Западня свободы, стр. 33

— Есть жертвы?

— Да, есть. Там нашли джентльмена, бедняга сгорел дотла.

— Ужасно! — сказал я.

Старик наклонился и уставился на меня.

— Может, ваш дружок?

— Нет, что вы, я просто проезжал и увидел пожарные машины.

— Понятно, — сказал он. — Но там есть какая-то тайна. В доме были другие люди и все они сбежали. Гарда хочет знать почему.

— Гарда?

— Ну да, эти люди в голубом, знаете? В Англии их называют полицией. — И он мазнул рукой вдоль дороги.

Впереди, ярдах в ста, действительно стоял полицейский автомобиль. Я глянул на миссис Смит.

— Может поедем, дорогой? — сказала она. — У нас мало времени. Нам надо поспеть в Роскоммон к вечеру.

— Роскоммон, говорите? — вмешался старик. — Да вы не туда едете. Это по другой дороге.

— Но нам надо сначала заехать в Эннис, — сказал я.

— А, ну тогда прямо по дороге. — Он снял руку с машины. — Удачи вам в Ирландии, вам и вашей прекрасной леди.

Я улыбнулся ему, выжал сцепление, и мы медленно проехали мимо полицейской машины. Посмотрев в зеркало назад и убедившись, что у нее нет намерения следовать за нами, я сказал:

— Если этот труп подвергнут тщательному исследованию, то скорее всего в нем обнаружат пулю.

— Вы что, убили его? — спросила миссис Смит голосом столь же холодным и спокойным, как если бы спрашивала, хорошо ли я спал сегодня.

— Не я. Это был своего рода несчастный случай. Он напоролся на пулю в стычке. — Я опять посмотрел в зеркальце. — А знаете, он был прав.

— Кто?

— Этот старик. Вы действительно прекрасны. — Не дав ей времени отреагировать, я тут же спросил: — Как Макинтош?

— Я звонила в больницу перед вылетом. Без изменений. — Она повернулась ко мне. — Вы считаете, это не случайность?

— Как это произошло?

— Поздно ночью он переходил улицу в Сити. Какой-то прохожий нашел его там у тротуара. Тот, кто сбил его, даже не остановился.

— Человек по имени Джонс примерно в это же время узнал, что я не Риарден. Так что это не был несчастный случай.

— Но как они об этом узнали?

— Я им не говорил, значит, это сделал кто-то из вас — или вы или Макинтош.

— Не я, — быстро сказала она. — И зачем это было делать ему? — Я пожал плечами. Она помолчала, затем медленно сказала: — Он всегда хорошо разбирался в людях, но… — она запнулась.

— Что «но»?

— Но на том счете в швейцарском банке было 40000 фунтов, а вы знали его номер.

Я посмотрел на нее. Она сидела, выпрямившись, глядя перед собой, щека покрылась красными пятнами.

— Ну вот, все, что нужно доказать, — сказал я. — Значит, вы считаете, что я продался «Скарперам», да?

— У вас есть другие объяснения?

— Не много, — согласился я. — Кстати, о деньгах. Сколько вы привезли?

— Вы, я вижу, воспринимаете все чертовски спокойно, — сказала она не без сарказма.

Я вздохнул, подвел машину к обочине и затормозил. Сунув руку под куртку, я вынул из кобуры пистолет, взятый мной у Джонса, и протянул ей на открытой ладони.

— Если вы считаете, что я продался, то можно все решить очень быстро Возьмите его и накажите меня.

Лицо ее побелело, затем снова вспыхнуло, она опустила ресницы, избегая моего взгляда.

— Прошу прощения, — тихо сказала она. — Мне не следовало так говорить…

— Но вы все же так сказали. И можете продолжать так думать. Нас только двое, и если мы не будем доверять друг другу, то никуда не придем. Теперь скажите, вы абсолютно уверены, что с вашей стороны не просочился даже намек на операцию?

— Абсолютно.

Я сунул пистолет в кобуру.

— Значит, остается Макинтош.

— Не могу в это поверить.

— С кем он виделся перед этим так называемым несчастным случаем?

Она подумала.

— Он встречался с премьер-министром и лидером оппозиции. Оба они были обеспокоены отсутствием информации о Слэйде. Предстоят выборы, и премьер счет необходимым поставить лидера оппозиции в известность о том, как идут дела.

— Или не идут, — заметил я. — Что ж, это понятно. Дело не партийное. А еще?

— С лордом Таггартом и Чарльзом Уилером. Уилер — член парламента.

— О Таггарте я знаю. Он одно время был начальником Слэйда. А о чем был разговор с Уилером? Кстати, мне попадалось где-то это имя.

— Не знаю, — сказала она.

— Если Макинтош собирался сообщить кому-нибудь об операции, он поставил бы об этом в известность вас?

— Насколько я знаю, он ничего не скрывал от меня. — Она сделала паузу. — Но он мог и не успеть.

Я поразмыслил над этим, но ни к чему не пришел.

— Черт меня побери, если я буду продолжать называть вас миссис Смит, так же как не собираюсь называть вас Люси. Как в самом деле вас зовут?

— Ладно, — согласилась она. — Можете называть меня Элисон.

— Ну и что нам теперь делать, Элисон?

— Проверим те ирландские адреса, которые вы обнаружили в записной книжке Джонса. Сначала в Клонглассе, затем, если потребуется, в Белфасте.

— Это не так легко. Что касается Клонгласса, то там и адреса-то не было. Просто запись: «Послать Таафе в дом в Клонглассе».

— Все равно попробуем, — сказала она. — Это недалеко.

Мы сняли номера в отеле в Гальвее, но, не занимая их, сразу двинулись в Клонгласс, расположенный на побережье милях в двадцати пяти к западу. Судя по карте, по дороге отелей не было, и мы решили не рисковать.

Клонгласс оказался небольшим селением на берегу заливчика, составлявшего часть морской губы: домишки с соломенными крышами, укрепленными канатами на случай сильных западных ветров, у каждой двери — штабель торфяных брикетов для топки печей. Картина малообещающая.

Я остановил машину.

— Что дальше? Понятия не имею, с чего можно начать в таком месте.

— А я знаю, — улыбнувшись, сказала Элисон и вылезла из машины. По дороге медленно шла старая женщина с лицом, словно печеное яблоко, одетая во все черное. Элисон окликнула ее, и черт меня возьми, если она не начала с ней болтать на непонятном языке.

Поговорив с ней довольно долго, Бог его знает о чем, — мне показалось, что они успели обсудить все, начиная от цены на картошку на местном рынке, кончая войной во Вьетнаме, — Элисон вернулась к машине, а старуха продолжила свой путь.

— Я не знал, что вы говорите по-ирландски, — сказал я.

— Да, говорю, — небрежно бросила она. — Пошли.

— Куда?

— Туда, где собираются все сплетни. В местную лавку.

Мне доводилось бывать в такого рода магазинчиках на городских окраинах в Австралии и в отдаленных селениях южно-африканских степей. Обычно там в небольших количествах имеется все, что угодно, в расчете на повседневные нужды местного населения. В этой лавке была дополнительная прелесть — бар.

Элисон вновь приступила к переговорам, и ее слова проплывали мимо моих ушей, не проникая в них. Через некоторое время она обратилась ко мне:

— Вы любите виски?

— Разумеется.

Бармен разлил виски по стаканам (стакан в Ирландии — десятая часть бутылки), и Элисон сказала, делая легкий кивок в его сторону:

— Один из них — для него. Его зовут Син О'Донован. Поговорите с ним. А я присоединюсь к женщинам вон в том углу. У мужчин беседа лучше идет за выпивкой.

— Поговорите! Это, конечно, не трудно, но что я буду делать, когда он будет мне отвечать?

— Он знает английский, — сказала она и отошла.

— Да, — подтвердил О'Донован, ставя стакан на стойку. — Я был в английской армии во время войны. А вы здесь на отдыхе?

— Да, — сказал я. — Смотрим по сторонам. Путешествуем. У вас чудесная страна, мистер О'Донован.

Он осклабился.

— Вы, англичане, питаете к ней слабость, — сказал он саркастически и, подняв стакан, добавил что-то по-ирландски. Слов я, конечно, не понял, но жест был красноречивым, и я произнес свою часть тоста по-английски.

Мы поговорили о том, о сем, потом я приступил к делу.

— Есть у меня один приятель. Судя по всему, он сейчас в Ирландии, но я никак не могу пересечься с ним. Вы случайно с ним здесь не сталкивались? Его зовут Джонс.