Письмо Виверо, стр. 29

Из залива Асценсион вертолеты перебросили снаряжение в Лагерь-Два, расположенный в глубине полуострова. Фаллон и Халстед провели достаточно много времени обсуждая, где разместить Лагерь-Два. Они измерили рентгеновские снимки с точностью до миллиметра и, перенося результаты на большую карту Фаллона, пришли в итоге к окончательному решению. Теоретически Лагерь-Два должен бы быть разбит точно на вершине храма Юм Чака в Уашуаноке. Но такого, разумеется, не случилось, что, впрочем, никого не удивило.

Халстед одарил меня одной из своих редких улыбок, в которой, правда, не чувствовалось настоящего веселья.

— Участвовать в археологической экспедиции — все равно что служить в армии, — сказал он. — Вы можете использовать любую технику, какую пожелаете, но основную работу выполняют простые парни, передвигающиеся на собственных ногах. Вы еще пожалеете, что ввязались в эту авантюру, Уил.

У меня было такое впечатление, что ему не терпится увидеть, как я упаду лицом в грязь, оказавшись в поле Он относился к тому типу людей, которые глупо смеются, когда кто-то, поскользнувшись на банановой корке, ломает себе ногу. Примитивное чувство юмора! К тому же, он не слишком меня любил.

Ну а пока велись все эти приготовления, мы по-прежнему оставались во дворце Фаллона неподалеку от Мехико. Халстеды покинули свой собственный дом и перебрались сюда, и мы все собрались вместе. Пат Харрис все время находился где-то поблизости. Он без предупреждения отправлялся в таинственные поездки и возвращался назад так же неожиданно. Я полагаю, он докладывал о результатах Фаллону, но ничего не говорил остальным по той простой причине, что все были слишком заняты, чтобы интересоваться этим.

В один из дней ко мне подошел Фаллон и спросил:

— По поводу вашего опыта подводных погружений. Насколько он серьезен?

— Достаточно серьезен. Я совершил их немало.

— Хорошо, — сказал он. — Когда мы найдем Уашуанок, нам понадобится обследовать сенот.

— Тогда мне нужно дополнительное оборудование, — заметил я. — Того, что есть у меня, достаточно для любительских погружений в пределах досягаемости очагов цивилизации, но не для дебрей Кинтана Роо.

— Какого рода оборудование?

— Ну, во-первых, воздушный компрессор для перезарядки баллонов, — я сделал паузу. — Если придется погружаться на глубину более чем сто пятьдесят футов, то мне хотелось бы иметь декомпрессионную камеру на тот случай, если у кого-нибудь возникнут неприятности.

Он кивнул.

— О'кей, купите ваше оборудование.

Он отвернулся, и я вежливо поинтересовался:

— Что мне использовать вместо денег?

Он остановился.

— Ах, да. Я скажу моему секретарю обо всей позаботиться. Свяжитесь с ним завтра.

— Кто поедет вместе со мной?

— Вам нужен кто-то еще? — спросил он удивленно.

— Это главное правило — не погружаться одному. Особенно в сумрачные подземные глубины. Слишком много опасностей таится под водой.

— Хорошо, наймите кого-нибудь, — сказал он немного раздраженно.

Это была всего лишь второстепенная деталь основной проблемы, и ему не терпелось поскорее от нее избавиться.

Так что я занялся покупками и приобрел множество различного дорогого оборудования. Большую его часть можно было купить на месте, но с декомпрессионной камерой дело обстояло несколько сложнее. Я связался по этому поводу с секретарем Фаллона, и несколько телефонных звонков в Штаты произвели легкий шлепок по поверхности широко раскинувшейся империи Фаллона, в результате чего декомпрессионная камера прибыла с первым грузовым авиарейсом. Может быть, эта часть оборудования казалась излишней, но одно дело получить кессонную болезнь в Англии, где в порту есть госпитали, способные с ней справиться, или в крайнем случае Военно-Морские Силы протянут руку помощи, и совсем другое дело, когда ваша кровь начинает пузыриться, как шампанское, в самом сердце забытых Богом джунглей. Я предпочитал играть безопасно. Кроме того, Фаллон мог себе это позволить.

Скопившегося у меня к концу снаряжения хватило бы на то, чтобы открыть небольшой клуб любителей подводного плавания, и казалось бы, я должен радоваться представившейся возможности воспользоваться дорогим и хорошо сконструированным оборудованием, но этого не было. Оно досталось мне слишком легко. Мне не пришлось долго работать и откладывать деньги, чтобы его купить, и я стал понимать, почему богатые люди так часто испытывают скуку и начинают предаваться самозабвенному веселью. Но Фаллон был не таким, надо отдать ему должное; он посвятил себя археологии и занимался ею весьма профессионально.

Затем я разыскал Кэтрин Халстед и привел ее к бассейну.

— Хорошо, — сказал я. — Покажите мне.

Она посмотрела на меня с удивлением.

— Показать вам что?

Я кивнул в сторону аквалангов, которые принес заранее.

— Покажите мне, как вы умеете этим пользоваться.

Я смотрел, как она одевает снаряжение, не делая попыток ей помочь. Было видно, что Кэтрин с ним знакома достаточно хорошо, и, внимательно подобрав балласт, она без всякой суеты погрузилась под воду. Одев свой собственный акваланг, я последовал за ней, и пока мы неторопливо кружили возле дна бассейна, проверил, как она понимает интернациональные сигналы подводников. Когда мы выбрались из воды, я сказал:

— Вы наняты.

Она выглядела озадаченной.

— Нанята куда?

— Вторым аквалангистом в Уашуанокскую экспедицию.

Ее лицо просияло.

— Вы это серьезно?

— Фаллон поручил мне кого-нибудь нанять, а вы не можете поехать просто в качестве пассажира. Пойду сообщу ему плохие новости.

Как я и предполагал, поначалу он взорвался, но затем мне удалось его переубедить, сказав, что Кэтрин Халстед по крайней мере немного разбирается в археологии, и ему не удастся так просто найти аквалангиста-археолога в этой части света.

Должно быть, она поработала над своим мужем, поскольку тот не возражал, но я несколько раз ловил на себе его полные подозрений взгляды. Думаю, именно тогда Халстеда начал грызть жучок ревности, и у него в голове появилась идея, что я тут не к добру. Нельзя сказать, что меня особенно беспокоил ход его мыслей; я был слишком занят, обучая его жену, как пользоваться воздушным компрессором и декомпрессионной камерой. Мы стали с ней близкими друзьями и вскоре перешли на ты. Вплоть до этого времени я всегда называл ее миссис Халстед, однако трудно придерживаться таких условностей, когда вы целыми днями вместе плещетесь в бассейне. Но я ни разу не дотронулся до нее и пальцем.

Халстед никогда не называл меня иначе, чем просто Уил.

Мне нравился Пат Харрис. Независимо от того, какую безошибочность и хитроумие он проявлял в работе, это был немного ленивый и беспечный человек. Перед тем как мы должны были отправиться в Кинтана Роо, он стал больше времени проводить дома, и у нас вошло в привычку засиживаться вместе допоздна, потягивая прохладительные напитки. Однажды я спросил его:

— В чем именно заключается твоя работа, Пат?

Он отставил указательный палец в сторону от своего стакана с пивом.

— Полагаю, ты можешь назвать меня охотником за неприятностями Фаллона. Когда у тебя появится столько же денег, как у него, ты сам увидишь, сколько людей будет пытаться избавить тебя от них. Я произвожу проверку таких парней, чтобы посмотреть, все ли с ними в порядке.

— Так значит, ты проверял и меня?

Он усмехнулся и спокойно сказал:

— Конечно! Я знаю про тебя больше, чем знала твоя мать. — Он выпил еще немного холодного пива. — Затем временами одна из его корпораций начинает испытывать проблемы с безопасностью, и я выезжаю на место, чтобы разобраться, в чем там дело.

— Промышленный шпионаж? — спросил я.

— Полагаю, ты можешь назвать это так, — согласился он. — Но только с позиции безопасности. Фаллон не пытается ловить рыбку в мутной воде, поэтому я занимаюсь контршпионажем.

Я сказал:

— Если ты проверял меня, то, значит, ты должен был проделать то же самое и с Халстедом. Кажется, он весьма странный тип.