Гильдия темных ткачей, стр. 40

— Что вам надо? — раздался сердитый голос из глубины дома.

— Откройте, шер Ельта.

— Я занят, у меня пациент.

— Открывайте, — все так же ровно и негромко повторил Ёж.

Послышались шаркающие шаги, заскрипела дверь, и на пороге показался аккуратный старичок, едва по плечо Ежу. Он укоризненно глянул на незваного гостя и буркнул:

— Две минуты.

Ёж кивнул удаляющейся обратно, вглубь дома, спине, и пошел прямиком к узкой лестнице. Поднялся на третий этаж, зашел в открытую дверь не то кабинета, не то лаборатории. Встал у окна, выглянул: ничего подозрительного, ничего интересного.

Снизу послышались голоса: шер Ельта выпроваживал пациентку, велел принимать настойку, кипятить белье и ополаскивать посуду кипятком. Та многословно благодарила и задавала глупые вопросы, никак не желая уходить. Наконец, хлопнула дверь, заскрипели ступени.

— Это последний раз, — не успев отдышаться, заявил с порога хозяин дома.

— В следующий раз я заплачу еще, — отрезал Ёж и обернулся.

Светлый шер досадливо пожал плечами:

— Хватит меня запугивать. Приберегите Хиссову благодать для деревенских детишек. Или вы думаете, что Его Темность Бастерхази сверкает очами хуже вас?

Ёж промолчал, ожидая, когда маг приступит к делу. Тот и не ждал ответа: за сто с лишним лет лекарской практики он научился принимать обстоятельства такими, какие они есть.

Когда зеркало было настроено, а хозяин дома все так же молча покинул кабинет и затворил дверь, Ёж не спеша приблизился к еще мутному стеклу. До назначенного времени оставалась минута — как раз, чтобы с расстановкой помянуть всех предков будущего собеседника до седьмого колена.

— Браво, — равнодушно сказало зеркало, показав почти точную копию Ежа: такое же смазанное, невыразительное лицо, такие же непроницаемые черные глаза. Разве что у Посвященного по ту сторону зеркала были иные черты. — Ша`кро дыссак герц`ха? — переспросил собеседник. — У вас редкие познания в зуржьей мифологии.

— Редкая трусость. У вас, — парировал Ёж. — Как и следовало ожидать, мы опоздали. Мальчишка успел договориться с Хиссом. Если мы протянем еще немного, о Суарде можете забыть.

— Чушь. Договора без Испытания не бывает.

— Расскажите это Хиссу.

Несколько мгновений собеседники молча глядели друг другу в глаза. Первым прервал молчание Ёж:

— Убивать Свистка я не буду. И вам не дам.

— Редкая трусость.

— Платить за ваши амбиции жизнью я не обещал.

— За свои амбиции. — Человек за зеркалом сделал паузу. — Что вы предлагаете?

— Я уже послал письмо Мастеру Вальдосу. Через три дня он будет здесь. Вам тоже придется приехать.

— Вы собираетесь?..

— Это вы собираетесь, — прервал его Ёж. — Я делаю.

Не прощаясь, он повернулся спиной к зеркалу и покинул кабинет, а затем и дом: маг оставил дверь открытой и не вышел его проводить.

«Следующий раз я заплачу тебе жизнью торговца ках-бришем из Рыбного Затона. Все равно он зарвался, и старшина Феллиго не сегодня-завтра об этом узнает. Немного поторопим события, от Хисса не убудет. А твои рыбаки выкурят чуть меньше травки — от Хисса все равно не убудет».

Глава 13

К вопросу о добре и кулаках

435 год. День праздника Каштанового цвета. Суард.

— Вы все поняли, лейтенант?

— Так точно, Ваша Светлость, — равнодушно ответил Вент, убирая пакет с письмом за пазуху.

— Действуйте.

Дайм с облегчением отвернулся от бирюзовых глаз лейтенанта лейб-гвардии, слишком похожих на его собственные, и тронул каблуками бока лошади. Но ломкий от тщательно упрятанного страха и разочарования голос заставил его поморщиться и обернуться к покинутому отряду.

— Разве Вы не догоните нас по дороге, светлый шер Дукрист?

— Нет. Не беспокойтесь, лейтенант Вент доставит вас во Фьонадири в целости и сохранности. До встречи в Магадемии, светлый шер Эрнандо.

— До встречи, Ваша Светлость. — Мальчишка с достоинством поклонился, тряхнув иссиня-черными локонами, и сощурился. — Да пребудет с Вами благословение Светлой.

Дайм благочестиво осенил лоб малым окружьем, прежде чем повернуть коня к Суарду и обругать последними словами отца и Парьена.

«…несомненно, одаренный мальчик. Насколько, неизвестно — если судить по словам его матери, минимум зеро. Решишь на месте, что с ним делать».

На месте. Шис бы побрал это решение вместе с шерой Эрнандо, её избалованным сыном и папочкиным неугомонным дыссом! Семнадцатый незаконный отпрыск от пятьдесят третьей любовницы… Злые боги, запихать девять побочных дочерей в монастырь, из шести бастардов сделать големов-охранников, из седьмого — жупел для аристократии! А восьмого… «Решишь на месте», ун даст тебя багдыр!

Решение Дайму претило, но альтернатива претила еще больше. Пусть лучше мальчишка воображает себя великим магом и непревзойденным дипломатом, все равно в учениках у Парьена спесь с него слетит в мгновение ока. Но обрекать сводного брата на лишение личности и воли — увольте. Тем более, какой-никакой дар у амбициозного щенка есть. Если бы только, забирая его от гордых высокой честью родителей, можно было придушить их самих и вытряхнуть из мальчишеской головы дурь, которой те пичкали сынка все двенадцать лет.

«Блестящее будущее, титул маркиза, почет и уважение, влияние…»

Курица. И муж ее индюк. Всерьез рассчитывают, что взлелеянный императорский бастард вытащит их из провинции, принесет на блюдечке выгодные партии сестрам, высокую должность при дворе отчиму, а матери луну с неба и сокровища царицы Сирен в придачу. И все это с рефреном: «Посмотри на маркиза Дукриста — ты же лучше! Умнее, сильнее, хитрее, достойнее и глаза у тебя совсем как у Его Всемогущества».

Дайм сплюнул и ударил коня каблуками. Скорее выбросить из головы смазливую высокомерную мордашку! Две с лишним недели дороги до Фьонадири в компании голема Вента, без слуг и нянек, пойдут дитятку на пользу. Самому Дайму двенадцать с половиной лет назад знакомство с Диеном определенно помогло сделать правильный выбор.

По сторонам дороги мелькали пыльные оливковые рощи, виноградники и абрикосовые сады, уже слышался гомон праздничной столицы. Но Дайм не обращал внимания на пейзажи — он снова перебирал в памяти тот день перед новым, четыреста двадцать третьим годом. Последний раз, когда он видел мать…

422 год. За три дня до праздника Зимнего Солнцестояния. Родовой замок барона Маргрейта, провинция Ольбер.

Тишину светлой комнаты на третьем этаже южного крыла нарушали только два негромких голоса, скрипучий старческий и ломкий юношеский. Резные шкафы с книгами, кресла с полосатой обивкой, зелено-золотистые шторы на стрельчатых окнах придавали баронской библиотеке уют. От камина из дикого камня шло волнами тепло.

Из окон библиотеки открывался чудесный вид: сосновый бор, замерзшая река под стенами замка, просторы полей и большая снежная горка на берегу, полная ребятни с санками. Радостный гомон слышался даже через закрытые створки, солнечные блики сверкали на изукрашенном изморозью стекле и прыгали по столу, пятная пергаментные страницы.

— Светлый шер, не отвлекайтесь. Вы неверно произносите, — голос наставника Хеуска оторвал Дайма от созерцания братишки, навернувшегося вместе с санками в сугроб. — Карумитская фонетическая транскрипция этой руны не «билк», а «бельг».

— Бельг. Да, я запомнил.