Бег вслепую, стр. 59

— Тебе не стоит беспокоиться, — произнес я кисло. — Я не супермен.

— Не надо быть суперменом, чтобы поставить в тупик тех неучей, которых мне предоставили для данной операции, — сказал Кенникен так же кисло. — Ты уже доказал это однажды. Но я думаю, приказы, которые я отдам сейчас, смогут пробиться в самую тупую голову. — Он повернулся к человеку с пистолетом. — Стюартсен сядет вон в тот угол. Ты будешь стоять у входной двери. Это понятно?

— Да.

— Если он пошевелится, ты выстрелишь в него. Понятно?

— Да.

— Если он заговорит, ты выстрелишь в него. Понятно?

— Да.

— Если он сделает что-нибудь еще, ты выстрелишь в него. Понятно?

— Да, — твердо сказал человек с пистолетом.

Приказы Кенникена оставляли мне не слишком много пространства для маневра. Он произнес задумчиво:

— Ничего я не забыл? Ах да! Ты сказал, что Слейд ранен — верно?

— Не слишком серьезно, — ответил я. Всего лишь в руку.

Он кивнул и сказал охраннику:

— Когда будешь стрелять, не убивай его. Выстрели ему в живот. — Он повернулся на каблуках и покинул комнату. Дверь захлопнулась за ним.

Я посмотрел на охранника, а охранник посмотрел на меня. Его пистолет был направлен мне прямо в живот и ни на йоту не отклонялся в сторону. Другой рукой он безмолвно показал в сторону угла, и, попятившись назад, пока мои лопатки не коснулись стены, я подогнул колени и опустился на корточки.

Он не сводил с меня своих ничего не выражающих глаз.

— Сядь, — приказал он коротко.

Я сел. Он не хотел, чтобы его одурачили. Стоя у двери примерно в пятнадцати футах от меня, он был неуязвим. Всем своим видом он походил на человека, который следует приказам буквально; если я брошусь на него, то неминуемо схвачу пулю и не особенно обеспокою его своей глупой попыткой. И так должно продолжаться долгих три часа.

Кенникен был абсолютно прав. Оставшись один в комнате, я бы пробрался через внутреннюю перегородку, хотя на это мне понадобилось бы более пятнадцати минут. Пробравшись через стену, я все равно остался бы в доме, но, правда, в неожиданном месте, а сюрпризы, как вам скажет любой генерал, помогают выигрывать сражения. Теперь, когда Элин отсюда ушла, я был готов сделать что-нибудь и для собственного освобождения, и Кенникен знал это.

Я посмотрел в окно. Все, что я мог видеть, это кусочек голубого неба и перистые облака, плывущие по нему. Через некоторое время, возможно через полчаса, я услышал скрип шин, когда возле дома притормозила машина. Я не знал, сколько людей было в доме, когда я прибыл, по крайней мере трех я видел лично, но теперь их стало больше, и расклад стал для меня еще более неблагоприятным.

Я медленно повернул свое запястье и отодвинул рукав куртки, чтобы посмотреть на часы, искренне надеясь, что охранник не найдет в моих действиях злого умысла. Не сводя с него глаз, я убедился, что он по-прежнему отвечает мне пустым взглядом, и только потом посмотрел, сколько времени. Прошло совсем не полчаса, а всего лишь пятнадцать минут. Это будут еще более долгие три часа, чем мне показалось вначале.

Пятью минутами позже раздался легкий стук в дверь, и я услышал громкий голос Кенникена.

— Я вхожу.

Охранник сделал шаг в сторону, и дверь открылась. Кенникен вошел в комнату и сказал:

— Я вижу ты вел себя как хороший мальчик. — В его голосе присутствовало нечто такое, что заставило меня почувствовать себя неуютно. Он был слишком веселым.

— Я хотел бы еще раз прояснить то, что ты мне сказал, — начал он. — Согласно твоим словам, Слейд содержится у твоих друзей, твоих исландских друзей так, кажется, ты сказал. Эти самые друзья убьют его, если не получат тебя взамен. По-моему, именно так ты все изложил. Я прав?

— Да, — ответил я.

Он улыбнулся.

— Твоя подружка ждет нас внизу. Может быть, мы к ней присоединимся? — Он широко взмахнул рукой. — Ты можешь встать, тебя не застрелят.

Я поднялся на окоченевшие ноги, пытаясь понять, в чем же произошла ошибка. Меня сопроводили вниз, где я увидел Элин, стоявшую возле пустого камина под охраной Ильича. Ее лицо было бледным, когда, повернувшись ко мне, она прошептала:

— Мне очень жаль, Алан.

— Должно быть, ты решил, что я совсем глуп, — сказал Кенникен. — Ты не подумал о том, что меня заинтересует, почему ты пришел сюда пешком? Когда я увидел тебя, приближающегося к входной двери, то сразу задался вопросом, где ты оставил машину. У тебя должна была быть машина, поскольку это не та страна, где можно совершать пешие прогулки, и поэтому я послал человека на ее поиски еще до того, как ты позвонил в дверь.

— Ты всегда мыслил логично, — заметил я.

Он наслаждался самим собой.

— И как ты думаешь, что нашел мой человек? Большую американскую машину с ключом в зажигании. Он провел там не так много времени, когда вдруг перед ним в большой спешке появилась эта молодая леди, и он привез ее на машине сюда. Видишь ли, он не знал о том соглашении, которого мы достигли. Мы не вправе винить его за это, не так ли?

— Разумеется, — произнес я ровным голосом. «Но открывал ли он багажник» — вертелось у меня в голове. — Я не вижу, каким образом это может повлиять на создавшееся положение.

— Дело в том, что мой человек до конца выполнил полученный приказ. Он знал, что мы ищем маленький сверток, содержащий электронное устройство, и поэтому обыскал машину. Он не нашел свертка.

Кенникен остановился и выжидательно посмотрел на меня. Он наслаждался моментом. Я сказал:

— Ты не возражаешь, если я сяду? И ради Бога, дай мне сигарету, мои давно кончились.

— Ну конечно, мой дорогой Алан, — произнес он снисходительно. — Можешь занять свое привычное кресло. — Он извлек из кармана портсигар и осторожно поднес зажигалку к моей сигарете. — Мистер Слейд очень зол на тебя. Он совсем тебя не любит.

— Где он?

— На кухне, перевязывает свою руку. Ты очень хороший диагност, Алан; у него и на самом деле сильная головная боль.

У меня в животе появилось такое чувство, словно туда провалился свинцовый шар. Затянувшись сигаретой, я спросил:

— Хорошо, с чего мы теперь начнем?

— Мы продолжим с того места, на котором остановились в ту ночь, когда я поймал тебя у Гейзера. Ничего не изменилось.

Он ошибался, теперь здесь была Элин. Я сказал:

— Так, значит, ты убьешь меня.

— Возможно. Слейд хочет сначала поговорить с тобой. — Он поднял голову. — Вот, кстати, и он.

Слейд выглядел плохо. Лицо его было серым, и в комнату он вошел слегка пошатываясь. Когда Слейд приблизился, я заметил, что его глаза находятся не в фокусе, поскольку он, очевидно, до сих пор страдал от контузии. Кто-то аккуратно перевязал ему руку чистым бинтом, но его помятый костюм был покрыт маленькими пятнами и волосы на голове стояли дыбом. Поскольку Слейд всегда придавал большое значение своему внешнему виду, я решил, что надо думать, он сильно не в себе.

Я был прав и для того, чтобы узнать, как сильно он не в себе, мне понадобилось совсем немного времени.

Он подошел и, взглянув на меня сверху вниз, вытянул свою левую руку.

— Возьмите его и поставьте вон туда, к стене.

Меня схватили прежде, чем я успел пошевелиться. Кто-то взял меня со спины на борцовский захват и, стащив с кресла, проволок через комнату. Когда я оказался прижатым к стене, Слейд спросил:

— Где мой пистолет?

Кенникен пожал плечами.

— Откуда я знаю?

— Ты должен был отобрать его у Стюарта.

— Ах, тот самый. — Кенникен достал его из кармана. — Это он?

Слейд взял пистолет и приблизился ко мне.

— Прислони его правую кисть к стене, — сказал он и поднес свою перевязанную руку к моим глазам. — Ты сделал это, Стюарт, поэтому должен знать, что произойдет сейчас.

Твердая рука пригвоздила к стене мое запястье, и Слейд поднял пистолет.

Мне хватило здравого смысла для того, чтобы перестать сопротивляться, и я как раз успел разжать кулак в тот самый момент, когда Слейд всадил пулю мне в ладонь. Как ни странно, после первого пронизывающего шока я совсем не испытывал боли. Я чувствовал только то, что моя рука полностью онемела от плеча до кончиков пальцев. Боль должна была прийти довольно скоро — сразу после того, как рассеется шок.