Руководство для девушек по охоте и рыбной ловле, стр. 31

Не грех было и посмеяться. Наконец я попросила его на время оставить меня в покое.

В воскресенье, когда они отправились играть в гольф, я осталась дома. Я взяла рукопись новой книги Микки и положила ее на садовый стол под яблоней.

Я обожаю Микки. Очень мило с его стороны поднимать мое настроение. Но в этот уикенд он меня раздражал, как никогда прежде. Раздражали всякие мелочи вроде не вымытой им тарелки из-под каши или грязной кофейной чашки. Я даже поинтересовалась, заметил ли это Арчи, и меня обеспокоило то, что он ничего не заметил.

В понедельник вечером Арчи позвал Микки и меня с лужайки со словами:

— Детки, не пора ли на боковую?

И я поняла: то, что я чувствовала на протяжении всего уикенда, было ребяческим соперничеством.

18

Есть подземный проход, соединяющий здание Управления портом с Тайм-сквером, Восьмую авеню с Седьмой, — и однажды утром, подняв глаза, я увидела прямо на крышах строки стихов — последовательные, как щиты «Бирмы», рекламирующие товары для бритья:

Проспал.
Значит, устал.
Коль опоздал,
Так уволят.
К чему беспокойство?
Зачем эта боль?
Просто пойди домой.
Начни все с начала.

И тут что-то изменилось. Я увидела свою жизнь на весах; это была моя жизнь. Только сейчас я поняла, что когда-то у меня такое ощущение уже было — в то время, когда за мной наблюдал отец.

Я смотрела на себя так, как, бывало, смотрела на уборщиц в здании через улицу. Я была всего-навсего одной из фигур в одном из окон.

Никто за мной не наблюдал, кроме меня самой.

* * *

Мими сказала, что у нее есть приобретенная Дорис рукопись, которую нужно отредактировать.

Я стояла возле ее стола, поглядывая на огромную пачку листов.

— Ох! — сказала я. — Ну и талмуд!

— Авторша без конца звонит мне, а вчера позвонила Ричарду, — сказала Мими, имея в виду главного редактора. — Так что надо поторопиться.

Я не взяла рукопись. Я поиграла с резиновой лентой, которой она была перевязана.

— А ты сама ее смотрела? — спросила я.

Она повернула голову — ни да, ни нет.

— Джейн, — сказала она, — я могу нанять поденщика или сама прочитаю ее в течение уикенда. Но будет замечательно, если это сделаешь ты.

Трудно было отказаться от возможности совершить замечательный поступок. Когда я все-таки это сделала, я увидела, как ее изящные брови поползли вверх.

* * *

В «Тортилла Флэтс» Джейми представил свою очередную подружку — официантку по имени Петал. У нее на лодыжке была вытатуирована маленькая маргаритка, и она казалась милой и в меру самоуверенной.

За столиком я спросила Софи, была ли я когда-нибудь такой.

— Какой? — спросила она.

— Как Петал.

— Тебе ведь тоже когда-то было двадцать два.

— Боже мой! — сказала я. — Джейми, должно быть, уже тридцать пять.

— Он уже поистрепался, — сказала Софи и пошла в туалет.

Я огляделась. Был четверг, день вечеринок. Я чувствовала энергию, излучаемую баром: вспышки желания и искры будущего секса. Каждый развлекался на полную катушку: флиртовал, пьянствовал, танцевал под звуки музыкального автомата.

Когда Софи вернулась, я сказала:

— Пожалуй, с Арчи я чувствую себя старше, чем я есть на самом деле.

— Естественно. Пожилой человек оказывает на тебя влияние.

19

Арчи был в восторге от того, что мне стало лучше.

По дороге в Беркшир он спросил, готова ли я переехать к нему. Я промолчала.

Он выдавил из себя смешок и сказал:

— Я не жду от тебя немедленного ответа.

* * *

В субботу утром я чувствовала себя так, как в те времена, когда была ребенком и, просыпаясь утром, знала, что можно ждать в этот день в загородном доме родителей: скоро придет рассыльный из химчистки и оставит у черного хода костюмы отца; из раздевалки бассейна в нос мне ударит запах сырости; из гаража взметнется облако пыли.

Возможно, Арчи почувствовал это: он предложил пойти искупаться на илистый пруд, который он называл дыркой в заднице и на который в последнее время ходить отказывался. Мы плавали там в старых тапочках.

По пути домой мы остановились у ларька, где продавали овощи и фрукты.

Арчи приготовил обед, и мы устроили пикник под яблоней на заднем дворе. Он читал мне «Вашингтонскую площадь» [17] при свете прожектора.

Когда он улегся в постель, я почувствовала запах крема после бритья и предложила:

— Не подурачиться ли нам маленько?

Он спросил:

— То есть?

Я не знала, как это выразить, не обидев его.

— Не зацикливайся на этом, ты ведь знаешь, о чем я. Поменьше думай о сориентированной цели.

— О сориентированной цели? — переспросил он. — Что за разговоры! — Он повернулся ко мне спиной. — Ненавижу такого рода разговоры.

Утром он не проронил ни слова.

Я сказала:

— Тебе не понравилось выражение «сориентированная цель»?

Тогда он ответил:

— Мне не нравится, как ты со мной разговариваешь.

* * *

В Нью-Йорк мы возвращались в полном молчании.

— Харрисберг, штат Пенсильвания, — сказала я наконец.

— Что? — откликнулся Арчи.

Я проговорила:

— Мне хочется поиграть с тобой в одну из твоих глупых дорожных игр.

— Мне не очень хочется играть в одну из моих глупых дорожных игр, — сказал он, — однако спасибо.

На вест-сайдском шоссе Арчи спросил:

— Ты на какой улице живешь?

Ему не казалось странным, что он до сих пор этого не знает.

Когда он затормозил возле моего дома, я сказала:

— Я хотела поговорить с тобой о чем-то важном.

Он наклонился и открыл дверцу с моей стороны.

Я отправилась одна наверх, в тетину квартиру. Она производила впечатление нежилой. На картинах лежал слой пыли. В холодильнике не было безалкогольного пива.

Я достала из бара бутылку шотландского виски и хрустальный бокал и пошла на балкон. Чуть накрапывал дождь. Через несколько минут я услышала голоса с балкона подо мной. Перегнувшись через перила, я увидела высокую женщину и низкорослого мужчину. Слов было не разобрать, они о чем-то спорили, но мне не хотелось в это вникать.

Я пошла в кабинет тети и села за письменный стол, за которым она писала свои романы. Я подумала, что и сама могла бы что-нибудь написать. И завелась: надо непременно записать то, что я сказала Арчи и что он ответил.

Я выключила свет и легла. И вдруг почувствовала себя так, будто это Арчи послал меня в спальню.

Потом услышала голос отца, его обычные фразы: «Жизнь несправедлива, дорогая», «Я не могу принимать решения за тебя», «Не ищи легких путей, Джейн».

Вскоре голос пропал. Тишина стала какой-то громкой. Я встала, оделась и пошла на Седьмую авеню, чтобы поймать такси. И помчалась к Арчи.

Поднявшись наверх, я легла к нему в постель. Он отвернулся. Я обняла его.

— Я здесь, чтобы поговорить насчет квартиры, — сказала я. — Прочла ваше объявление, что вам нужен компаньон, сосед по квартире. Курилка, которая путается в названиях столиц.

— Я не могу говорить с тобой о наших сексуальных проблемах. Я и себе-то в них не хочу признаваться.

* * *

Я попросила Арчи рассказать мне всю правду о пьянстве, и он рассказал.

Он пил постоянно. Он поведал мне обо всех периодах, которые помнил. Я останавливалась на каждом из них. Потом расспрашивала о других временах, когда чувствовала, что что-то не так, и в конце концов возвратилась к началу: когда я пришла к нему в дом и сказала, что рассталась с Джейми.

Это было подобно тому, что я почувствовала, когда узнала о состоянии отца, — сочинение субтитров к уже снятому фильму.

вернуться

17

Роман Генри Джеймса (1880).