Воин жив, стр. 34

Огонь и дым выщербили край глаза твари. Всего лишь.

А потом справа от него ударила молния – и на Джейсона обрушилось небо.

Он не был уверен, что потерял сознание, но мир сделался черной бездной боли. Джейсон пытался вдохнуть, но туша твари прижала его к земле, погребла под грудой вонючего меха, ослепила, вмяв наплечную кобуру с пистолетом в его грудь.

Рот наполнился кровью и желчью. Смятые легкие не впускали воздух, сломанные ребра горели, болезненно шевелились в груди.

Откуда-то издали неслись голоса.

– Шевелитесь, шевелитесь, снимите это к чертям собачьим с него! – рычала Тэннети. – Эй ты – используй копье, как рычаг… Так, все вместе – налегли… толкай!

Сквозь шум и боль прорвалось чистое контральто Джейн Словотской:

– Быстрей же, быстрей… пожалуйста!

Туша приподнялась, и Джейсон ощутил, как сильные руки ухватили его за лодыжки. Потом они же вцепились ему в колени – и боль заставила его застонать. Но его все волокли куда-то по каменистой земле. В коленях скрипели кости.

Он пытался вдохнуть – ничего не получалось.

Кто-то просовывал меж его губ бутылку, стекло заскребло по зубам.

Приторный вкус целительного бальзама изгнал изо рта Джейсона привкус крови, дал силу глотнуть.

И тогда, едва жидкость согрела ему горло и грудь, произошло привычное чудо: он исцелился.

Одно его ребро было сломано в полудюжине мест, осколки вонзались изнутри в его грудь при малейшем движении. Теперь осколки собирались в куски, а куски, звонко пощелкивая, срастались воедино.

Юноша мог снова дышать, и воздух, пускай и пропахший дымом, потом и кровью, казался ему свежей и вкуснее, чем воздух полдневного луга.

Ссадины исчезали; Джейсон поднял правую руку – и у него на глазах глубокая царапина, рассекавшая ладонь пополам, затянулась, рваные края срастались, пока то, что было раной, не превратилось в алую линию, которая почти сразу порозовела, а потом и вовсе исчезла. Чашечка правого колена сомкнулась, порванные сосуды и мышцы воссоединились.

Дюжина крестьян окружала его, лежащего подле горы меха и плоти.

Краем глаза он видел Джейн и Брена Адахана; она стояла поодаль, одна рука на бедре, другая – на взведенном пистолете, а Брен Адахан, опершись на тушу мертвой тварюги и запрокинув голову, тянул из бутыли целительный бальзам.

– Дарайн… – Джейсону казалось – он закричал, но слуха его коснулся лишь тихий хрип. Возрождение одаривало слабостью; целительные снадобья могли далеко не все.

Великан опустился рядом с ним на колени.

– Я здесь, молодой государь, – проговорил он. Тэннети стояла неподалеку, вся ее левая щека – сплошная кровавая корка.

– Тэн? Как ты?..

Маска из крови и грязи ожила; сверкнула улыбка.

– Меня попользовали бальзамом первой. Я в порядке.

– Она в порядке, – подтвердил Дарайн. – Все молодцом, молодой государь.

– Пуля твоя?

Дарайн кивнул, опустил приклад ружья на землю и оперся на него.

– Самый мой лучший выстрел. Прямо в хребет – оно тут же и померло.

– Самый удачный твой выстрел, – сказала Тэннети. – Или ты и впрямь целил меж позвонков?

Сила и мощь ударили Джейсону в голову почище самого лучшего виски. Отмахнувшись от дюжины рук, он перевернулся на колени.

Однако новые ноги не держали – не подхвати его Дарайн, Джейсон неминуемо бы упал.

– Кто… – начал было он, но не договорил. – Все наши целы?

– Наши – все, – сказал Дарайн.

Джейсон промахнулся, но они – нет.

– Брен!

Барон, широко улыбаясь, подскочил к нему. Туника его спереди была залита кровью, лицо он обтирал влажной тряпицей.

– Мы все живы, – радостно сообщил он.

Их окружало с сотню крестьян, на всех лицах – от нескольких оборванных ребятишек до стоящего чуть поодаль старого мага – сияли улыбки.

Что-то потянуло Джейсона за тунику. Босоногая девчушка пяти-шести лет в драном платьице из мешковины держала в одной руке его пистолет, а другой – дергала его за подол.

– Это твое? – спросила она. – Госуда-арь…

Он взял пистолет, убрал в кобуру.

– Да, это – мое.

Она улыбнулась ему, быстро обняла за талию и исчезла в толпе.

У Джейсона запершило в горле; какой-то миг он не мог говорить.

Тэннети усмехнулась.

– Очень трогательно. Но стоит ли это жизни?

– Помолчи.

Другие селяне собрали их вещи и горкой сложили на траве, под боком у твари. То, что наводило на них ужас, было теперь лишь жалкой кучей меха и мяса. Двое мальчишек – один лет десяти, другой парой лет старше – тыкали в тварь то палкой, то обломком меча.

Ножны Брена Адахана были пусты. Джейсон вытащил свой меч, ударил им по исцеленной коленке – достаточно сильно, чтоб клинок откликнулся глубоким колокольным звоном.

– Возьми мой, – сказал он, подавая меч барону рукоятью вперед. Тот отдал быстрый салют и сунул меч в ножны. Они оказались велики: любимый Бренов палаш был длиннее и тяжелей клинка Джейсона.

Одетый в серое маг стоял поодаль от всех, озирая их немигающим взглядом.

– Я – Дава Натие, – медленно проговорил он. – Мы у вас в долгу.

Тэннети фыркнула.

– Еще бы не в долгу! – Она ткнула пальцем в мертвую тварь. – Что это было?

Маг покачал головой:

– Не знаю. Купцы привозили слухи о неведомых тварях из Фэйри. Воин говорил о…

– Воин? – вскинулся Джейсон. – Он был здесь?

– Два десятидневья назад.

– Опиши его, – прошипела Тэннети.

Маг пожал плечами.

– Я видел его лишь миг – на фоне горящей хижины работорговца, Носинана. Великан; больше мне сказать нечего. Он сказал, чтобы я уходил, что это дело – между ним и гильдией.

Он оставил послание и ушел. – Маг развел руками. – Я не видел ни его лодки, ни его спутников. Но они были здесь; а сейчас их нет.

– Послание. – Тэннети шагнула к магу, но остановилась на полушаге. – Это послание нам?

– Не вам. Работорговцам. Он крикнул мне: «Передай им, – так он сказал, – передай им: я за ними приду». Потом крикнул товарищам, чтобы ждали его в лодке, последний раз пнул тело Носинана… и исчез.

Крестьяне согласно закивали. А один – худой, узколицый, с глубоко посаженными глазами – добавил:

– Так все и было, как говорит Дава Натие. Мы так и Лаэрану из гильдии сказали.

Глава 20

ОТДЫХ

Брен Адахан решил, что Джейсону и Тэннети, все еще не пришедшим в себя от потрясения и слабым после исцеления ран, нужно хорошенько отдохнуть. Джейсон был не в том состоянии, чтобы спорить.

Так что эту ночь они провели на берегу, объяснив селянам, что приходить к ним ночью не стоит: ничего хорошего из этого не выйдет. Лагерь они разбили на поросшем травой уступе над самыми скалами. Прямо под ними стояла на якоре «Газель». Большинство предпочло спать под открытым небом, а Джейсон и Брен Адахан поставили себе маленькие походные палатки.

Джейсон спал, когда что-то коснулось его ноги. Он тут же проснулся и потянулся за пистолетом.

– Тс-с-с, Джейсон, – раздался от входа в палатку шепот Джейни. Она снова постучала по его ноге. – Ты кричал во сне.

Во рту у него была горечь, голову дергало – будто кто-то, как дятел, не переставая долбил его по затылку. Юноша приподнялся на локтях.

– Должно быть, приснился кошмар, – сказал он.

Но теперь кошмар развеялся. Что-то там про реки кипящей крови – и он идет по колено в них, держа над головой плачущего младенца. Девочку?.. Сон был ярким, острым, как грань клинка – но уже потускнел и размылся.

Джейсон отер со лба пот и потянулся. Одеяла были влажными.

– Спасибо, что разбудила. – Ее силуэт слабо рисовался во тьме – а потом и вовсе исчез. Ушла.