Темная Академия. От судьбы не убежишь (СИ), стр. 32

Почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд и подняла голову. Повернув ее в сторону одного из костров, вздрогнула. Оказывается, не только я не спала. Декан лежал на боку и наблюдал за мной, даже не скрывая этого. И я не могла понять странного выражения, светившегося на его лице. Поспешно закрыла глаза и повернулась на другой бок, испытывая смутное беспокойство. Надеюсь, судьба не собирается подкидывать мне новых неприятных сюрпризов. Их и так в моей жизни более чем достаточно…

Глава 12

Бледные лучи утреннего солнца разогнали ночные тени. Сейчас, когда все волнения ночи остались позади, многие адепты заметно взбодрились. Даже Лоран, казалось, позабыл о том, что мог и вообще не проснуться. Лишь легкая слабость и чрезмерная бледность выдавали последствия прошлой ночи. Лагерь свернули быстро: затушили костры, избавились от мусора после вчерашней трапезы. А затем преподаватели повели всех обратно в Академию.

Я плелась позади, рядом с Шейрис, и старалась ни на кого не смотреть. Кожей чувствовала, что адепты украдкой поглядывают и посмеиваются. Но когда этого напрямую не видишь, можно хоть притвориться, что чудится. Путь мы проводили в молчании — декан сразу пресек праздные разговоры. То и дело слышались его раздражающие команды:

— Ровнее строй! Что вы плететесь, как сонные мухи? А ну поднажмите!

Когда вдали показалась высокая каменная ограда Академии, на лицах многих отразилось облегчение. Я тоже обрадовалась. Скоро нас, наконец-то, разместят и позволят хоть немного привести себя в порядок. Чувствовала себя насквозь пропахшей костром и невыносимо грязной.

— Лорд Байдерн, каковы ваши планы относительно адепта Вильмоса? — послышался холодный голос ректора.

Я не смогла удержаться и тут же посмотрела на него. Он шел рядом с Обаяшкой, сразу за деканом. Безукоризненная осанка, грация, сквозившая в каждом движении. Светлые длинные волосы слегка спутались, и возникло непреодолимое желание расчесать их собственными пальцами. У меня тут же пересохло в горле, и я заставила себя отбросить непристойные мысли.

— Благодаря вашим заботам с ним уже все в порядке, — с нотками сарказма откликнулся декан. — Не думаю, что он нуждается в чем-то.

— Ему нужно хотя бы три дня на полное восстановление, — сухо возразил Ирмерий. — Пришлите его в лазарет сразу после того, как разместите в общежитии. Магистр Дондер позаботится о нем.

— Это лишнее, — заявил лорд Байдерн, снова демонстрируя нежелание подчиняться непосредственному руководству.

— И все же я настаиваю на полном обследовании адепта, — процедил ректор.

— Один день, не больше, — неожиданно согласился декан после небольшой напряженной паузы. — Потом адепт Вильмос должен присоединиться к остальной группе.

— Благодарю, — бросил Ирмерий и больше не заговаривал с деканом.

Что же произошло между этими двумя? — в который раз задалась я вопросом. Откуда такая неприязнь?

Когда, зайдя во двор Темной Академии, мы увидели множество адептов, радостно переговаривающихся и снующих по всей территории, я еще сильнее ощутила то, насколько жалкое зрелище мы сейчас собой представляли. Грязные, непричесанные, с воспаленными от полубессонной ночи глазами. А вокруг студенты-старшекурсники и наши более удачливые собратья с других факультетов. Вот последние как раз этой ночью тихо мирно спали в своих комнатках, не ведая тревог и волнений.

При виде нашей процессии многие умолкли и остановились. Слегка склонили головы перед ректором и деканом. Ирмерий коротко поприветствовал всех и быстро прошел мимо, направляясь в учебный корпус. Наверное, именно там находились комнаты преподавательского состава. Нас же, словно бессловесное стадо, повели к общежитию. Я заметила, как адепты-старшекурсники с красными эмблемами Академии дружно последовали за нами, держась чуть в отдалении. Они с любопытством нас разглядывали, но пока не осмеливались ни приближаться, ни заговаривать.

Выстроив нашу группу у входа в общежитие, декан вышел вперед и, окинув чуть презрительным взглядом, сказал:

— Комнаты для вас уже готовы. Как я и говорил, забудьте об излишнем комфорте, к которому многие из вас привыкли. Поселят вас по пять человек, согласно распределению, какое мы сделали вчера.

Проклятье! Нам с Шейрис придется делить кров с тремя мужиками?! Немыслимо!

— Сейчас берете ноги в руки и плететесь на третий этаж в левое крыло. Обращайте внимание на таблички на дверях. Если увидите пустые, можете занимать. Потом не забудьте написать на них ваши имена. Душевая одна на крыло. Столовая в учебном корпусе на первом этаже. Пока я буду разбираться со старшекурсниками и вводить их в новый график занятий, у вас будет время на адаптацию. Советую поторопиться. В двенадцать у вас занятие по общей физической подготовке. Лорд Фармин будет ждать во дворе Академии. За опоздание обязательно последует наказание, так что задерживаться не советую. Сегодня вам повезло, — он улыбнулся оскалом голодного ящера, — короткий день, так сказать. Так что отдыхайте, детки.

Из всей его речи, ошеломленная скоростью развития событий, я выцепила больше всего смутившую фразу: «Душевая одна на крыло». Это что нам с Шейрис еще и душ принимать придется с мужиками?! Я со свистом втянула воздух и беспомощно посмотрела на подругу. Судя по восторженному лицу, ее такие «мелочи» не беспокоили.

Когда преподавательский состав нас покинул, мы продолжали стоять, молча переглядываясь. Студенты-старшекурсники теперь получили возможность без стеснения подойти и повнимательнее осмотреть нас. Я заметила, как уверенно они держались, на лицах читалось выражение собственного превосходства. До нас доносились довольно едкие комментарии. Разумеется, большая часть их относилась к нам с Шейрис и рыжему. Решила, что не стану обращать на это внимание, тем более что старшекурсники не заговаривали с нами напрямую, считая, очевидно, это ниже собственного достоинства. Просто обменивались впечатлениями относительно нынешнего отбора.

— Смотри, среди старшекурсников тоже есть девушки, — прошептала подруга, ткнув меня в бок.

Я поискала глазами и убедилась, что Шейрис права. Правда, вид этих девушек ясно дал понять, что мои шансы еще мизернее, чем я полагала. Представительниц слабого пола оказалось трое. Одна громадная полуоркиня, мало напоминающая женщину, вторая — темная эльфийка, тоже довольно крупная с грубоватым, хоть и не лишенным привлекательности лицом. Обе подстриженные, как мужчины. Только третья оказалась женственной, даже красивой, пусть и фигура не отличалась округлостью форм. Зато осанка, грация движений и черты лица с лихвой это компенсировали. Подбородок немного остренький, отчего по форме напоминал сердечко, оливково-золотистый цвет кожи, оттеняющий орехово-зеленые глаза. Копна волнистых черных волос, небрежно собранная в хвост. Как ей удалось здесь выжить?! Особенно поразило, что мужики, окружающие ее, старались держаться на почтительном расстоянии. Заметив мой взгляд, девушка ухмыльнулась и тоже на меня уставилась. От выражения ее глаз мороз пошел по коже. Иллюзия женственности моментально развеялась. Показалось, что я смотрю в глаза рептилии. Девушка что-то сказала, кивнув в мою сторону, и стоящие по обе стороны от нее студенты громко расхохотались. Я вспыхнула, хоть и не знала, что вызвало смех. Стоять здесь хотелось все меньше.

— Шейрис, может, пойдем? — я потянула подругу за руку.

— Ладно, давай, а то лучшие комнаты займут! — весело откликнулась она.

Эти слова будто послужили сигналом. Вся наша группа сорвалась с места и ринулась в общежитие. Вещи по-прежнему лежали у стены в холле, и первым делом все ринулись разбирать их. Пусть даже в Академии нам предоставят все необходимое, но лишаться своего имущества не хотелось. Некоторое время царила давка, но в итоге с вещами мы разобрались и понеслись на третий этаж. Лоран велел полуорку прорваться к двери, которая поближе к лестнице, и занять нашей пятерке место. Эдвину два раза повторять не пришлось. Когда в дело вступал приказ Лорана, вся его скромность улетучивалась. Уверенно пробираясь между адептами и игнорируя недовольные возгласы, он довольно быстро оказался возле нужной двери. Занял нам третью комнату слева от лестницы и теперь стоял перед дверью, скрестив руки на груди и широко расставив ноги. Давал понять, что никого сюда больше не пропустит. Остальные его старательно обходили, даже не думая претендовать на наше жилье.