Высокая цитадель, стр. 61

Форестер беспомощно смотрел на все происходящее, не в силах отвести глаз от жуткого зрелища.

Следующий самолет начал свой заход, и когда рев достиг апогея, офицер резко махнул рукой. Огоньки выстрелов заплясали вдоль шеренги солдат. Тело Родэ несколько раз дернулось и повалилось на сторону вместе со стулом. Офицер с пистолетом подошел поближе, чтобы убедиться, что Родэ мертв.

Коельо дернул за шнурок, и занавеска на окне задернулась, закрывая ужасную сцену.

— Ублюдок! — прорычал Форестер.

— Ругань вам не поможет, — сказал Коельо. — Хотя, как человек чести, я не могу оставить без внимания ваши оскорбления и предприму соответствующие шаги. — Он улыбнулся. — Теперь я скажу причину этого спектакля. Из ваших отнюдь не вежливых замечаний я делаю вывод, что вы симпатизируете этому неудачнику Родэ — увы, бывшему Родэ. Я провел этот опыт по указанию моего начальника и должен с сожалением вам сообщить, что вы не выдержали испытания. По-моему, вы вполне доказали, что предложение, сделанное вами, не искренне. Боюсь, что вам придется проделать тот же путь, что и Родэ. — Его рука нащупала пистолет на поясе. — А после вас — Агиляр. — Он начал вынимать пистолет. — Нет, в самом деле, Форестер, вам следовало бы знать, что…

Его слова потонули в реве турбины следующего истребителя, и именно в этот момент Форестер дважды выстрелил — холодно и расчетливо. Пули изрешетили живот Коельо, и он, не успев полностью вытащить пистолет, прострелил кобуру. От удивления и боли закричал, схватившись руками за живот, но грохот над крышей ангара заглушил все звуки. Форестер выстрелил еще, на этот раз в сердце. Коельо отбросило назад, он упал на стол, затем медленно сполз на пол, увлекая за собой чернильницу и пресс-папье. Его глаза уставились в потолок, казалось, он прислушивался к шуму удалявшегося самолета.

Форестер слез с носилок и с револьвером в руке подошел к двери. Мягко повернув ключи, он запер себя изнутри, потом осторожно выглянул в окно. Расстрельный взвод, сопровождаемый офицером, уходил из ангара. Только двое солдат покрывали брезентом тело Родэ.

Форестер подождал, пока они ушли, осторожно приблизился к двери и прислушался. Снаружи слышались мерные шаги. Приставленные к нему солдаты были на месте и ждали приказа Коельо. Надо было действовать, причем очень быстро.

Он начал снимать одежду с трупа, неуклюже двигаясь в своем панцире из липкого пластыря. Грудная клетка все еще болела, но эту боль можно было терпеть, и его тело после долгого лежания предвкушало радость движения. Он был благодарен Грудеру за тот стимулирующий укол.

Форма Коельо хорошо подошла Форестеру. Он надел ботинки, прикрепил парашют и, положив тело убитого на носилки, накрыл простыней так, чтобы его лицо было еле видно. Затем он надел тяжелый полетный шлем с кислородной маской и взял револьвер.

Выходя из кабинета, он поднес одну руку к лицу, изображая, что с трудом застегивает маску. Небрежно махнув солдатам револьвером, он сказал им по-испански:

— Отправляйтесь обратно к штабу. — Его голос был приглушен маской.

Он готов был стрелять сразу же, если бы те заподозрили что-то неладное. Но Форестер уповал на их послушание и на страх перед офицером. Один из них, вытянувшись и отдавая честь, гаркнул:

— Слушаюсь, мой полковник! — и оба направились строевым шагом к выходу. Форестер подождал, пока они скрылись, запер кабинет, сунул револьвер в карман и тоже двинулся к выходу.

Оказавшись снаружи, он взглянул на небо. Три истребителя кружили над аэродромом, но вскоре, построившись в линию, повернули на восток к горам. «Они не ждут Коельо», — подумал Форестер и бросился бежать.

Наземная команда, ждавшая у самолета, завидев его, пришла в движение.

— Быстрее! — крикнул он, приблизившись к ним, и, не останавливаясь, стал карабкаться в кабину, стараясь держать лицо повернутым в сторону. Один из механиков, помогая залезть ему в кабину, сильно толкнул его под зад, чего Форестер никак не ожидал.

Он уселся на место пилота, взглянул на приборы и рычаги. Все было, в общем, знакомым и мгновенно странно чужим. Подъехал тягач, и сидящие в нем смотрели на кабину самолета, ожидая сигнала. «Черт, я ведь не знаю команд по-испански», — подумал вдруг. Он закрыл глаза, руками нащупал нужные тумблеры, затем сделал отмашку.

Это, по-видимому, оказалось достаточным. Из тягача выскочили двое, отсоединили кабель питания, взяли самолет на буксир. Еще кто-то хлопнул Форестера по шлему и задвинул прозрачный кожух кабины. Форестер махнул второй раз, показывая, что надо разблокировать шасси. Мотор тягача взвыл, и они медленно тронулись с места.

На полосе тягач отцепили и укатили, а Форестер продолжал движение на собственной тяге. Доехав до конца полосы, он развернулся и включил радио, надеясь, что связь с контрольной вышкой установлена заранее. Он вовсе не собирался слушать их проклятые инструкции, но должен был погашать, что происходит. В наушниках раздался хриплый голос:

— Полковник Коельо?

— Угу, — пробурчал он.

— Можете взлетать.

Форестер улыбнулся и погнал истребитель вдоль полосы. Только он оторвался от земли, как ему показалось, будто под ним разверзся ад. Взлетная полоса буквально взлетела на воздух. Самолет сильно тряхнуло. Он заложил крутой вираж и посмотрел вниз. То, что он увидел, привело его в изумление. По всему аэродрому вспыхивали огни взрывов. На его глазах контрольная вышка, поколебавшись, рухнула и превратилась в груду развалин. В небо взметнулся столб густой пыли.

— Кто начал боевые действия?! — прокричал Форестер в микрофон.

Но в наушниках раздался лишь треск. Вышки, где сидели диспетчеры, уже не было.

Форестер понял, что никакого ответа не получит. Что бы там ни было, он остался невредимым, а восьмая эскадрилья, вероятно, надолго вышла из строя. Он бросил последний взгляд на удивительный фейерверк, свидетелем которого стал, и, направив самолет на запад, стал искать по радио три других самолета. Два канала были незанятыми, а по третьему он поймал неторопливый разговор летчиков, явно не знавших о событиях на земле.

Он посмотрел вниз. Под ним проплыл перевал — место, где он чуть было не умер, и с улыбкой подумал, что летать все-таки лучше, чем ходить пешком. Затем он стал вглядываться вперед, отыскивая самолеты. Из переговоров летчиков он понял, что они кружили в каком-то условленном районе, ожидая Коельо. Ему необходимо выяснить, информировал ли Коельо своих летчиков относительно операции или собирался сделать это в полете. Надо подготовиться к тактике, которой придется придерживаться при встрече с ними.

Наконец он увидел их кружащими над одной из горных вершин. «Сейчас эти три молодчика-коммуниста получат сюрприз», — подумал он, уверенно направляя самолет в их сторону.

Глава 10

I

— Они приближаются, — сказал Армстронг, услышав рокот шедших по дороге машин и выглянув из-за каменной стенки.

Туман, казалось, рассеивался, были видны сараи и то место дороги, где кончался подъем. Грузовики еще не показывались, но свет их фар уже был заметен в виде светлых, движущихся туманных шаров.

Подбежала Бенедетта и легла рядом.

— Вам лучше уйти. Вы тут все равно ничем не поможете. — Он поднял пистолет. — Одна пуля. Вот и вся наша борьба.

— Но они-то этого не знают, — сказала она.

— Как дядя? — спросил он.

— Вообще-то лучше, но высота действует на него плохо. — Она поколебалась. — Меня беспокоит Дженни. У нее высокая температура. — Он промолчал: что значит температура и воздействие высоты, когда не больше чем через час все они, вероятно, будут мертвы! Бенедетту удивило молчание Армстронга. Глубоко вздохнув, она перевела разговор: — Мы их задержали в лагере часа на три.

Она говорила, не придавая словам никакого определенного значения, просто чтобы не молчать. Все ее мысли были об О'Харе.

Армстронг искоса взглянул на нее:

— Прошу прощения за то, что я такой пессимист, — сказал он, — но я думаю, это последний акт. Мы действовали удачно, если принимать во внимание, чем нам пришлось сражаться, но так долго продолжаться не может. Наполеон был прав: победа бывает на стороне многочисленной армии.