Убийство гвоздями, стр. 51

На следующее утро судья Ди отправился на раннюю верховую прогулку, но встречные криками поносили его, а вблизи от Барабанной башни в него чуть не попал камень.

Он проехал по старому учебному полю, несколько раз пустив лошадь галопом. Вернувшись в суд, он подумал, что лучше было бы не показываться на людях до тех пор, пока он не созовет заседание суда и не сообщит о закрытии дела госпожи Лу.

Следующие два дня прошли в решении проблемы задолженности в окружной администрации. Трое его помощников каждый день отправлялись на поиски новых улик. Но все попытки были тщетны.

Единственная хорошая новость пришла на второй день: длинное письмо от старшей жены. Она писала из Тайюаня, что кризис миновал и что ее старая матушка теперь на пути к полному выздоровлению. В ближайшем будущем семья планирует вернуться в Пейчоу. Судья печально подумал, что, если не удастся раскрыть преступление госпожи Лу, он больше никогда не увидит своей семьи.

Рано утром на третий день, когда судья Ди завтракал у себя в кабинете, слуга сообщил о прибытии гонца из ставки верховного военачальника с письмом, которое тот должен вручить лично судье.

Вошел высокий человек в кольчуге, покрытой снегом. Он кивнул и протянул судье большое запечатанное письмо, сурово произнеся:

– Мне приказано принести ответ!

Судья с любопытством взглянул на него.

– Садитесь! – резко пригласил он и открыл письмо.

В нем сообщалось, что секретные агенты караульного войска доложили о беспорядках среди населения Пейчоу. Поскольку есть сведения о военных приготовлениях среди варварских орд на севере, верховный военачальник считает военной необходимостью поддержание мира в тылу Северной армии. Было упомянуто, что, если судья Пейчоу попросит разместить в округе гарнизон, эта просьба будет тотчас же выполнена. Письмо было подписано и скреплено печатью одного из предводителей караульного войска от имени верховного военачальника.

Судья Ди побледнел. Он быстро взял кисточку и написал короткий ответ: «Судья Пейчоу благодарит за предложение помощи, но докладывает, что он сам сегодня же утром предпримет необходимые шаги для немедленного восстановления в округе мира и порядка».

Он скрепил письмо большой красной печатью и передал его гонцу, который с поклоном прингял его и удалился.

Судья Ди встал и позвал слугу. Он приказал ему приготовить его полное церемониальное одеяние и позвать трех его помощников.

Ма Жун, Чао Тай и Тао Гань были удивлены, увидев судью в парадной одежде и барханной церемониальной шапочке, вышитой золотом. Печально взгляпув на лица трех человек, ставших его надежными друзьями, судья промолвил:

– Так больше не может продолжаться! Я только что получил завуалированную жалобу из ставки верховного военачальника на беспорядки среди населения этого округа. Они предлагают разместить здесь воинские отряды; под вопрос поставлена моя способность управлять Пейчоу. Мне потребуется ваше присутствие в качестве свидетелей на короткой церемонии у меня дома.

Идя по крытым коридорам, соединяющим канцелярию с его покоями, судья Ди подумал, что впервые идет в свой дом с тех пор, как его семья уехала в Тайюань.

Судья провел своих помощников прямо к храму предков. В холодной комнате ничего не было, кроме большого шкафа до потолка и алтарного стола слева.

Судья Ди зажег свечи в курильнице, затем опустился на колени перед шкафом. Трое помощников опустились на колени возле входа. Поднявшись, судья Ди почтительно открыл высокую двойную дверь шкафа. Полки были заполнены маленькими деревянными дощечками, каждая из которых стояла вертикально на миниатюрной подставке из резного дерева. На этих дощечках были изображены портреты предков судьи Ди, а под ними золотыми буквами были выписаны имя, ранг, а также год, день и час рождения и смерти.

Судья снова опустился на колени, три раза коснулся лбом пола и, закрыв глаза, сосредоточился на своих мыслях.

В последний раз этот ритуал совершался двадцать лет назад, в Тайюане, когда его отец сообщил предкам о свадьбе судьи Ди с первой женой. Тот вместе со своей невестой опустился на колени за спиной у отца. Судья вспомнил тонкую фигуру и дорогое седобородое, морщинистое лицо.

Теперь же лицо отца было холодным и безличным. Судья видел его стоящим у входа в огромный зал собраний, по обе стороны которого находились важные люди, неотрывно глядящие на него, а он сам стоял на коленях у ног своего отца. Вдали, в задней части зала, он неясно видел длинный, расшитый золотом халат Великого Предка, неподвижно сидящего на высоком троне. Он жил восемь веков назад, вскоре после мудреца Конфуция.

Смиренно стоя на коленях перед этим торжественным собранием, судья успокоился и расслабился, как человек, который наконец пришел домой после долгого и трудного путешествия. Он ясно произнес:

– Недостойный потомок прославленного дома Ди по имени Жэньчжи, старший сын покойного советника Ди Цяньюаня, почтительно докладывает, что, не выполнив свой долг перед государством и народом, он сегодня подаст в отставку. Одновременно он обвинит себя в двух тяжких преступлениях, а именно: осквернении могилы без достаточных оснований и ложном обвинении в убийстве. Он действовал с самыми честными намерениями, но его скромные способности оказались несоответствующими возложенной на него задаче. Докладывая об этих фактах, этот человек почтительно просит прощения.

Когда он замолчал, многолюдное собрание медленно исчезло из его поля зрения. Последним, кого он увидел, был его отец, знакомым ему жестом спокойно поправляющий складки своего длинного красного халата.

Судья встал и, снова три раза поклонившись, закрыл дверцы шкафа с поминальными табличками. Повернувшись, он велел своим помощникам следовать за ним.

Вернувшись в кабинет, судья ровным голосом произнес:

– Теперь я хочу остаться один. Напишу официальное прошение об отставке. Вы вернетесь сюда до полудня и развесите текст моего письма по всему городу, чтобы успокоить народ.