Ледышка-Шарлотта (ЛП), стр. 36

Мой взгляд сразу же упал на стол, поэтому я подошла к нему и начала открывать ящики. Первые два, похоже, были заполнены всяческой косметической дребеденью, но последний оказался запертым, и я не смогла открыть его, когда попыталась. Я нигде не видела ключа, поэтому быстро осмотрела остальную часть комнаты, но не обнаружила ничего необычного.

Я знала, что у меня осталось мало времени до того, как Пайпер поднимется наверх и я решила вскрыть ящик линейкой, которую нашла в одном из других ящиков. Пайпер узнает, что я рылась, но миндальничать было некогда.

Я открыла запертый ящик, не зная, чего я ждала найти там. В ящике лежал только блокнот, и сначала я подумала, может быть, это дневник, но, когда я его вынула, из него выпала страничка.

Я подняла её и с удивлением обнаружила на ней свой почерк. Это было письмо для её подруги Салли, которое Пайпер надиктовала мне пару дней назад. Я хмуро уставилась на него, гадая, почему же она не отправила его. А затем я открыла блокнот.

К моему удивлению, первая страница была точной копией письма Салли, только на этот раз оно было написано рукой Пайпер. Я быстро пролистала остальные страницы и почувствовала, как моя кровь стынет в жилах. Это было то же письмо, написанное снова и снова, только с каждым разом почерк Пайпер все больше и больше походил на мой, словно она пыталась его скопировать. Пока, наконец, у неё это не вышло.

Должно быть ей стоило это нескольких часов практики, но я все равно не понимала зачем она затратила столько усилий, пока не пролистала блокнот до конца и не нашла еще одно письмо.

Вероятно, это было то самое письмо, о котором говорила Лилиас. Только Пайпер написала его не мне, она написала его от моего имени. Это было письмо, написанное моим почерком, которое я прежде никогда не видела.

Я читала его и чувствовала, как воздух покидает мое тело, словно его весь высосали из меня. Я присела на краешек кровати Пайпер, прижав руку ко рту.

Это была предсмертная записка.

Подписанная моим именем в самом конце.

Глава Восемнадцатая

Долгое мгновение я просто смотрела на записку в моей руке, читая и перечитывая ее, едва в состоянии поверить в то, что я вижу.

У неё будет план и на тебя, — сказал Кэмерон. Но я и подумать не могла, что она на самом деле хочет меня убить. Я вспомнила тех школьниц и учителя, которые погибли, и задумалась, неужели Ледышки-Шарлотты действительно могут заставить одного человека убить другого. Я знала, что Лилиас обожала Кэмерона и никогда бы по собственной воле не причинила ему боль, и все же она уничтожила вещь, которой он так дорожил.

И неожиданно я поняла, что мне нужно делать — я должна забрать кукол из дома, всех до одной.

Но было кое-что, требующее немедленных действий. Я разорвала предсмертную записку в клочья и засунула её остатки себе в карман, а потом достала телефон и попыталась позвонить маме, но её телефон был выключен, и я предположила, что она, должно быть, летит в самолете. Поэтому я позвонила на домашний. Я знала, что мне никто не ответит, но я хотела оставить сообщение на автоответчике. Они должны были знать, что если со мной что-нибудь случиться — это не самоубийство, что я никогда бы так не поступила с собой или с ними.

Но, к моему удивлению, я не смогла оставить сообщение — автоответчик сообщил мне, что он заполнен. Я нахмурилась. Откуда могло взяться столько сообщений за столь короткое время? Я набрала пароль, чтобы послушать их и, как только началось прокручиваться первое сообщение, я поняла, что моя жизнь была в серьезной опасности.

С домашнего автоответчика звучал мой голос. Первое сообщение было оставлено в тот день, когда я только сюда приехала. Я рыдала в трубку и говорила, что это было ошибкой приезжать сюда на Скай и, что я чувствую себя ужасно одинокой и подавленной, даже больше, чем прежде. Каждое последующее сообщение было хлеще предыдущего. Я слушала свой голос, который рассказывал родителям, что я никогда не была счастливой и что я хочу, чтобы эта боль прекратилась.

Я уже слышала, как Пайпер подрожала моему голосу, но это было нечто иное. И самое мерзким было то, что она оставила первое сообщение спустя всего несколько часов после моего приезда. Похоже, что она собиралась меня убить с самого начала. Она собиралась что-то сделать со мной, как только мы успели познакомиться. Мы никогда не были подругами.

Я не могла заставить свои руки перестать трястись. Неужели мои родители и правда поверят, что я могла покончить с собой? Разумеется, они как никто знают меня. Но, что они должны были подумать, когда мой собственный голос говорит такие вещи?

Мой единственный шанс — это вынести кукол из дома, и надеяться, что этого хватит, чтобы остановить Пайпер.

И тут Пайпер крикнула снизу:

— Бутерброды готовы!

Я схватила блокнот, а потом заметила её сумку, оставленную у двери. Я дернула её, чтобы открыть и заглянуть внутрь. Стоило мне только это сделать, как на меня уставились куклы, чьи белые фарфоровые тельца были в черном песке. Я забрала её сумку к себе в комнату. Лилиас зависла в дверном проеме, нервно наблюдая, как я достаю свой чемодан и сбрасываю в него всех Ледышек-Шарлотт.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Я избавляюсь от кукол, — сказала я, стараясь говорить увереннее, чем я чувствовала себя на самом деле. — Покараулишь еще несколько секунд, пока я сбегаю в комнату к Ребекке?

Глаза Лилиас вновь округлились, но она только кивнула и вернулась на свой наблюдательный пункт.

Я взяла свой чемодан к Ребекке в комнату и направилась прямо к шкафу с куклами. Вся пузатая мелочь выстроилась в ряд на своих полках, их поджатые губки и нарисованные глазки выглядели так, будто они не одобряют мои действия. И я была уверена, что узнала среди них ту крошечную мерзавку, которая укусила меня. Она лежала на самой нижней полке.

Но как только я оказалась перед шкафом, вспомнила, что он заперт. Я подбежала к музыкальной шкатулке и достала из неё ключ, хлопнув крышкой, прежде чем проклятая штуковина успела извлечь из себя несколько чертовых нот этой ужасной песни.

Я открыла шкаф и без церемоний, начала сваливать кукол к себе в чемодан. Кто-то трескался или ломался при падении, но мне было плевать.

— Чего вы там обе застряли? — крикнула Пайпер. Судя по голосу, она стояла у подножья лестницы.

— Уже идем! — крикнула Лилиас в ответ.

Но я уже слышала шаги на лестнице и понимала, что Пайпер решила проверить, чем же мы заняты.

— Ну же, ну же! — шептала я себе. Мои ладони вспотели, когда я судорожно сбрасывала последних кукол.

На нижней полке лежали только конечности — отломанные ноги и руки и головы. Если бы они принадлежали обычным куклам, я бы оставила их там. Но я не могла ручаться, что эти ноги не начнут бегать сами по себе, а руки не возьмутся за булавки, а головы не станут нашептывать пропитанные ядом слова. Поэтому я тоже смела их в чемодан, а следом схватила шкатулку и бросила туда же.

— Я же сказала, что мы уже идем, — сказала Лилиас, и я поняла, что она пытается меня предупредить о приближении Пайпер.

Я схватила чемодан и выбежала из комнаты, как раз тогда, когда Пайпер осталось подняться всего на несколько ступенек. Она посмотрела на нас двоих.

— Я уже было подумала, что с вами обеими что-то стряслось, — сказала она. А потом увидела чемодан и спросила: — Ты куда-то собралась, Софи?

— Я просто подумала, что мне нужно собрать вещи, — ответила я. — Потому что завтра приезжают родители.