Письмо Виверо, стр. 4

— Лучше я сам ей сообщу обо всем, — сказал я.

— Хорошо. Теперь на твои плечи ложится вся работа по ферме, ведь коровы не могут доить себя сами. Хозяйство быстро придет в упадок, если не управлять им твердой рукой. Я тебе советую вернуть сюда поскорее Джека Эджекомба. Но не беспокойся на этот счет, я узнаю его адрес и пошлю телеграмму.

— Спасибо, Дейв, — сказал я. — Но разве подобная услуга не выходит за рамки служебного долга?

— Это просто часть сервиса, — ответил Дейв, пытаясь пошутить. — Мы сами решаем, как поступить. Я очень любил Боба, ты знаешь. — Он сделал паузу. — Кто был его адвокатом?

— Старина Монт занимался делами семьи, с тех пор как я себя помню.

— Тебе лучше увидеться с ним, как можно скорее, — посоветовал Дейв. — Существует завещание и другие официальные вопросы, требующие урегулирования. — Он взглянул на свои часы. — Послушай, если ты останешься здесь до прибытия суперинтенданта, то он задержит тебя еще на несколько часов. Тебе сейчас лучше отсюда поскорее убраться и заняться своими делами. Я передам твои показания суперинтенданту, и если ему захочется тебя увидеть, то он сможет это сделать и позднее. Но будь добр, звони через каждые два часа, чтобы мы знали, где ты находишься.

По дороге в Тотнес я посмотрел на свои часы и с изумлением обнаружил, что еще нет и девяти. Для обыкновенных людей день только начинался, а у меня было такое ощущение, что за последние три часа я прожил целую жизнь. Ко мне еще не полностью вернулась способность рассуждать здраво, но я чувствовал, как где-то глубоко внутри меня сквозь горе и отчаяние постепенно начинают пробиваться ростки гнева. То, что человек может быть застрелен насмерть в собственном доме из такого варварского оружия, было ужасающим, почти непостижимым извращением нормальной жизни. В сельской тиши Девона внезапно показал свою личину другой мир, мир, в котором насильственная смерть считалась в порядке вещей. Я чувствовал, как во мне растет возмущение против подобного вторжения в мою личную жизнь.

Встреча с Элизабет далась мне нелегко. Когда я сообщил ей о смерти Боба, она в оцепенении застыла с каменным лицом. Сначала я подумал, что она принадлежит к тому типу англичанок, для которых любое проявление эмоций является признаком дурного тона, но через пять минут она разразилась потоком слез, и ее увела мать. Я чувствовал к ней жалость. Они с Бобом с некоторым запозданием решились наконец принять участие в гонке за семейным счастьем, а теперь оказалось, что их заезд отменяется. Я знал ее не слишком хорошо, но как мне казалось, она могла стать Бобу хорошей женой.

Мистер Монт, разумеется, встретил эту новость более спокойно, поскольку, будучи адвокатом, по роду своей деятельности постоянно сталкивался со смертью. Но и его не оставили равнодушным обстоятельства гибели моего брата. Внезапная смерть не являлась для него чем-то необычным, и если бы Боб свернул себе шею, гоняясь за лисицей, то это соответствовало бы местным традициям. Но все случилось совсем по-другому, на его памяти это было первое убийство в Тонесе.

Поэтому он был глубоко потрясен, но быстро пришел в себя, обретя поддержку своему пошатнувшемуся миру в твердых гарантиях закона.

— Разумеется, осталось завещание, — сказал он. — Твой брат говорил со мной по поводу нового завещания. Ты, наверное, знаешь, что после женитьбы ранее составленные завещания автоматически теряют силу, поэтому требуется написать новое. Однако мы не дошли до стадии подписания, поэтому остается в силе его последняя воля, изложенная им в предыдущем документе.

На его лице появилась тонкая профессиональная улыбка.

— Не думаю, что в нем найдутся пункты, которые могут вызвать какие-либо споры, Джемми. За исключением некоторых мелочей, которые он отказал своим друзьям и работникам с фермы, все его имущество остается тебе. Ферма Хентри теперь твоя — или будет твоей после того, как утвердят завещание. Затем, конечно, придется уплатить налог на наследство, но для сельскохозяйственных угодий при оценке делается сорокапятипроцентная скидка. — Он сделал себе пометку. — Я должен увидеться с банковским менеджером твоего брата, чтобы получить информацию насчет его бухгалтерии.

— Я могу предоставить ее вам, — сказал я. — Я был бухгалтером Боба. Так получилось, что вся необходимая информация у меня с собой. Я работал над расчетной схемой фермы — что и привело меня сюда в этот уик-энд.

— Это облегчает мою задачу, — заметил Монт. Он задумался. — Могу заранее сказать, что когда будет производиться оценка наследства, стоимость фермы составит что-то около 125000 фунтов. Разумеется, если не принимать в расчет оборотный и основной капитал.

Я удивленно вскинул голову.

— О Боже! Так много?

Его, казалось, позабавила моя реакция.

— Когда ферма принадлежит одной семье долгие годы, то появляется склонность игнорировать стоимость земли — на нее перестают смотреть как на вложение капитала. Между тем, Джемми, стоимость земли в последнее время значительно выросла. Тебе принадлежит 500 акров превосходных красноземов, которые на земельном аукционе могут быть выставлены к продаже не менее, чем по 250 фунтов за акр. Если сюда добавить недвижимость, принять в расчет то замечательное молочное стадо, которым обзавелся Боб, и ту модернизацию хозяйства, которую он произвел, тогда я могу сказать, что при утверждении завещания полная стоимость наследства составит не менее 170000 фунтов.

Постепенно я начал верить в те невозможные вещи, которые он мне говорил. Монт был сельским адвокатом и знал про стоимость местных ферм так же хорошо, как это может знать опытный фермер, ежедневно осматривающий цепким взглядом соседские поля. Он сказал:

— Если ты все продашь, то в твоих руках окажется внушительное состояние, Джемми.

Я покачал головой.

— Я никогда не продам ферму.

Он с пониманием кивнул.

— Разумеется, — сказал он задумчиво. — Я и не думал, что ты это сделаешь. Это выглядело бы так, как если бы королева продала Букингемский дворец. Но что ты намерен делать? Управлять хозяйством самостоятельно?

— Я не знаю, — ответил я с оттенком отчаяния в голосе. — Я еще не задумывался над этим.

— У тебя еще будет время подумать, — утешил он меня. — Ты всегда можешь нанять земельного адвоката. Но твой брат был высокого мнения о Джеке Эджекомбе. Пожалуй, будет лучше, если ты назначишь его управляющим, он займется фермерским хозяйством, в котором ты ничего не понимаешь, а ты сможешь руководить деловой частью, в которой ничего не понимает он. Не думаю, что тебе придется отказываться от своей карьеры.

— Я подумаю над этим, — ответил я.

— Подумай, — сказал Монт. — Ты говорил, что выполнил расчеты для фермы. Могу я спросить, что это за расчеты?

Я ответил:

— Государственные экспериментальные фермы используют компьютеры для получения максимальной отдачи от сельскохозяйственных угодий. У меня тоже есть доступ к компьютеру, и я ввел в него все данные по ферме Хентри, предварительно запрограммировав на то, чтобы он рассчитал способ оптимального ведения хозяйства.

Монт скептически улыбнулся.

— Твоя ферма существует более четырех сотен лет. Я сомневаюсь, что тебе удастся найти лучший метод ведения хозяйства, чем тот, который является традиционным для этих мест.

Мне и раньше доводилось сталкиваться с подобным отношением к моим расчетам, и я считал, что знаю, как с этим можно бороться.

— Традиционные методы достаточно хороши, но никто не скажет, что они совершенны. Если вы возьмете все возможные варианты ведения хозяйства, даже на самой маленькой ферме, — пропорции между пашнями и пастбищами, какой скот разводить, сколько животных содержать, какие культуры выращивать самому, а какие закупать, если вы возьмете все эти варианты во всех возможных соотношениях и комбинациях, то получите матрицу из нескольких миллионов членов.

Традиционные методы в ходе эволюции достигли достаточно высокого уровня, и простому фермеру не просто их улучшить. Даже если он окажется одаренным математиком, у него уйдет пятнадцать лет на подсчеты. А компьютер может это сделать за пятнадцать минут. В случае с фермой Хентри разница между хорошим традиционным способом ведения хозяйства и наилучшим составляет пятнадцать процентов в сторону увеличения прибыли.