Ангел с железными крыльями (СИ), стр. 92

— Бить будете? — хрипло поинтересовался мужичок, внимательно оглядывая нас обоих цепким взглядом.

— Нет. Пряниками покормим и отпустим, — съязвил я.

— Говорите не так. Гм. Не полиция. Но и на жандармов не похожи. Так чьи вы будете?

— Что ты хочешь узнать, шпынь каторжный? — спросил его с угрозой Пашутин.

— Насколько сурьезные вы люди, хочу знать.

— Раз хочешь, — сказал, подходя к нему подполковник, — значит… получишь.

Сильным ударом он сбил уголовника со стула, после чего деловито, с размеренной жестокостью, стал избивать его ногами.

— Все! Все! Хватит! Вижу сурьезные люди! Мне с политическими не расклад в одной упряжке идти. Чего уж тут. Я сяду?

— Сиди, где сидишь, а то кровищей скатерть испачкаешь!

— Как скажешь, начальник, — легко согласился мужичок, вытирая кровь тряпицей и морщась от боли. — Я домушник. Мое дело вскрыть дверь. Так что тут я не при делах.

— Кто нанял?

— Не нашего они закона, так что я перед своими чист, — и уголовник мотнул головой в сторону связанного детины. — Он. Мы с ним в свое время на пересылке познакомились.

— Как его звать?

— Афоня.

— Дурачком прикидываешься. Ладно. Поучу тебя еще немного.

Жесткий удар ноги по ребрам не только не только опрокинул сидевшего уголовника набок, но и заставил взвыть от боли.

— Все! Хватит! — домушник начал приподниматься, как резко дернулся всем телом и застонал. — А — а-а! Начальник, ты мне ребра сломал. Как я….

— Наверно не все, если так живо языком болтаешь? — ласково — угрожающим тоном спросил его Пашутин — Так ты попроси! Мне для доброго человека ничего не жалко.

— Афоня Хруст. Шел за ограбление плотницкой артели. У него, на доверии людская касса была, так он с ней в бега подался. Теперь вишь, сицилистом заделался. Насчет дамочки ничего не скажу. Впервые вижу.

Пашутин бросил на меня вопросительный взгляд. В ответ я легонько кивнул головой, соглашаясь с ним. Уголовник — пустой номер, надо браться за других членов компании.

Афоня, несмотря на свой зверский вид, оказался слюнявым трусом. Захлебываясь словами и кровью, он начал бессвязно и быстро говорить, но был остановлен Пашутиным:

— Спокойно и по порядку, Афоня!

— Предатель! Иуда! Подлец! — девушка вскочила в крайнем возбуждении, но я слегка нажал на ее плечо и она села обратно.

— Воды принесите, — вдруг неожиданно потребовала она.

Только я подал ей стакан, как та вдруг бросила его в своего бывшего товарища. Удар по разбитому в кровь лицу заставил того закричать от боли, а потом грязно выругаться. Неожиданный поступок девушки обескуражил даже меня, дав ей возможность выхватить из?под юбки маленький пистолет, но на этом ее удача, впрочем, как и наша, закончилась. Хотя мне удалось выхватить у нее из руки оружие, но при этом она успела нажать на спусковой крючок и выстрел, хотя, ни в кого не попала, можно было считать удачным — оконное стекло разлетелось вдребезги. Мы с Пашутиным посмотрели друг на друга, как бы соглашаясь, что операция провалилась. Теперь, кто бы он ни был, был предупрежден.

— Что есть, то есть. Говори, Афоня, — поторопил я товарища революционера.

— Как я уже говорил, приехали мы в Питер, две недели назад, из Москвы. Нас, вместе с Лисой, прислали на усиление боевой группы Арона. Поселили нас на явочной квартире. А вчера вечером от него пришел человек. Назвался товарищем Василием, после чего сказал: пройдете проверку кровью, значит, примем. Дал оружие, после чего привез нас в какой?то подвал и сказал, чтобы мы были готовы действовать в любую минуту, затем ушел. Спали вполглаза, а потом пришли двое. Человек от Арона и еще один. Шляпа на глаза надвинута. С бородой и в темных очках. Посмотрел на нас и ни слова не сказал, только слегка головой кивнул. После этого товарищ Василий подвел нас к этому дому и сказал номер квартиры, а у подъезда нас ждал Пролаза. Мы с ним действительно на пересылке познакомились.

Я посмотрел на уголовника и что удивительно, особого испуга на его лице не было, хотя его на прямой лжи поймали.

— Начальник, не кипишуй! Объясню! Доволен будешь!

Я с сомнением покачал головой, но говорить ничего не стал. Еще придет его очередь.

— Что вы должны были сделать? — спросил его Пашутин.

— Ну, это… убить того, кто находиться в квартире. Только я не собирался стрелять! Поверьте мне! Это Лиса, она фанатичка! Она все время….

— Заткнись, тварь! — я отвесил ему затрещину, потом повернул голову к Пашутину. — Миша, телефон у тебя за спиной. Вызывай жандармов.

После того, как жандармы, записав показания Афанасия Трешникова и получив соответствующие распоряжения, ушли, домушник попытался ухмыльнуться, но сразу охнул от боли в разбитом лице.

— Настроение поднялось? — зло поинтересовался у него Пашутин.

— Вижу вы люди деловые, хотя и непонятно мне какой масти. Поэтому давайте так. Я вам кое?что шепну, без записи, а вы мне — волю даете. Договорились?

— Говори! Там видно будет!

— Мы в очко играли у Машки Портнихи, туда и заявился фраерок. Его привел Венька Хлыст. Вот между ними и прозвучала кликуха Арон.

— Вот значит, как дело было. Венька, привел на малину фраера? — словно бы с ленивым равнодушием спросил Пашутин, но ощущение создалось такое, словно из мягкой лапы хищника вот — вот покажутся когти.

Уголовник это почувствовал и сжался, инстинктивно прикрыв голову руками.

— Начальники, истинную правду говорю!

От его развязности не осталось и следа.

— Это был товарищ Василий?!

— Нет. Он из блатных. Никогда раньше его не видел. А Венька его знает.

— Представишь нам Хлыста и можешь идти на все четыре стороны!

— Выбора у меня, похоже, нет.

— Почему? Есть! — усмехнулся Пашутин. — Не согласишься, припишем тебя к революционерам — боевикам и закончишь ты свою жизнь на эшафоте.

— Ты чего, начальник?! Какая виселица?!

— Тебя, кстати, как зовут? Только по — человечески скажи, а не свою собачью кличку.

— Макар Савельич Пролазин.

— Ты, похоже, так и не понял, куда вляпался, Макар Пролазин. Два боевика, для которых ты вскрыл дверь, идут по делу по покушению на жизнь государя. Как тебе это?!

Лицо домушника мгновенно побледнело, а лбу мелкими крапинками выступил пот.

— Нет. Нет! Чем хотите, поклянусь, но не умышлял я смертоубийства царя! Вы же сами все видели! — он оглядел нас округлившимися от страха глазами. — Сдам я вам Веньку! Сдам со всеми потрохами! Что б он сдох, паскуда! С него, висельника, спрашивайте, не с меня!

ГЛАВА 19

Искали мы Хлыста два дня, но тот как в воду канул. По картотекам политического сыска эта группа боевиков, как и их вожак по кличке Арон, не проходил. Это могло показаться странным, если бы мы не знали о существовании подполковника — жандарма, которому вполне по силам прикрыть их деятельность от излишнего внимания. Чтобы не топтаться на месте, мы подключили к этому делу полицию, передав им Макара Пролазина, а сами вплотную занялись охраной царя. Теперь во всех передвижениях по городу я лично сопровождал императора, а Пашутин тем временем занялся организацией охраной царя. Несмотря на то, что он постарался исключить всех лишних людей, знающих о маршрутах передвижения императора, избежать полностью утечки информации мы не могли, но о последней линии обороны, так шутливо звал Пашутин свою группу, которую составляли полтора десятка боевых офицеров — монархистов, никто не знал. Он их отобрал, как как?то выразился, по своему образу и подобию. Именно они должны были дополнить на наиболее уязвимых точках маршрута, полицейских и филеров в штатском.

Только царский автомобиль, снизив скорость, стал поворачивать, как раздался бешеный стук копыт, и на дорогу вылетела пролетка. В ней сидел жандармский полковник с дамой. Судя по громкому смеху, и как она размахивала бутылкой шампанского, это была дама легкого поведения. Двое казаков конвоя кинулись им наперерез, чтобы их перехватить, и тут раздались выстрелы. Они раздались одновременно со звоном разбитой бутылки, отброшенной в сторону террористкой, изображавшей шлюху. Из остановившейся пролетки, перегораживающей дорогу автомобилю, "полковник" и извозчик начали в упор расстреливать городовых и казаков, которые только сейчас пришли в себя и схватились за оружие. Женщина тем временем принялась стрелять в автомобиль. Первая пуля ударила в капот и ушла рикошетом, вторая пуля разнесла лобовое стекло. В этот самый момент я выстрелил дважды. Первая пуля ударила женщину где?то под прищуренный глаз, в тот самый миг, когда она, держа обеими руками револьвер, целилась в шофера, а вот второй выстрел оказался неудачным. В момент выстрела убийца, переодетый полковником резко развернувшись к вознице, заорал во все горло: — Гони!! — но уже в следующий миг нелепо взмахнув руками, вылетел из начавшей набирать скорость пролетки. Частые хлопки выстрелов городовых и казаков смешались с громкими и испуганными криками людей. Где?то совсем рядом, истерично, с надрывом закричала женщина.