Похититель снов (Похитительница снов), стр. 52

Кассандра, взглянув на него, презрительно поджала губы. Лицо Найджела то растворялось во мраке, то вновь освещалось луной – карета въехала в парк. Кассандра надеялась, что от мужа не укрылась ее мрачность.

– Ты же виконт! – заметила она. – Почему тебе не удалось избежать наказания?

– Мои враги скрыли это от судей, а потом я покинул пределы Англии. Никто не станет слушать каторжника, который пытается убедить всех, что он благородных кровей. И это при том, что речь выдает в нем джентльмена – человека из другой среды.

– Так все это правда? – спросила Кассандра. Впрочем, какая разница, правда это или нет? Пусть не воображает, будто ей небезразлична его судьба! Она знает все, что должна знать.

Найджел слегка усмехнулся, но ничего не ответил.

– Как ты убедил отца играть с тобой? Ведь он мог узнать тебя.

– За семь лет я открыл в себе недюжинный дар убеждения.

Кассандра поежилась: ее отца вынудили заключить с ним пари! Так папа лишился Кедлстона – его обыграл ловкий мошенник.

– Итак, ты достиг всего, к чему стремился. Заполучил обманом богатство и поместье.

– И жену-аристократку, любовь моя, – добавил Найджел. – Не забывай об этом. Вот только я никогда не жульничал в карты.., и никого не пытался обокрасть.

– Преступники, вероятно, всегда считают себя невиновными? – Она прямо посмотрела ему в глаза. Карета выехала из аллеи, и луна ярко освещало ее лицо.

– Да, именно так, миледи. За семь лет моего пребывания в колониях я не встретил ни одного каторжника, который не был бы невинен, как агнец Божий. – Он негромко рассмеялся. – И тем не менее всех нас заковали в кандалы и отправили на каторгу за преступления, которые мы не совершали.

Кассандра отвернулась к окну, почувствовав дурноту. Что, если широко-широко раскрыть глаза – может, она очнется от этого кошмара? И проснется в своей постели – утром, в день рождения. До того, как стали съезжаться гости…

– Как только вернемся домой, пойдем в библиотеку, – сказал Найджел. – Нам надо кое-что обсудить.

– Я устала и хочу спать.

– Ты моя жена, – возразил он своим спокойным, приятным голосом. – И ты обещала повиноваться мне, миледи.

Кассандра глубоко вздохнула и обернулась к нему.

– Итак, мы пойдем в библиотеку, – заключил Найджел с той же улыбкой.

Глава 19

Уильям Стаббс вызвал Найджела в коридор во время танцев и поведал ему то, о чем они оба догадывались:

Барр-Хэмптон был в Лондоне и встречался там с обвинителями. Или клеветниками – это для кого как.

Найджел меньше всего хотел, чтобы Кассандра узнала об этом. Хотя рано или поздно правда выплывет наружу. Впрочем, чем раньше, тем лучше.

Он не рассказывал ей все до конца, а она не ухватилась за его единственное возражение на все ее обвинения. Все равно Кассандра не поверит ему. Никто не поверил – даже родные. А она ведь дочь своего отца!

Что ж, это не имеет значения. Найджел давно примирился с несправедливостью. Он больше не испытывал презрения, недоверия и ненависти. Иногда ему казалось, что сердце его заледенело (нет, лед может оттаять – скорее окаменело).

Кассандра не поверит ему. Он даже не попытается убедить ее. И все же ему есть что сказать – сегодня вечером. Незачем ждать завтрашнего утра, иначе они всю ночь не сомкнут глаз, размышляя обо всем, что произошло за день.

– Присаживайся, – сказал Найджел жене, когда дверь библиотеки закрылась за ними – он отпустил прислугу.

– Я предпочитаю слушать стоя. – Кассандра подошла к окну, гордо вскинув голову. Лицо ее было бледно, губы решительно сжаты.

Найджела восхищала ее храбрость. Как она, наверное, испугалась, узнав сегодня, за кого вышла замуж!.. И все же не показывает, что ей страшно, – напротив, бросает ему вызов. Но он позвал сюда Кассандру, чтобы кое-что обсудить.

– Присаживайтесь, миледи, – повторил Найджел. – Помедлив, она опустилась в кресло у камина и подняла глаза на мужа.

– Кассандра, – начал он, – жизнь надо принимать такой, какая она есть. Никому из нас не дано вернуться в прошлое – даже на один день! – и изменить его. У меня произошла ссора с твоим отцом, но он взял верх в нашем споре, хотя последнее слово осталось за мной. Кедлстон принадлежит мне. Ты моя жена. Вы, миледи, замужем за человеком, одержавшим победу над своим противником. Твой муж – бывший каторжник, осужденный за преступление и наказанный так, что шрамы останутся у него на теле до самой смерти. Такова жизнь, и от этого никуда не деться.

– Да, – промолвила Кассандра. – Прибавьте к этому и то, что ваша жена будет ненавидеть и презирать вас до самой смерти.

– Наш брак необходимо сохранить, Кассандра, несмотря на те чувства, которые ты питаешь ко мне. За несколько истекших недель мы убедились, что прекрасно подходим друг другу как деловые партнеры и вполне прилично (и даже более чем прилично) ведем себя на людях. Мы убедились – в первую брачную ночь и сегодня, – что и с интимными отношениями у нас все в порядке.

– Это всего лишь похоть, – возразила она, вспыхнув до корней волос.

– Похоть – часть семейной жизни. В ней нет ничего противоестественного. Похоть связывает двух людей и дарит им наслаждение. Благодаря этому на свет появляются дети.

Кассандра не нашлась что сказать на это и только молча приподняла подбородок.

– С сегодняшней ночи мы снова будем спать вместе, – продолжал Найджел.

Презрительная усмешка искривила ее губы.

– Я и не надеялась, что могу рассчитывать на твою порядочность в этом вопросе. Ты обещал, что больше не войдешь в мою комнату без разрешения. Сегодня я имела неосторожность дать тебе это разрешение. Но сейчас я снова говорю «нет». Впрочем, что это изменит? Господин повелевает, и мне остается лишь беспрекословно повиноваться.

Ему вдруг вспомнилась улыбчивая, жизнерадостная девушка, которая вышла к нему в алую гостиную в первый день их знакомства, пригласила к себе на бал и предложила погостить у нее в доме – тогда она считала этот дом своим. «И вот какую перемену я совершил в ней, – думал Найджел, глядя в замкнутое, надменное лицо жены. – Но разве я принуждаю ее?»

– Я обещал не вторгаться в ваши апартаменты, миледи, и сдержу свое слово. Но я не обещал вам не предъявлять супружеских прав. Ваше тело принадлежит мне, как и мое – вам. Мы будем обладать друг другом в моей постели.

– В таком случае я предпочла бы запереться в своих комнатах и остаться там до конца моих дней. Позвольте мне удалиться в мою гардеробную и приготовиться, милорд? Надеюсь, вы верите, что я выйду к вам? – Она слегка улыбнулась, но глаза ее смотрели все так же пристально и сурово.

– Да, – ответил Найджел. – Потому что ты боишься меня, Кассандра. Боишься того, что я сделаю с тобой, когда ты выйдешь ко мне.

– Почему я должна бояться тебя? – Она презрительно усмехнулась.

– Потому что мои шрамы будут постоянно напоминать тебе, через какой ад я прошел. И ты станешь спрашивать себя, как мне удалось выжить в таких нечеловеческих условиях и выдержать такую жестокость. И решишь, что я неминуемо должен был стать таким же жестоким и бессердечным, как и мои мучители. Ты подумаешь, что во мне умерло все человеческое и я без труда смогу сломить непокорную жену.

На мгновение в ее глазах отразился тот внутренний страх, который она скрывала весь вечер под маской неуемного веселья. Но только на мгновение. И кто бы мог подумать, что за ослепительными улыбками и красотой скрываются такая твердость характера и сила духа?

– Как тебе удалось выжить? – выдохнула Кассандра.

– Я был слишком упрям, чтобы позволить себе умереть! А кроме того, имел цель, которую мне предстояло исполнить по возвращении. И я постоянно напоминал себе об этом, когда становилось особенно тяжело и смерть казалась избавлением от страданий.

Кассандра пристально смотрела на мужа, но ему ничего не удавалось угадать, понять по ее лицу. Страх ее, видимо, исчез или же она запрятала его поглубже.