы говорим каждый день друг другу. Но это не так.
- Николас, ты на эмоциях, ты запутался, - сухо говорит она и смотрит на меня пустыми глазами. У меня внутри все обрывается, вовсе не это я ожидал от нее услышать.
- Поверь мне, я знаю, о чем говорю, - хриплю в ответ, пытаясь ее заверить или убедить, сам не знаю, зачем я все еще продолжаю наш разговор. Я – признание, а на меня ушат дерьма.
- Да? – складывается ощущение, что она специально пытается казаться мне холодной и бесчувственной. – А мне казалось, у нас с тобой все строилось лишь на влечении, - продолжает она монотонно. – Есть ли вообще эта любовь, или это все выдумки?
Клянусь чем угодно, но я никогда в жизни не ожидал услышать ничего подобно от женщины, тем более такой чувственной, как Стелла. Боже, да она издевается надо мной.
- Зачем ты так со мной? – качаю головой, не желая верить ни единому ее слову. – Верни мне мою Стеллу, а эту отправь ко всем чертям! – кричу громко, что есть мочи. – Верни мне, мать твою, мою Стеллу!
Ее эти слова, кажется, поражают, и она моргает, желая скрыть, что мои слова ее затронули, что они что-то значат. Они как гром, как ураган, как торнадо.
- Николас, нам пора остановиться, - она все еще смотрит на меня, сменяя взгляд потерявшейся маленькой девочки на черствую хладнокровность.
Я подхожу к ней и сажусь на край журнального столика, желая быть ближе к ней. Приблизившись своим лицом к ее лицу, кладу ей руки на плечи.
- Не мели чепухи, Стелла, это какой-то бред, - все мое лицо напрягается и искажается от злости. Я ей всю душу наизнанку выворачиваю, а она меня прогоняет, рвет со мной отношения. Она закрывает глаза, делает вдох и говорит:
- Нам нужно расстаться, - после смотрит на меня грустными глазами. - Все зашло слишком далеко, мы попросту заигрались, - она освобождается от моих рук, встает с дивана и направляется к выходу. Она берет свое пальто и быстро накидывает его на себя, избегаю зрительного контакта со мной.
- То есть ты просто так готова все закончить и расстаться? – еле слышно произношу я, ошарашенный ее словами. Как все просто для нее.
- Нечего заканчивать, - мямлит она. - Разве между нами было все так серьезно? – на этот раз она говорит громко и отчетливо, а мне нечего ей сказать, потому что я повергнут в шок, и лишь безмолвно шевелю губами.
- Не играй со мной, Стелла, - бормочу еле слышно. Это моя последняя попытка сохранить наше с ней настоящее.
И в данную секунду ко мне приходит осознание того, что именно я всегда был тем самым человеком, который играл с чужими чувствами и жизнями. А сейчас мне отплачивают той же монетой, моей персональной разменной единицей, вот только мне больше не под силу эти игры и правила. Я устал от этого и сыт по горло.
- Закрой за собой дверь, когда уйдешь, - бросает она мне и выходит за дверь, разбивая мое раскрывшееся ей сердце на мелкие кусочки, которые потом я буду вынужден собирать воедино. И нет, я не из того типа мужчин, что будет плакать над этой потерей. Просто суть в том, что я чересчур сильно доверял этой женщине, практически возводил ее на пьедестал, а она оказалось черствее самого жесткого засохшего куска хлеба.
А больше всего меня удивило, что после всех предательств и боли в жизни, что ей пришлось пережить, она подобным образом обошлась со мной. Значит, она стала такой же, как те люди, что когда-то обидели ее.
Она разбила меня, усомнившись в искренности моих чувств.
Она такая же, как и все остальные.
Она – самая настоящая бесчувственная стерва.
И я знаю наверняка, что вряд смогу когда-нибудь простить ее.
Глава 36. По местам
Стелла
Джулия и Брендон везут меня в назначенное место, где я должна оставить деньги для этого ублюдка Маркуса. И что он за человек такой? Какой, даже самой махровый преступник, возьмется таким образом играть с чувствами матери? Ведь все из них чьи-то сыновья, каждого из них родила женщина, такая же, как и я.
Мы останавливаемся за пару кварталов, и Брендон паркует свой автомобиль.
- Готова? – спрашивает Джулия, оборачиваясь ко мне с переднего пассажирского сиденья.
- Не знаю, насколько вообще к такому можно быть готовой, - стараюсь сохранять внешнее спокойствие, хотя внутри меня целая буря – ураган.
- Может, мы пойдем вместе с тобой? – подключается к разговору Брендон.
- Нет, я должна пойти одна, - в очередной раз напоминаю им обоим. – Таковы условия Маркуса.
- Мы беспокоимся за тебя. Очень, - говорит Джулия ласковым голосом. – Хотя прекрасно понимаем, что не можем ничем помочь.
- Вы и так делаете все, что можете. И, спасибо вам, ребята, даже не знаю, что бы без вас делала, - откашливаюсь и открываю дверь машины со своей стороны. – Мне пора.
- Мы вас ждем, - говорит вслед Джулия, и я выхожу на прохладный воздух, который обжигает мою разгоряченную от волнению кожу.
Когда мы подъезжали к этим кварталам, я уже начала испытывать волнение. Да что там говорить, я испытывала настоящий ужас. Это место располагалось не иначе, как в Северной Филадельфии, это должно было само по себе настораживать, на что Маркус и рассчитывал.
Этому было весьма веская причина, потому что Северная Филадельфия – самая криминальная часть города, при этом большая часть преступлений связано с наркотиками. Да уж, гуляя по такому району, можно было найти массу приключений на пятую точку, даже не прикладывая никаких усилий.
Отогнав от себя горькие мысли и стараясь сбросить оковавший меня страх, начинаю идти вперед. Те виды, что открываются перед моими глазами, вряд ли радуют глаз, но у меня безвыходная ситуация. Я должна идти вперед.
Я иду по кварталам промышленной зоны, мне нужно пройти всего два из них, чтобы оказаться у цели. Следую весьма ритмичным шагом вниз по кварталу, вижу сплошь заброшенные промышленные здания и лежащий на обочинах, и даже на самой проезжей части мусор, в основном бытовая мелочь и иногда встречающиеся части крупногабаритных предметов. Хотя вряд ли здесь можно встретить проезжающую машину – это скорее исключение из правила. Не говоря уже о редких прохожих, которые больше напоминают зомби-людей, случайно оказавшихся в этой части города.
Отправляю сообщение детективу Бейли, сообщая, что со мной все нормально пока, и вокруг никого нет. Ни людей, не машин, ни одной живой души. Просто идеальное место, чтобы меня больше никогда не нашли.
Снова стараюсь отогнать от себя плохие мысли, потому что, тем не менее, я не одна. В паре кварталов мои друзья в машине, а также в двух к кварталах к югу от назначенного места находятся копы под прикрытием, под видом местных жителей, так что все не так уж и паршиво. Но мне все равно страшно, потому что на плече висит сумка, полная налички суммой в триста гребаных тысяч долларов. Поверьте, это совсем не те места, где бы вам захотелось прогуляться, да еще и с такой суммой денег. Перспектива была не так уж заманчива, но у меня была цель – это моя дочь, которую я хотела забрать у этого мерзавца. Она для меня сейчас важнее всего на свете.
Подходя все ближе к назначенному месту, краем глаза я замечаю, что стены заброшенных зданий украшают яркие рисунки лиц, изображенные в стиле граффити. Они разные – уродливые, простые и красивые, настоящие шедевры уличного искусства.