Чужой - Свой, стр. 16

— Опять слова! Хорошо. Об этом мы еще поговорим в вашем кабинете министров. Надеюсь, что там я получу более полные и конкретные ответы на свои вопросы. Теперь скажите, как обстоит дело с похищенными землянами?

— Мы провели тщательную проверку всех официально зарегистрированных клубов и не обнаружили представителей планеты Земля. Следующим этапом был сбор сведений о полуофициальных боях и,… - тут он помедлил, — о "черном" тотализаторе. Сбор данных проходил тайно, через информаторов, но сведения к преступникам, похоже, все же просочились. Пока мы успели пока вычислить местонахождение пяти землян. Сейчас они, под охраной, в военном госпитале. Судьба остальных пока неизвестна. Но, уверяю вас, поиск идет непрерывно.

Закончив, тяжело выдохнул, словно сбросил с плеч тяжелую ношу, после чего сел на свое место, уставившись неподвижным взглядом в темное дерево стола. Наступившее неловкое молчание нарушил легкий шум открывшейся двери. Нашим глазам предстал взволнованный молодой полицейский. Он попытался начать рапортовать сразу уже с порога, но, увидев нас, растерянно замолчал.

— В чем дело? Говори при них! — резко, несколько нервно, воскликнул "первый полицейский страны". — Быстрее!

Юный офицер, снова вытянувшийся по стойке смирно, начал рапортовать:

— Нашли еще двенадцать землян, спрятанных в психиатрической больнице. Арестован главный врач больницы и… второй медик страны. Сейчас они дают показания.

— Как? И этот тоже? — у "первого полицейского страны" самым натуральным образом отвисла челюсть.

Этого краткого сообщения вполне хватило, чтобы понять, что за похищениями землян стоят не только владельцы арен, но и чиновники самых высоких рангов. В наступившей тишине было слышно только шумное дыхание, еще не остывшего от бега и волнения, юного полицейского. Спустя минуту, когда министр полиции сумел взять себя в руки, мы услышали его голос, обращенный к вестнику:

— Вы свободны. Ну, а мы продолжим наше совещание. Как видите, наши люди продолжают работать не покладая рук. Так что надежду найти остальных землян мы не должны терять!

Его слова должны были обнадежить и воодушевить присутствующих, но при этом в его тоне сквозила настолько явная растерянность, что весь пафос пропал даром. Тут неожиданно встал советник. Видно, будучи из местных "ура — патриотов", он с ходу толкнул целую речь в защиту незаслуженно обиженных медеян. В ней не было ничего особенного, но случайно брошенный взгляд на Лавинию, заставил меня пересмотреть свой взгляд на происходящее. Ее закаменевший профиль, плотно сжатые губы неприятно удивили меня, тем более что ничего особо оскорбительного в этой пространной речи я не услышал.

— …. речь, наверно, показалась вам слишком эмоциональной. Извините меня. Сказалось чувство обиды за свой народ.

Не успели прозвучать его последние слова, как тут же раздался голос Лавинии:

— А как насчет наших чувств?! А о нашей гордости и достоинстве вы забыли? Или слежку за мной и Жоресом вы считаете как дополнительный почет, оказанный нам?

— Это не слежка, а охрана. Во избежание возможных покушений на ваши особы со стороны преступников. И не более того, — тут же последовал быстрый ответ, вслед за ним на его губах появилась едва заметная ухмылка. Он видно ожидал подобных вопросов, потому что ответ последовал незамедлительно, без малейшей запинки.

— Почему не поставили нас в известность?! — продолжала горячиться Лавиния. — А как же ваши громкие слова о правах?! Или они касаются только вас?!

— Поставил. Сейчас, — издевка в голосе прозвучала еще явственней.

Напряженные лица террян. Злые глаза медеян. Будь это на Земле, я бы сказал: "Драки не миновать". Но здесь — не там. Но почему нет? Всколыхнувшаяся злость, вместе с чувством обиды за Лавинию, настоятельно искала выхода. Какого-нибудь действия. Мозг тут же принялся перебирать возможные варианты, при этом, понимая, что нельзя чрезмерно накалять обстановку.

"Если нельзя врезать ему по харе, то почему не послать этого зарвавшегося урода по матушке. Отвести душу! Эх, где наша не пропадала!".

— Если ко мне вопросов или претензий больше нет, — заявил тоном победителя представитель правительства, — то я, с вашего разрешения, сяду.

Но сесть ему не удалось, так как неожиданно для всех я вскочил на ноги. Головы присутствующих тут же дружно повернулись в мою сторону. В глазах настороженность. Что-то будет! Только у советника на лице проступила растерянность, ведь он уже считал, что этот раунд за ним.

Опершись кулаками в стол, и слегка наклонившись в его сторону, я скорчил зверскую рожу.

— Кого на понт берешь, гнида!! Мы тебе не сявки базарные, падла!! Пасть до ушей порвем и не заметим!!

Моя речь уложилась в десяток фраз, зато высказанных от всей души! Блатные слова, переведенные на местный язык, на что я и рассчитывал, оказались для окружающих сплошной абракадаброй, но грубость сказанного была понятна всем без перевода. Слова летели как плевки в лицо советника. Наступившее молчание было нервным и неловким. Назревавший скандал был смят и вывернут наизнанку этим непонятным террянином. Всем было ясно, что я только что, нагло и открыто, оскорбил члена комиссии. Но как? Непонятные слова и грубый тон в протокол не подошьешь.

Я сел в кресло в полном молчании. Члены двух делегаций превратились в большой знак вопроса. И те и другие пытались понять, что же стоит за этим выпадом. Один только советник, выпавший из центра всеобщего внимания, одиноко стоял, ничего не понимая, пока в какой-то момент до него не дошло, что случилось. Лицо исказилось в гневной гримасе, рот открылся для яростной отповеди, но, наткнувшись на предупреждающий взгляд "первого полицейского страны", тут же закрылся. Неожиданный выпад террян свел политическое противостояние до состояния личной вражды. Начинать ругаться — значит терять лицо. Понял это и советник, сев на место.

Первым, после нескольких секунд молчания, нарушил тишину глубокий грудной вздох Лавинии, после чего, она встала. Головы присутствующих молча повернулись к ней. Смотрели с ожиданием. Что она скажет?

— К делу о землянах мы еще вернемся, как только появятся новые данные. Теперь скажите мне, советник, что у нас с организацией эксперимента? Ничего не изменилось?

Советник медленно встал, скользнув злыми глазами по мне, перевел взгляд на Лавинию: — Все остается в силе. Единственный вопрос, возникший в правительстве, заключается в размерах компенсаций, если в результате вашего эксперимента что-то пойдет не так.

— Если что-то пойдет не так, вы сами определите цену нанесенного вам ущерба. На этот счет у меня есть особые полномочия Совета Торгового Кольца. Вас устроит такой вариант?

— Вполне.

Следующим взял слово начальник охраны полигона. Его отчет и последующее обсуждение успешно вернули совещание в нормальное русло деловых переговоров.

Глава 6

Выйдя одним из первых, я медленно шел через фойе, сквозь пеструю, веселую, суматошную толпу туристов, решая, чем мне занять сегодняшний день. Увидев небольшой уютный уголок с мягкими креслами в глубине зала, я тут же направился туда, решив обдумать этот вопрос без суеты. С чувством, с толком, с расстановкой. Перед тем как присесть, бросил взгляд вокруг. И тут же заметил Лавинию, стоящую рядом с Жоресом. Они рассматривали большую картину-панно, занимавшую почти полстены, при этом оживленно обменивались впечатлениями. Точно так же я рассматривал ее вчера, в первый день приезда. Все выглядело бы довольно безобидно, если бы Жорес не держал женщину за руку. Мне уже начало казаться, не слишком ли часто я вижу его рядом с Лавинией. Чувство, которое я сейчас почувствовал, наверно можно назвать уколом легкой ревности. Не то, что бы потерял голову, нет, до этого еще было далеко, но интимные недавние воспоминания были еще свежи в памяти, поэтому я подумал, а не дать ли перед самым отъездом по рогам этому прилипале.