Канатоходец, стр. 32

Карлсон тревожно взглянул на Хоглунда, тот кивнул.

— Хорошо. Я сделаю так, как вы просите.

— В таком случае в нашем присутствии более нет необходимости, — сказал Кэри. — Разумеется, если мистер Торнтон не хочет что-либо добавить.

— Нет, — сказал Торнтон. — С идентификацией вы отлично справитесь сами.

Они вышли из комнаты. У выхода из здания Кэри остановился, застегивая плащ, и подошел вплотную к Торнтону.

— Ваше прибытие было для нас неожиданностью, — тихо сказал он. — Что привело вас сюда?

— Я был проездом в нашем посольстве в Стокгольме, — с готовностью ответил Торнтон. — По другому делу, разумеется. Когда произошел инцидент, у них не оказалось под рукой свободных сотрудников. Я выразил готовность съездить сюда и проследить за соблюдением британских интересов.

Кэри поднял воротник плаща.

— Откуда вы узнали, что здесь затронуты британские интересы? — мягко осведомился он.

— Наручники, — столь же мягко отозвался Торнтон. Он кивнул в сторону комнаты, из которой они недавно ушли. — Так кто это такой?

— Узнаем, когда проведем идентификацию.

Торнтон улыбнулся.

— Ваш департамент всегда окутывал свои дела покровом мистики, но не надо превращать таинственность в навязчивую идею, — заметил он. — Хоглунд ждет вас в машине.

— Вы не поедете?

— Я прилетел на вертолете, — сказал Торнтон. — К сожалению, не смогу подбросить вас обратно, но ведь я не знаю, откуда вы приехали, не так ли? — его улыбка была почти злобной.

Кэри вздохнул и пошел к автомобилю. Снова наступила тишина. Когда вдали показались очертания причала, Кэри похлопал Хоглунда по плечу.

— Было ли британское посольство проинформировано о том, где изготовлены наручники? — спросил он.

Хоглунд почесал бровь.

— Сомнительно. По крайней мере, я такой информации не давал.

— Ясно. Благодарю вас.

Ветер заметно успокоился, и обратный путь к шведскому побережью был почти приятным. Кэри и Маккриди стояли на палубе, где их никто не мог услышать.

— Я не ожидал увидеть Торнтона, — сказал Маккриди. — Что ему нужно?

— Не знаю, — угрюмо ответил Кэри. — Он пытался заговорить мне зубы. Можешь ли ты представить себе, чтобы уайтхоллский бонза вроде Торнтона добровольно взял на себя роль мальчика на побегушках? Любая машинистка из посольства могла бы это сделать! — он ударил кулаком по поручню. — Черт бы побрал эти межведомственные склоки! Считается, что мы делаем одно дело, но я трачу меньше времени на свою работу, чем на то, чтобы защитить свои тылы от таких людей, как Торнтон.

— Вы подозреваете, что ему известно о похищении Мейрика?

— Не знаю. Судя по его словам, он вообще ничего не знает о Мейрике, — Кэри взглянул вниз, на свинцово-серую воду пролива. — Кому-то крупно не повезло.

— Мейрику определенно не повезло.

— Я думал о людях, которые похитили его. Они доставили его в Копенгаген и переправили на судно, чтобы отвезти… куда? Их судно врезалось в танкер, идущий на запад.

— В таком случае судно, должно быть, шло на восток, — сказал Маккриди. — Хотя это может быть только предположением.

— Давай не будем делать поспешных выводов, — раздраженно проворчал Кэри.

— Согласен. Особенно насчет того, что мы с вами видели труп Мейрика. Один раз мы уже обманулись.

Кэри бросил на него испепеляющий взгляд.

— Я хочу, чтобы Иредаль присутствовал при вскрытии и проверил, нет ли на теле признаков пластической операции, — резко сказал он. — У трупа снимут отпечатки пальцев и сравнят их с отпечатками Мейрика. Для идентификации в законном порядке придется вызвать одну из бывших жен Мейрика.

— А почему бы не вызвать его дочь?

— Я обдумываю этот вариант, — Кэри вздохнул. — Если приду к определенному выводу раньше, чем мы сядем в самолет, то, вероятно, смогу немного вздремнуть по дороге в Хельсинки.

Его голос звучал не слишком уверенно.

Глава 20

Кэри сидел в «Хильден-кафе» на Алексанетеринкату и потягивал пиво, ожидая Хардинга. После двенадцати часов сна он чувствовал себя заново родившимся. Он знал, что его депрессия была вызвана усталостью, но, даже отдохнув и обдумав все до мелочей, принять решение было очень непросто.

Хардинг вышел из-за угла, и Кэри помахал ему рукой.

— Вы видели Денисона? — спросил он, когда Хардинг подошел к столику. Доктор кивнул. — Хотите пива?

Хардинг опустился на стул.

— С удовольствием. Вот уж не думал, что на мглистом севере может стоять такая жара.

Кэри подошел к стойке и вернулся с двумя кружками пива.

— Каков ваш вердикт?

Хардинг склонил голову набок, присматриваясь к пене в своей кружке.

— Как ни странно, но его состояние явно улучшилось. Он стал собраннее. Как у него сейчас обстоят дела с выпивкой?

— Употребляет пиво от случая к случаю, — Кэри постучал пальцами по столу.

— То, что с ним случилось, кажется, возымело на него терапевтическое действие, — Хардинг сухо улыбнулся. — Хотя я никому бы не порекомендовал такой метод лечения от алкоголизма. Теперь мы достаточно знаем о его прошлом, и я значительно лучше подготовлен к тому, чтобы вернуть его в нормальное состояние, — он вытащил из кармана записную книжку. — Денисон был кем-то вроде автолюбителя — водил «лотос» последней модели. Три года назад он вместе с женой попал в аварию, в которой был частично — заметьте, лишь частично — виновен. Его жена погибла. К тому времени они были женаты полтора года, и она была беременна.

— Плохо, — сказал Кэри.

— Он принял всю вину на себя, — пробормотал Хардинг. — Одно потянуло за собой другое. Он запил и к тому моменту, когда потерял работу, находился фактически на грани белой горячки.

— Это-то и ставит меня в тупик, — проворчал Кэри. — Он проявляет чертовскую силу воли и изобретательность в том деле, которым занимается сейчас, — он усмехнулся. — Я уже подумываю о том, что стоит предложить ему постоянную работу.

Хардинг отпил глоток пива.

— Из-за того, что с ним сделали, он не может нормально вспомнить свою жену, — продолжал он. — Он помнит свадьбу, помнит смерть жены, но так, словно это случилось с другим человеком. Конечно, здесь есть и элемент нормальной реакции: после трех лет острота горя притупляется временем. Так что в этом отношении Денисона можно считать нормальным.

— Рад слышать, — сказал Кэри.

Хардинг остро взглянул на него.

— Вместе с этим он утратил иррациональное чувство вины, и ему больше не нужно глушить себя алкоголем, — сказал он. — Отсюда и вытекает его теперешняя компетентность в мышлении и поступках. Я склонен думать, что после небольшой профессиональной обработки он сможет стать гораздо лучшим человеком, чем непосредственно перед похищением.

— Как долго может продлиться лечение?

— От трех до шести месяцев — зависит от первых результатов.

Кэри покачал головой.

— Слишком долго: он нужен мне сейчас. Он в состоянии продолжать работу?

Хардинг на секунду задумался.

— Знаете, я думаю, что сейчас он чрезвычайно доволен своим положением. Ему нравятся встряски, — возможность испытать себя на прочность действует на него благотворно.

— Значит, с ним все в порядке, — удовлетворенно заключил Кэри.

— Я этого не говорил, — быстро возразил Хардинг. — Я думаю не о вашей проклятой операции — я думаю о Денисоне, — он сделал паузу. — Текущие трудности его вроде бы не беспокоят. Единственную опасность для него представляет его собственное прошлое, если оно откроется таким образом, что нанесет ему травму.

— Этого не случится, — твердо сказал Кэри. — По крайней мере, не случится там, куда я его собираюсь послать.

— Ладно, — Хардинг сдался. — В таком случае он готов настолько, насколько может быть готов человек в его положении. Но это отнюдь не означает, что он в отличной форме.

— У меня возникла другая проблема, — продолжал Кэри. — Настоящий Мейрик мертв. Вероятно, мертв, — поправился он, взвесив свое утверждение. — У нас есть тело, но… Обжегшись на молоке, дуешь на воду.