Кровавая луна, стр. 26
— Может быть, вам не стоит относиться к таким историям с пренебрежением. Существует множество вещей, которые все еще непонятны для человека. К тому же людям свойственно еще более упрощать то, что им кажется внешне вполне ясным.
Джинни посмотрела прямо в глаза миссис Лэнгдон.
— Вы полагаете, что я должна бояться? Вы это имеете в виду, миссис Лэнгдон?
Миссис Лэнгдон начала отступление. Она опустила глаза на свою вышивку и тихо проговорила:
— Я всего лишь хочу сказать, что люди веками верили в эти предания. Причем, — добавила она, — должна заметить, среди них попадались и очень умные. Не думаю, что нам к лицу выпячивать собственные ультрасовременные воззрения.
— Миссис Лэнгдон, — Джинни очень хотелось продолжить эту тему, — а вы боитесь вампиров?
Миссис Лэнгдон ответила не задумываясь, и ее ответ совершенно поразили Джинни.
— Конечно...
Улыбка исчезла с лица Джинни.
— Вы полагаете, что здесь на острове тоже существует такая опасность? — спросила она.
— Иногда я задаю себе вопрос, — миссис Лэнгдон заговорила так, словно размышляла вслух. — Стоило ли вам приезжать сюда, мисс Бэрк? Мой сын очень не хотел, чтобы вы жили с нами. Конечно, вам это известно. Вы, должно быть, помните, как он разошелся, когда впервые увидел вас на причале. Возможно, он был прав. Вы очень молоды и совершенно невинны. Может быть, вы извините меня, если я скажу, что вы еще глупышка. Причем, очень красивая, а это, сами понимаете, весьма опасное сочетание качеств в гувернантке.
— Не могу сказать, что полностью согласна вами, — проговорила Джинни, вся подобравшись.
Ей совсем не нравилось, что кто-то считает ее невинной и глупой, но особенно непереносимой казалась ей мысль, что, пожалуй, Беатрис Лэнгдон, собирается ее уволить. «Интересно, о чьей безопасности она печется, моей или своей собственной?» — подумала Джинни.
— Уж очень вы красивая... — продолжала Беатрис Лэнгдон, словно все это время разговаривала сама с собой. — А это очень большой соблазн для кого-нибудь слабого, кого-нибудь, ищущего теплоты" и...
— Так вот вы где! — Рэй широко улыбнулся им с порога. — Надеюсь, я не помешал?
Джинни готова была от досады швырнуть в него свои пяльцы. Беатрис Лэнгдон, тоже захваченная врасплох неожиданным появлением сына, мгновенно справилась с растерянностью и выглядела теперь так, будто и не собиралась скрывать от Рэя, о чем они только что беседовали.
— Когда ты вошел, — сказала она, снова принимаясь за работу, — я как раз говорила мисс Бэрк о том, что она очень красивая.
— Ну, вы в этом вопросе не первая, матушка, — сказал Рэй. — Я говорю ей об этом с самого первого дня, как она приехала к нам, но должен признаться, мне это не прибавило шансов.
— Что ж, говорят, кто хочет, тот добьется, — миссис Лэнгдон встала, расправив складки на юбке. Ничто в ее облике даже не намекало на то, что какую-то минуту назад она предостерегала Джинни от вампиров и демонов. — Во всяком случае, я оставляю тебе поле деятельности и удаляюсь в свою комнату. Спокойной ночи, милочка, — сказала она, повернувшись к Джинни и коротко кивнув сыну, вышла из комнаты.
Джинни была раздосадована. Ей казалось, что миссис Лэнгдон была близка к тому, чтобы сказать ей еще что-то очень важное, а Рэй пришел так не вовремя. Все в этом странном доме на что-то намекали, подбрасывая ей крохи информации, но все почему-то замолкали раньше, чем разговор доходил до вопроса, который так волновал Джинни. Вот и теперь. Эта женщина, по-видимому, тоже предостерегала ее от чего-то, но предостережение было слишком туманным.
— Послушайте, вы выглядите так, словно вас заставили глотать гвозди, — заговорил Рэй, подходя к камину. — Я надеюсь, мама не запугивала вас своими старыми страшными сказками. У нее их целая куча, и все они привезены из Европы. Она может их рассказывать сутками, а если вдруг все истории закончатся, Франц всегда подбросит какую-нибудь свежатинку.
Джинни с трудом заставила себя улыбнуться Рэю.
Его мать только что говорила Джинни, что она представляет огромный соблазн, особенно для кого-нибудь слабого, кого-нибудь, кто нуждается в душевном тепле и заботе. Конечно, характер Рэя был самым слабым среди обитателей Пэрлью, да и соблазнить его было проще всего. Так может, его и следовало опасаться?
— Нет, — вслух сказала Джинни, отвечая на вопрос Рэя. — Она вовсе не запугивала меня, хотя я действительно успела услышать несколько старых историй. Кстати, и о Лэнгдонах тоже.
Рэй осклабился.
— Значит, вы уже слыхали всю эту чушь о вампирах. Зверь Лэнгдонов. Лэнгдонский Зверь. Как только не называли нашу прапрабабку во всевозможных сводных таблицах и классификациях. Я был еще совсем мальчиком, но и то помню все эти разговоры. В общем, довольно мрачная сказка.
Рэй говорил, глядя на языки пламени в камине. Джинни вдруг заметила, что его кулаки крепко сжаты. Она впервые увидела, что Рэй может быть так серьезен и возбужден. Впрочем, подумала она, это неудивительно. Джинни снова посмотрела на него. «Какие сильные руки!» — подумала она.
— Так оно и было, впрочем. Обычные страшные сказки! Просто чушь! — Рэй говорил очень напористо и возбужденно. Его руки были теперь сложены на груди. Он, наконец, повернулся к Джинни, и она с облегчением увидела его обычную улыбку.
— Вы не должны поддаваться этим страхам, — сказал Рэй, глядя ей в глаза.
— Не буду, — Джинни стала складывать в корзинку пяльцы и нитки. — Только боюсь, ваша матушка начинает подумывать о том, чтобы уволить меня.
Рэй заговорщицки подмигнул Джинни.
— Не думайте об этом. Я уже решил, что все равно не дам вам покинуть наш остров. Никогда.
После некоторых размышлений Джинни нашла эту перспективу не самой светлой.
Глава четырнадцатая
Джинни проснулась рано утром. Свет дня показался ей тусклым и холодным.
Скоро пришла Мария и принесла кофе и булочки пти-пэн. Служанка и обычно вела себя сдержанно, но сегодня она была совершенно замкнута в себе.
Джинни не давал покоя вчерашний разговор с Полом: узнав о нем, Рэй и Беатрис Лэнгдон круто изменили к ней свое отношение.
Джинни подумала, что, возможно, Марии что-нибудь известно об этом и решила спросить.
— Мария, — обратилась к ней Джинни. — Ведь вы давно служите у Лэнгдонов, не так ли?
Служанка, которая успела своими семенящими шажками дойти до двери, остановилась и настороженно обернулась.
— Я служу у них с тех пор, как вышла замуж, — сказала она нарочито безразличным тоном.
— Значит, вы наверняка знаете или слышали все семейные истории...
Джинни заметила, как Мария сжалась, поэтому поспешила продолжить:
— Я имею в виду истории про чудовищ, про монстров... Вам никогда не было страшно?
Мария наконец подняла взор, и Джинни заметила, что ее глаза расширились от ужаса. Служанка выглядела так, словно боялась, что из угла комнаты или из-за занавесок на нее выпрыгнет какой-нибудь демон или вампир.
— Я дала себе слово, что, предупредив вас, больше не буду говорить на эту тему, — сказала Мария очень тихо. — Вам нужно уехать отсюда, мисс. В день вашего приезда взошла кровавая луна. И она отметила вас как свою новую жертву.
— Но чего мне нужно опасаться? — настойчиво переспросила Джинни, чувствуя, что тон Марии исподволь нагоняет на нее страх.
— Запомните мои слова. Страшная судьба и страшный конец ожидает вас, и злой рок ходит за вами из комнаты в комнату, из холла в холл...
С этими словами Мария быстро вышла, и прежде, чем Джинни успела сказать хоть слово, дверь за служанкой закрылась.
«Еще одно предостережение», — в растерянности подумала Джинни.
Она отхлебнула кофе. Ей вдруг пришло в голову, что все эти предостережения, идущие от разных людей, есть плод чьего-то стремления запугать ее и заставить уехать.
«Ну что ж! — сказала она себе. — Одними тайнами да предостережениями меня не испугаешь!»
Джинни почувствовала, что ей стало немного легче. Она улыбнулась сама себе. Действительно злой рок! Несчастная Мария не слышала за всю жизнь ни единого доброго слова, не видела ни единой улыбки. Поэтому весь ее разговор сводится к одним лишь жутким пророчествам. Несчастная женщина! Она прожила бок о бок с Лэнгдонами так долго, что все эти жуткие басни насквозь отравили ее мозги. Ну, значит, того эти люди и стоят, — думала Джинни.