Гильдия темных ткачей, стр. 8
Еще полчаса посвятив рассказам о старых добрых гномских мастерах, Ульрих отправил Лягушонка спать.
— Куда пойдешь среди ночи? Подождет твой Наставник до утра, не переломится.
Глава 3
О пользе гостеприимства
И сотворили Брат и Сестра мир из земли, огня и воды, и назвали его Райхи. Долго играли Близнецы с новым миром, лепили горы и пустыни, растили деревья и травы, населяли земли зверьми, небо птицами и воды рыбами. Но чего-то не хватало Близнецам, и сказал Брат:
— Нет в мире равных нам, с кем могли бы мы играть!
Улыбнулась ему Сестра и ничего не ответила, лишь поцеловала и потянула на мягкую траву. А на следующий день родились семь прекрасных Драконов.
435 год, 20 день Холодных Вод. За шесть дней до праздника Цветущего Каштана. Поместье графа Свандера, близ Кардалоны.
Ночь пела цикадами и благоухала цветущими сливами, ласкала прохладой и подмигивала звездами. Ночь скрывала от любопытных глаз и стелилась под ноги тропой — мимо солдат у ворот с графскими гербами, мимо поджавших хвосты бойцовых псов, мимо конюшен с пофыркивающими во сне лошадьми и кухонь с едва поставленными в печь утренними хлебами. Ночь отводила глаза не спящим в предрассветный час стражам у входа в гостевое крыло: взгляды их скользили прочь от гостя-призрака.
Амулет под курткой дрожал: не приближайся! Три из шести принадлежащих короне Фонарей Истинного Света надежно охраняют наследника от ходящих тропами Тени. А шестерка ветеранов у парадного входа не пропустит и самого Мастера. Но ни к чему ночному гостю широкие дороги.
Обходя лейб-гвардейцев по дуге, он привычно отмечал расположение и вооружение противника. Под парадными мундирами легкие нагрудники и наручи, вместо длинных мечей — короткие, удобные в коридорах. Золоченые аксельбанты — удавки, блестящие бляшки-эмблемы заточены до остроты бритвы и сбалансированы для метания. Сонные с виду гвардейцы небрежно составили алебарды пирамидами по три, перегородив вход. Миновать их, не задев, может разве что летучая мышь, а коснись хоть кончиком крыла, и шаткая конструкция обрушится.
Он обогнул особняк с юга и прислушался к амулету: охранные чары поместья безопасны. Скользнул в черный ход — темно, ни души, лишь крылатые силуэты сопровождают собрата по дороге Тени. Добрался до кладовки, толкнул шкаф. Тот беззвучно повернулся, открыв узкую винтовую лестницу.
Остановившись на миг, он с трудом вышел из Ургаша в обычный мир. Еще несколько шагов, и Фонарь среагирует на Тень Хисса — но дальше можно пройти и так. Он взлетел наверх, подгоняемый привычным, как биение сердца, голодом Ургаша. На последней ступеньке остановился, прислушался: из-за двери доносилось сонное дыхание жертвы и единственного охранника, амулет молчал. Тусклый луч пробивался сквозь щель. Он приблизился, заглянул, но увидел лишь балдахин, закрывающий потайную дверцу. Отодвинул панель — свежесмазанные петли не скрипнули. Шагнул в покои. Амулет нагрелся, преодолев защиту. Он прорезал занавесь, оглядел укрытую простыней фигуру: мальчик отвернулся, лица не видно, только из-под светлого льна выбиваются черные пряди. Рядом с подушкой простой армейский нож без ножен, последний рубеж обороны обреченного принца.
Убийца не позволил себе и тени сожаления. Принц, нищий, мальчик, старик — Заказу нет разницы, Руке Бога тем более. Кинжал с темным матовым лезвием, какими добивают врага пираты из Полуденной Марки, сам скользнул в руку. Замах…
«Так просто?» — предвкушение заставило сердце забиться чаще.
«Так просто!» — ответил остекленевший воздух, застывая в легких и останавливая кинжал на полпути.
«Просто», — подтвердил амулет, обжигая льдом и рассыпаясь.
«Просто…» — шепнула простынь, соскальзывая с жертвы и оставляя его один на один с бледной, худой девушкой в ночной сорочке. Глаза на узком лице светились мертвенно лиловым, притягивали и требовали…
«Проклятье! Обманул…» — мелькнула последняя связная мысль.
Он рванулся прочь, но тело не послушалось. Он словно бился внутри самого себя — рыбой в замерзающей луже. Лед сжимал, корежил и рвал душу. Мир раскалывался и опадал, как треснутое зеркало — вот откололось отражение окна с колыхающимися занавесями, полетели сорвавшиеся звезды, за ними — шелест ветвей, запах слив. Посыпались старой мозаикой краски, формы и время. Осталось лишь отражение изломанного страхом человека в черных зеркалах зрачков — и он падал туда, не в силах ни вздохнуть, ни шевельнуться. Падал и рассыпался бусинами, темными и светлыми, и темными, снова темными… бусины скакали по зеркальному полу, а рыжеволосый ребенок смеялся и ловил их в горсть, одну за одной — светлую и темную, и снова темную…
А потом поднес горсть к губам, улыбнулся — и он услышал знакомый, пустой и холодный голос, обнимающий со всех сторон, поглощающий все, что осталось от него.
— Добро пожаловать в Ургаш, раб.
Зависшее над кроватью тело в сером одеянии плавно опустилось на пол.
Шуалейда села, закуталась в простыню. Прикрыла глаза. Потоки магии успокаивались, оставляя ее сытой, усталой и дрожащей, ветер уносил в раскрытое окно тошнотворный запах страха.
— Ширхаб его… — было первым, что она смогла выдавить сквозь пересохшее горло.
— А ты сомневалась, — раздался тихий голос.
— Да не особо, — ответила она, не поднимая взгляда от распластавшегося на ковре мертвеца.
— Ничего, привыкнешь.
Светлый шер, на вид лет двадцати пяти, одетый в батистовую сорочку и штаны от гвардейского мундира, легко вскочил с кушетки. Нож сам собой скользнул в наручные ножны, обездвиживающее заклинание с еле слышным треском погасло. Лейтенант Эрке шер Ахшеддин перетек к убийце, присел на корточки и принялся деловито обшаривать тело.
— Не хочу привыкать! — Шуалейда зажмурилась и помотала головой.
Эрке раскладывал добычу тут же, на полу: отмычки, звездочки, пару коротких дротиков, несколько монет и прочую ерунду. Заинтересовали его только исчерченный рунами нож и тонкая цепочка с осколком тускло-серого камня вместо кулона.
Принцесса протянула руку, требуя цепочку. Повертела её, дотронулась до камня. Тот осыпался в пыль.
— Никаких следов. — Шуалейда разочарованно отбросила цепочку.
— Смотри-ка, твоя драгоценнейшая сестра не боится поссорить Валанту с Маркой. — Эрке подкинул в руке нож, проверяя балансировку.
— Ширхаб ее задери…
Лейтенант поднялся на ноги и отошел к окну. Оперся руками о подоконник, выглянул во двор. Замер, глядя на крупные предрассветные звезды. Молчание нарушалось лишь стрекотом цикад и короткими репликами солдат под окнами: смена караула. Ветер колыхал занавески, наполняя комнату прохладой и запахом цветов.
— Эрке! Еще не поздно вернуться в Сойку…
— Вернуться? — Лейтенант резко обернулся. — Может, Кею сразу утопиться, чтоб не мучиться? А заодно и тебе. Если, конечно, не мечтаешь стать третьей женой Его Высочества Лермы.
— После сегодняшнего-то? — Шу нервно засмеялась. — Так ему Конвент и позволил взять в жены темную.
— Не темную, Шу. Сумрачную.
— Какая к ширхабу разница?! — вокруг нее снова заклокотали злые вихри магии, подняли тело убийцы, поворачивая для лучшего обозрения. — Не боишься, что через недельку я и тебя вот так же? Для нас, темных, светлый маг — самый лакомый кусок!
— Успокойся. — Лейтенант взял со столика бокал, налил вина из кувшина и протянул ей. — На, выпей. И хватит нести чепуху.
Сиреневые вихри утихли, тело шмякнулось на пол. Вцепившись в бокал двумя руками, Шуалейда осторожно отпила. Поморщилась. Быстро допила до дна и швырнула бокал в стену. Раздался звон, брызнули осколки.
— Ненавижу! Боги, как я её ненавижу! — Она сжала кулаки.
— Только не говори, что испугалась.