Цена свободы, стр. 19

— Я Джек, — потом, заметив, что на моем лице ничего, кроме вежливого удивления не отразилось, добавил: — индиго.

И Летун о каких-то индиго упоминал, и, вроде как, в положительном контексте, вспомнил я.

— А я Коцюба, позывной Заноза, — я пожал протянутую руку.

— Приходи к нам в гости, Заноза, — сказал он. Сказал так, что я понял — приду.

— Куда приходить-то, — спросил я.

— Дорога приведет, — ответил странный персонаж и отошел.

Сидящий рядом Леха пихнул меня локтем в бок, и сказал:

— Первый раз вижу, чтобы индиго кого-то вот так запросто пригласили. Цени.

— Да кто такие эти индиго? — я не стал скрывать удивление.

Леха объяснил, что индиго, это группа детей-экстрасенсов, живущих в прилегающей к промзоне части Города. Джек у них самый старший, остальным и того меньше, есть и совсем маленькие. Индиго их назвали, потому что якобы аура у них сине-фиолетовая, цвета индиго. Сами они себя так редко называют, чаще — Новые, или — Новые Люди. За что их ценили, так это за умение лечить наложением рук, они уже не один десяток человек спасли от смерти, врачей-то не осталось. А индиго посидят-посидят рядом, и человек выздоравливает. Народ их очень уважал. Особенно хорошо у них получалось лечить обморожения. Лечили они бесплатно, правда, от подарков не отказывались. И еще было у них такое свойство — вовремя оказываться рядом. На этом их способности не заканчивались, о них ходили самые невероятные слухи. Например, рассказывали про одного из людей Медведя, которому зачем-то понадобилось попасть к индиго. Он целый день искал их, но никак не мог найти, и, по его собственным словам, намотал по району больше десяти километров, не встретив ни единой живой души. Только руины. Уже под вечер, когда он совсем выбился из сил, вдруг, откуда ни возьмись, появился мальчишка лет двенадцати, который, взяв его за руку, со словами: «дядя, давай я тебя провожу», за три минуты вывел того к дому, где жила семья Медведя. И это при том, что тот был уверен, что находится в другой части города. В общем, без приглашения попасть к индиго было нельзя.

На встрече я увидел разных людей, но главное, что меня порадовало, это то, что не было откровенных паразитов-халявщиков, не было чмуликов. Песец провел жесткую фильтрацию, и главными в Семьях становились крепкие, уверенные в себе, рукастые мужики.

Чмулики продолжали осаждать основную базу, и мы потихоньку перевозили все на склад. Заявлялись они в разное время суток, пробирались в дом, колотили в дверь. Однажды они обнаглели до того, что средь бела дня, окружив дом, орали и завывали голосами, даже отдаленно не напоминающими человеческие. Эли, который тогда был на базе один, детей и женщин мы к тому времени успели вывезти, вывезли даже голубей, не вытерпел, вышел на балкон и опустошил по чмуликам весь магазин. Чмуликов было видимо-невидимо, «тьма, епть, плюнуть некуда», как он сам сказал, но эффект от его действий был. Они убрались с глаз долой, а под вечер вернулись, приволокли кувалду и стали вышибать дверь уже по-настоящему, всерьез. Когда она не выдержала, и покосилась, и в образовавшуюся щель полезли чмулики, Эли открыл по ним огонь из винтовки. Тушки чмуликов грудой лежали в дверях, валялись в коридоре ипо всему дому, а они все перли, и перли, завывая. Патронов Эли не экономил, садил очередями, винтовка раскалилась и стала «выплевывать» пули, он взял вторую, у него специально две было припасено на такой случай. В конце-концов, когда силы его уже был на исходе, а патронов осталось полмагазина, чмулики не выдержали, и сбежали, а Эли, не дожидаясь их возвращения, выкатил из окна квадроцикл, который мы загоняли по сходням наверх, и уехал. К тому времени маршрут промзона — база был у нас, что называется, накатан, и он благополучно доехал. Так мы потеряли основную базу.

Глава 3

— Что, крыса, бегаешь? От нас не сбежишь! — удар сапогом под ребра опрокинул меня на землю. Я скорчился от боли, и захныкал, умоляя не бить меня.

— Встать! Встать, я кому сказал! — на меня посыпались новые удары, один за другим. Я кое-как поднялся на ноги, и оказался лицом к лицу со стражником. Здоровый мужик, ряшка наеденная, он был одет в хороший теплый пуховик, на шее шарф, на голове меховая шапка. В руках винтовка, не старый имперский хлам — новая модель, нашего производства, хорошая штука: процентов на восемьдесят из пластика, короткая, затвор с магазином находятся за рукояткой, так что и ствол длинный, и винтовка короткая. Я такие стволы лишь изредка видел, у солдат в увольнении, в мое время ими армию не вооружали. Его напарник стоял в двух шагах, держа меня под прицелом,

— И как вы все не передохли еще? — насмешливо спросил стражник.

— А они там друг друга жрут, — загоготал его напарник.

— Что, крыса, попробовал на зуб своих дружков, а? — изгаляется, урод. Я, еще больше скорчившись, забормотал, что ни за что и никогда, нет-нет, господа ошибаются.

— Господин, мы тут крысу поймали, — доложил по радио охранник. Что ему ответили, я не слышал, но, видимо, задали вопрос. Он ответил, глянув на меня: — с виду здоровый, только воняет сильно.

И добавил, уже обращаясь ко мне:

— Че стал, иди этим помогать, — пинками он направил меня к наблюдавшим за этой сценой издали «бурлакам», и заорал во весь голос:

— Давай, быдло, навались! — по команде «бурлаки» опять взялись за привязанные к саням веревки, навалились. Стражники с палками забегали вокруг, подгоняя: и-раз, и-два. Ушедшие за короткую остановку в снег сани стронулись с места, и, скрипя полозьями, двинулись вперед. Я тоже схватил веревку, накинул на плечо, и включился в работу. Обоз медленно пополз вперед, к туннелю.

Идея проникнуть в туннель была моя. Летун, в очередной свой визит к нам, рассказал, что обитатели туннеля, если им попадаются окрестные жители, устраивают на них охоту, и тех, кто не сопротивляется, забирают в рабство. Я прекрасно понимал, что с туннелем нам придется, так или иначе, разбираться, и Летун был со мной согласен. Но как разобраться, если мы о них ничего не знаем? Надо было разведать ситуацию, и у меня сразу возникла идея, замаскировавшись под чмулика, проникнуть внутрь. Остальное было делом техники. Сначала я месяц не мылся, и не менял одежду, не подстригал бороду, натирал лицо пеплом. Потом, для пущего эффекта, рассовал по карманам пакетики с калом. На этом этапе я уже не жил вместе со всеми, терпеть меня рядом никто не мог, даже разговаривали издали, зажимая нос. Я переселился в отдельную комнату, где в одиночестве отрабатывал походку и манеру разговора, вживался в роль. Когда мне поднесли зеркало, я себя не узнал — сгорбленное, грязное существо, черное заросшее лицо, слипшиеся сальные патлы. Мрак.

Мы знали примерный маршрут, которым из порта повезут в туннель припасы, и заранее заняли позиции. О приближении обоза просигналил Томер, человек Летуна, занявший наблюдательный пост на крыше девятиэтажки. В этом месте дома стояли только с одной стороны дороги, а с другой был пустырь. Когда с крыши девятиэтажки упал и со стуком покатился камень, брошенный рукой Томера, я с сожалением снял с плеч одеяло, в котором сидел в покинутой квартире в соседнем доме, подошел к окну и осторожно выглянул. Сначала из-за поворота показалась фигура стражника, с винтовкой наперевес, за ним сани. На санях, привязанные веревками, громоздились мешки. Всего саней было три, каждое тащили, перекинув через плечо толстый канат, десятка полтора грязных, оборванных рабов, их обмотанные тряпьем ноги при каждом шаге зарывались в снег. Вокруг обоза шли стражники с оружием, сытые, толстомордые, в добротной одежде, в меховых сапогах, у каждого на поясе палка.

Я подождал, пока возглавляющий обоз стражник дойдет до дома, и выскочил через окно наружу. Издав испуганный вскрик, я, петляя, припустил вдоль по улице, делая вид, что пытаюсь убежать.

— Крыса, крыса! — засвистели и заулюлюкали стражники. Обоз остановился, вслед мне защелкали выстрелы. Они не старались попасть, больше пугали. Я споткнулся, и полетел лицом в снег, наст был твердый, я старался падать как можно правдоподобнее, и пропахал носом снег так, что пошла кровь. Как был, на карачках, я пополз в сторону поля, бросив мешок. Голоса преследователей приближались, они были уже совсем рядом. Еще несколько выстрелов, совсем рядом, я опять уткнулся в снег, и замер. Шаги приблизились, меня окружили, некоторое время рассматривали, потом один из них подошел и врезал мне сапогом по ребрам. Они подняли меня на ноги, брезгливо обыскали, обыскали, присоединили к рабам, волокшим сани, и обоз двинулся к туннелю. По дороге я несколько раз оглядывался, один раз увидел, как в лишенном стекол окне пустого дома что-то на мгновение блеснуло: нас сопровождали люди Летуна. Когда охранники гнались за мной, когда били, каждый их них был под прицелом. Стоило нашим заподозрить, что кто-то из стражников собирается меня убить, и они тут же уложили бы их всех, так, во всяком случае, обещал Летун. Сказать правду, меня нисколько не огорчало, что в этот раз его ребятам не пришлось демонстрировать свои стрелковые навыки. Стражники ничего не заподозрили, первый шаг к внедрению был сделан.