Кобра, стр. 58
Но ей не все удалось смыть.
Гриссел понял, что должен подбодрить Мбали. Ему хотелось сказать, что в их деле есть хоть что-то хорошее — они с Воном Купидоном в каком-то смысле поняли друг друга, их взаимная враждебность улетучилась. Ему хотелось сказать, что жизнь и вообще весь мир похожи на колеса. Колесо сделает оборот, и все как-то образуется. Так было всегда.
Правда, колесо частенько застопоривалось, но отчаиваться не стоит.
Но он ничего не сказал, потому что подумал: с какой стати ей верить пожилому белому пьянице, пережитку эпохи апартеида?
Ему нет доверия.
И еще он подумал, что нужно позвонить Радебе в Йоханнесбург. Вдруг им еще что-то удалось выяснить в аэропорту? Чем больше у них будет имен, тем легче будет арестовать «кобр» на пограничном пропускном пункте. Но он не мог звонить Улинде, потому что в ГАБ прослушивали и его сотовый телефон.
«К черту сотовые! — подумал он. — Обходились же без них столько лет, а преступников арестовывали не меньше. Если не больше. Можно действовать и старыми, испытанными методами. Думать. Подбирать кусочки головоломки, не гнушаться черной работы. Раньше они больше работали головой, думали, спорили, обсуждали, проверяли версии, подлавливали подозреваемых на противоречиях, умело расставляли им ловушки. Они научились угадывать ложь, просто наблюдая и все замечая.
А что теперь? Теперь получается, что основную работу делает техника. А если техника ломается или отказывает, молодые детективы опускают руки: нет, дело раскрыть невозможно!»
Ему не нравилось, что с мобильным телефоном его могут найти в любом месте в любое время. Он морщился, вводя текст на крошечной клавиатуре. Собственные пальцы казались ему слишком толстыми и неуклюжими. Все посылают друг другу эсэмэски и пишут в них любую хрень, которая приходит им в головы, даже изобрели особый дурацкий язык, который не сразу расшифруешь. И попробуй не ответить — сразу последует вопрос: что с тобой?
И ГАБ может тебя подслушивать, они знают, где ты находишься. С новыми технологиями все взаимно: ты получил возможность следить за преступником — за тобой тоже можно следить.
Гриссел вздохнул и приказал себе думать о чем-нибудь другом, но в голову лезли мысли об Алексе и о его беде.
А об этом он никак не мог говорить с Мбали, как и с кем-то другим, каким бы неловким ни казалось повисшее за их столом молчание.
Увидев сестру Абигайль Малгас, он вздохнул с облегчением.
Медсестра несла на плече большую сумку Нади.
— Девушку уже перевели в палату, — сообщила сестра. — Врач считает, что она может побеседовать с вами. Но только полчаса, к тому же если она не будет против.
Он не сказал Абигайль Малгас, что у Нади нет другого выхода. Они пошли за сестрой Малгас в больничное крыло. В лифте она сказала:
— Врачи так и не установили, чем именно накачали ее те люди, но на что-то серьезное не похоже.
Она велела им подождать за дверью палаты и скрылась за кремовой ширмой, закрывавшей кровать.
Глава 45
— И что же вы делали потом? — спросил Купидон.
— Я пыталась дозвониться до профессора Эдера, но он не отвечал. И я оставила ему сообщение, послала эсэмэску…
— Что было в эсэмэске?
— Я просто сообщала… что все вышло не так, как я ожидала, и я прошу прощения…
— Можно взглянуть на то сообщение?
— Я… извините, я его удалила.
— Ну а что вы сделали потом?
— Пошла дальше… Ну а что еще мне оставалось? Обратиться в полицию я не могла. Речь шла о работе профессора, связанной с безопасностью, он просил меня ни с кем о ней не говорить. То есть я же не могла прийти в участок и сказать: слушайте, у меня неприятности… Понимаете, я не могла рассказать им все, а тогда какой смысл рассказывать хоть что-то?
— Вы ведь теперь говорите с нами?
— Ну да, но ведь вы и так в курсе, верно? Вам известно и о профессоре Эдере, и о карманнике. Ну а тогда утром я… просто растерялась. И испугалась. Все произошло так быстро, а тип, который приходил за картой, просто сбежал, и карты у меня больше не было, и я подумала: рано или поздно профессор позвонит, и тогда я все ему расскажу.
— Хорошо. Куда вы пошли?
— В отель. В кошельке, который у меня украли, лежали все наличные. Слава богу, банковские карты и паспорт остались в чемодане. Но у меня не было денег на такси, поэтому я спрашивала дорогу у прохожих и пришла в отель пешком, а еще заморосил дождь, и я ужасно замерзла, а куртка тоже осталась в чемодане, потому что мне нужно было надеть что-то красное. Отель оказался гораздо дальше, чем я думала. Я очень устала и всю дорогу волновалась из-за того, что все запорола — простите за грубое выражение.
— Вы не виноваты, — возразил Скелет.
— Мне лучше знать…
— Я лишь хочу убедиться кое в чем. Говоря о работе, связанной с безопасностью, вы имеете в виду его алгоритм для выявления террористов? — спросил Купидон.
— Совершенно верно.
— Вы сказали, что помогали профессору в некоторых его исследованиях. В работе над алгоритмом тоже?
— Нет-нет, что вы, над ним профессор работал сам.
— Сколько у него ассистентов?
— Четверо.
— Так почему он выбрал именно вас? — спросил Купидон.
— Что, простите?
— Почему Дэвид Эдер именно вас попросил привезти карту памяти в Кейптаун?
— Потому что… Может быть, решил, что мне можно доверять? Или знал, что я люблю путешествовать и давно мечтала попасть в Африку…
— Когда он переводил деньги на ваш счет, почему он не спросил номер счета и другие подробности?
— Я… Он… Я этого не говорила.
— Значит, он спрашивал номер вашего счета? Во время второго звонка, вчера в десять. Он спрашивал номер счета, на который собирался перевести деньги?
— Ну, я… Да, кажется.
— Но вы говорили, что деньги пришли не с его обычного счета, а со счета в каком-то швейцарском банке.
— Да, но я… — Лиллиан Альварес поняла, что загнала себя в угол.
— Вам платят за работу в университете?
— Да.
— Кто платит? Дэвид Эдер?
— Нет.
— Тогда откуда вы узнали, что деньги пришли не с его обычного счета?
Лиллиан Альварес не ответила.
— Вы что-то от нас скрываете, верно?
Надя Клейнбои испуганно переводила взгляд с Гриссела на Мбали и обратно.
Они стояли у ее кровати, оба с одной стороны.
— Не нужно нас бояться, — сказала Мбали.
— Мы пришли вам помочь, — подхватил Гриссел.
— Вы знаете, где мой брат? — Девушка была бледная, усталая и говорила хрипло.
— Нет. Но мы знаем, что он привез вас сюда.
— Как он?
— Как вы себя чувствуете? — спросила Мбали.
— Больно, — пожаловалась Надя, показывая на бок.
— Вы не против, если мы зададим вам несколько вопросов?
— Нет, не против… Мне сделали укол в предплечье. Не знаю, что мне вкололи. Я была очень сонная и не помню всего, что случилось…
— Пожалуйста, расскажите, что вы помните, — предложил Гриссел. — А если устанете, сразу скажите.
— Хорошо.
— Нам хотелось бы услышать все… — Гриссел замолчал, потому что зазвонил сотовый телефон. Он решил, что звонит его телефон, потому что на нем был такой же рингтон, но, дотронувшись до кармана, вспомнил, что его айфон выключен.
— Это мой телефон, — сказала Надя и посмотрела на сумку на стуле возле Гриссела.
Он нагнулся, открыл сумку, увидел, как светится экран телефона. Достал его.
— Вы знаете этот номер? — спросил он, передавая ей телефон.
— Нет. — Она взяла телефон, ответила: — Алло! — Немного послушала, потом ее лицо просветлело, и она воскликнула: — Boetie! Братик! Как ты?
Тейроне принял душ, переоделся в чистое. Пистолет засунул за пояс, под пиджак. Краденый кошелек, в котором так и лежала настоящая карта памяти, он сунул во внутренний карман пиджака. Затем взял мобильники номер один и номер два, разложил их по боковым карманам и отправился в торговый квартал на Сомерсет-роуд.