Бред сивого кобеля, стр. 26

– Нет, я отдам вам деньги, только, наверное, не сразу?

– Наташа, вы так много для меня сделали, я и слышать ничего не хочу!

– Спасибо вам, я вот вчера думала, что я ужасно невезучая…

– А теперь так не думаете?

– Нет.

– Вот и славненько. А апельсин надо съесть!

Через два дня Туся вышла на работу. А еще через два дня Владимир Иосифович и Светлана Сергеевна подали заявление в ЗАГС. И в ближайший выходной намеревались въехать в комнату Светланы Сергеевны.

– А может, все-таки въезжать не стоит? – засомневалась Туся. – Зачем так нервы себе трепать?

– Я понимаю, так-то оно так, но… Знаете, просто хочется на рожи их посмотреть… И Володе тоже. Мы ненадолго, пока у Володи ремонт сделаем. Такая холостяцкая берлога, ужас просто! – сияя, сообщила Светлана Сергеевна.

Ага, значит, она у него уже побывала и все ее сомнения, видимо, развеялись. Как хорошо!

Глава четвертая

Оставшись одна в квартире, Туся сперва затосковала, а потом вздохнула с облегчением. Я опять сама себе хозяйка. В этом что-то есть. Свобода! И хотя чужая квартира, мне все равно лучше одной. Любви, конечно, не хватает, но, видно, не судьба… Две неудачные попытки за короткое время. Должна быть еще третья… А вот потом все может и получиться. Я ведь еще не очень старая, особенно когда рядом нет молодого мужа. Мне всего только сорок. Вон Светлане Сергеевне немножко за пятьдесят, а Владимир Иосифович влюбился в нее с первого взгляда. Ниночке и вовсе под шестьдесят, а у нее тоже роман, а может, и не один… Интересно, неужели она совсем не ревнует Кирилла ко мне? Кирилл… Нет, о нем нельзя думать. Его уже нет. Поискал – перестал. Ему так легче и лучше, совесть мучить не будет. Все-таки Лешка его сын… А я тут лишняя. Может, они когда-то и обретут друг друга. Нет, не буду о нем думать, слишком больно. Может, с капитаном Грантом я и забыла бы о нем… Капитан Грант, где он теперь? В тюрьме, у параши? И, наверное, ненавидит меня… считает меня черт знает кем… Нет, больше я на такое не пойду. Пусть даже он опасный преступник. Ей вспомнились черные огненные глаза, красивые аристократические руки… Нет, это все в прошлом. А я начала новую жизнь.

Она ходила на работу, и как-то Игорь заметил:

– Наталь Дмитна, вы чего, влюбились, что ли?

– Господи, Игорек, с чего вы взяли?

– Да похорошели как-то я гляжу, помолодели…

– Нет, просто я пришла в себя. Были у меня всякие передряги, а теперь все вроде бы улеглось.

– А! Послушайте, Наталь Дмитна, а вы «Турецкий гамбит» смотрели уже?

– Нет. Я и забыла, когда в кино была.

– А давайте в субботу сходим?

Туся испугалась. Игорю лет двадцать восемь, и с чего это он вздумал меня в кино приглашать?

– Нет, спасибо, Игорек, в субботу я за город еду, к знакомым.

– Ну так в воскресенье?

– Нет, я с ночевкой еду. Вернусь только утром в понедельник, прямо на работу. А вообще поищи себе спутницу помоложе.

– Да на фиг она мне сдалась? Не хотите, не надо!

– Ты не обижайся.

– Постараюсь.

Когда он ушел, Туся огорченно помотала головой. Только этого еще не хватало. Двенадцать лет разницы! Ужас! А вот съездить за город и вправду не помешает. Татьяна небось бог знает что обо мне думает.

И в субботу утром, накупив московских гостинцев, она отправилась в Абрамцево.

Как всегда на подходе к дому, у нее тревожно забилось сердце: что я там застану?

Дело шло к весне, но на участке снег был чистый, аккуратно разметенный. И на крыльце, как всегда, дрых Бонька. Она окликнула его, он поднял голову, коротко взлаял и снова уснул. Постарел, видно.

Ей открыла незнакомая женщина.

– Вы к кому?

– К Татьяне Реджинальдовне. Она дома?

– Дома, дома, куда ей деться?

– Антонина Панкратовна?

– В больнице она. А вы кто? Как Татьяне-то сказать?

– Скажите, Туся приехала.

Она принялась расстегивать шубу.

– Да вы не спешите, дама, может, еще и не захочет она вас видеть. У ней настроение плохое нынче. Фордыбачет.

Женщина скрылась, а Туся все же сняла шубу, не париться же тут!

Буквально через минуту дверь в прихожую распахнулась и на пороге возникла хозяйка дома.

– Явление блудной дочери! – патетически воскликнула она. – Туся, деточка, куда ты запропастилась? Тебя тут, можно сказать, с собаками искали! Зизи, сделайте нам кофе!

– Какая я вам Зизи, собачка я, что ли? Тоже выдумали!

– Я не могу, ваше имя вызывает у меня самые мрачные ассоциации!

Зизи, ворча, исчезла на кухне.

– Как ее зовут? – полюбопытствовала Туся.

– А, Зинаида! Терпеть не могу!

– А что с Антониной-то стряслось?

– Понимаешь, она ж еще молодая, а у нее, видишь ли, давление! И печень! Жрать надо меньше! А она толстая, как бочка, вот и… развалилась на части! А мне, извольте радоваться, с этой Зизи приходится дело иметь! Она ничего ни в чем не понимает! Тупая и злобная! Не дождусь, когда моя Антошка вернется. Ну а ты, что с тобой? Почему ко мне не пришла?

– Так у вас меня сразу бы нашли.

– А ты не хочешь?

– Нет.

– Значит, всерьез ушла от Лешки?

– Всерьез!

– Жить есть где? Деньги на жизнь есть?

– Все у меня в порядке, Татьяна Реджинальдовна, миленькая, не беспокойтесь.

– Как же мне не беспокоиться? Ты ж мне не чужая, единственная внучка моей лучшей подруги… Ты к мужику ушла, признайся?

– Нет.

– И у тебя нет любовника?

– Нет.

– Идиотка! Или сейчас уже мужчины перевелись?

– В известном смысле… – улыбнулась Туся. – Татьяна Реджинальдовна, а вот скажите…

– Что сказать? Что? Я не понимаю, такая прелестная женщина – и без мужика? Или у тебя другая ориентация?

– Да боже избави! – содрогнулась Туся.

– Ты где-то работаешь?

– Да. И очень довольна.

– А кем же ты можешь работать?

– Секретарем.

– А кто твой шеф? Женщина?

– Да нет, мужчина.

– Педераст?

– Нет.

– И он с тобой не спит?

– Нет, – улыбнулась Туся.

– Неужто так бывает? Хотя это абсурд, на мой взгляд. Нет, я решительно не понимаю нынешнюю молодежь.

– Да какая ж я молодежь?

– Для меня ты девчонка! Туся, пообещай мне, что в ближайшее время заведешь любовника! Очень тебя прошу!

– Да где ж его взять?

– Соблазни начальника!

– Ни за что! А знаете, Татьяна Реджинальдовна, я вот хотела спросить: помните, вы рассказывали про оперетту, где вы должны были петь про паровоз?

– Разве такое забудешь? А почему ты спросила?

– А вы помните, как она называлась?

– Отлично помню! Не то «Счастливый путь», не то «Счастливого пути». А тебе зачем?

– А кто либретто писал, помните?

– Еще бы не помнить! Грантик Айрапетов и Женечка Рубин. Грантик горячий был мальчик! А почему ты спросила…

– Да я тут недавно с его внуком познакомилась…

– С внуком Грантика?

– Представьте себе, я ради смеха спела ему начало вашей арии, а он продолжил…

– Он тоже красавец?

– Ну в общем, да.

– И у вас что, не случился роман?

– Нет, не случился, – со вздохом сказала Туся.

– Ну и дура! Грантик был такой горячий мальчик…

– Но ведь у вас в то время был, кажется, роман с каким-то певцом.

– Ну и что? Одно другому никогда не мешает, запомни это, ради всего святого! А знаешь что, привези ко мне этого малого… Ну внука. Его как звать?

– Тоже Грант.

– Вот и чудесно!

– Нет, не выйдет, он… уехал, очень далеко уехал…

– Когда в свое время говорили «он далеко уехал», зачастую это значило, что его посадили… Слава богу, сейчас другие времена. Но он ведь вернется?

– Наверное. Хотелось бы надеяться.

Зизи принесла им кофе, печенье, сливки.

– Спасибо, Зизи. А к обеду, пожалуйста, сделайте что-нибудь посущественнее. Тусю надо кормить!