Бег вслепую, стр. 55

— Его не оказалось под рукой в нужную минуту. — Слейд прищелкнул языком. — Мне следовало все сделать самому.

Я мягко рассмеялся.

— Тогда сейчас ты был бы там, где находится Филипс. Возблагодари свою судьбу, Слейд. — Я посмотрел через лобовое стекло, а затем нагнулся вперед, чтобы проверить положение его рук и ног и убедиться в том, что он не собирается меня перехитрить, убаюкивая мирной беседой. — Я полагаю, когда-то был человек по имени Слейд.

— Мальчик, — ответил Слейд. — Мы нашли его в Финляндии во время войны. Тогда ему было пятнадцать. Его родители были англичане, и они оба погибли во время налета наших штурмовиков. Мы о нем позаботились, а позднее появилась его замена — я.

— Что-то вроде Гордона Лонсдейла, — сказал я. — Меня удивляет, как тебе удалось пережить проверки после того переполоха, который вызвало дело Лонсдейла.

— Меня тоже, — произнес он мрачно.

— Что случилось с молодым Слейдом?

— Возможно, Сибирь. Но я так не думаю.

Я тоже так не думал. Молодого Слейда, должно быть, хорошенько допросили, а затем, узнав всю его подноготную, скрыли в земле в какой-нибудь анонимной яме.

Я спросил:

— Как твое имя — я имею в виду настоящее, русское имя?

Он рассмеялся.

— Ты знаешь, я его уже почти забыл. Я был Слейдом лучшую часть своей жизни, и это продолжалось так долго, что порой моя прежняя жизнь в России кажется мне сном.

— Перестань! Никто не забывает своего имени.

— Я думаю о себе как о Слейде, — сказал он. — И считаю, что нам следует придерживаться этого имени.

Я увидел, как его рука зависла над кнопкой ящичка для перчаток.

— Тебе лучше сосредоточиться на вождении, — произнес я сухо. — Единственное, что ты можешь найти в ящичке для перчаток, это быструю, легкую смерть.

Не проявляя слишком большой спешки, он убрал свою руку и вернул ее на рулевое колесо. Я заметил, что его первый страх уже прошел и к нему вернулось самообладание. Мне следовало еще больше усилить свою бдительность.

Мы приблизились к повороту, ведущему на озеро Сингваллаватн и к дому Кенникена через час после того, как покинули Рейкьявик. Наблюдая за Слейдом, я увидел, что он собирается проехать мимо, поэтому сказал:

— Это не смешно, Слейд, ты знаешь путь.

Поспешно нажав на тормоза, он свернул направо, и мы запрыгали по дороге, которая стала еще хуже. Насколько я помнил, по своей ночной поездке с Кенникеном по этой же самой дороге, дом находился примерно в пяти милях от поворота. Я наклонился вперед и одним глазом смотрел на спидометр, другом на окружающий пейзаж, чтобы не пропустить что-нибудь знакомое, а остаток своего внимания уделял Слейду. Человеку в моем положении было бы неплохо иметь три глаза, но мне пришлось удовольствоваться двумя.

Я заметил вдали нужный мне дом или, по крайней мере, что таковым считал, поскольку видел его перед этим только в темноте. Я приставил пистолет к шее Слейда.

— Ты проедешь мимо, — сказал я. — Ты не должен ни повышать скорость ни притормаживать — ты просто поедешь в том же темпе, пока я не прикажу тебе остановиться.

Когда мы проезжали мимо ответвления дороги, ведущей к дому, я посмотрел на него краем глаза. Он остался примерно в четырехстах ярдах в стороне от нас, и теперь я был абсолютно уверен в том, что это то самое место. Я в этом убедился, когда увидел впереди и слева от нас лавовый гребень, возле которого у меня произошла встреча с Джеком Кейзом. Я похлопал Слейда по плечу.

— Немного дальше слева ты увидеть ровное место, которое расчистили при прокладке дороги. Остановишься там.

Я пнул ногой дверь и громко выругался так, словно больно ударился. Все, что я хотел сделать, это произвести как можно больше шума, чтобы заглушить щелчок обоймы, извлеченной мною из пистолета, и лязг затвора, который я передернул чтобы достать из ствола патрон. Данная процедура оставила меня безоружным, и мне не хотелось, чтобы Слейд об этом узнал. Я собирался нанести ему сильный удар рукояткой пистолета, а сделать это заряженным оружием все равно что добровольно напроситься на тяжелое ранение в живот.

Он съехал с дороги и еще до того, как машина успела остановиться, я сделал резкое рубящее движение, ударив его рукояткой сбоку по основанию шеи. Он издал слабый стон и упал вперед, а его ноги скользнули по педалям. На один тревожный момент машина рванулась вперед, но затем двигатель заглох и наступила полная тишина.

Я сунул руку в карман и, вставив в пистолет полную обойму, дослал в ствол патрон, после чего осмотрел Слейда с близкого расстояния. То, как я с ним обошелся, вполне могло привести к перелому шеи, но я обнаружил, что его голова свободно покачивается из стороны в сторону, и он просто оглушен. Я удостоверился в этом, с силой сжав его руку в том месте, где пуля пробила ладонь. У него не дрогнул ни один мускул.

Полагаю, мне следовало убить его. Те знания, которые накопились в его голове за годы работы в Департаменте, являлись смертельно опасными, и долгом каждого члена Департамента было проследить за тем, чтобы эти сведения оказались навсегда уничтоженными, но я об этом даже не подумал. Я нуждался в Слейде как в заложнике, которого можно обменять на другого заложника, и мне не хотелось обмениваться мертвецами.

Е.М. Форстер однажды сказал, что если бы ему пришлось выбирать между предательством родины и предательством друзей, то он надеется, что у него хватило бы мужества предать родину. Элин была мне больше чем друг — она была моей жизнью, и если для того, чтобы получить ее, я должен отказаться от Слейда, то раздумывать тут не о чем.

Я вышел из машины и открыл багажник. Разорвав на полосы мешковину, в которую были завернуты винтовки, я связал ими руки и ноги Слейда. Затем я положил его в багажник и захлопнул крышку.

Карабин ремингтон, конфискованный мною у Филипса, я вместе с патронами к нему спрятал в расщелине неподалеку от машины, но легкую артиллерию Флита повесил через плечо, после чего зашагал по направлению к дому. У меня было такое чувство, что она мне еще понадобится.

В последний раз, когда мне довелось находиться поблизости от этого дома, было темно, и я сломя голову удирал от своих преследователей, не разбирая дороги. Теперь, при дневном свете, я обнаружил, что смогу, оставаясь незамеченным, подобраться к входной двери на расстояние в сто ярдов. Местность была слишком пересеченной, и три лавовых потока, перерезавшие ландшафт в ходе давно угасшего извержения, остыв и затвердев в фазе максимального разлива, образовали пилообразные гребни, полные расщелин и впадин. Вездесущий мох покрыл колючую лаву мягкими растительными подушками. Я продвигался очень медленно, и мне понадобилось полчаса на то, чтобы приблизиться к дому на минимальное расстояние, которое было возможно.

Распластавшись на животе, я осмотрел дом повнимательнее. Теперь я окончательно убедился в том, что передо мной логово Кенникена, поскольку окно в той комнате, в которой меня содержали, было разбито, и на нем отсутствовали занавески. В последний раз, когда я их видел, они были охвачены пламенем.

Перед входной дверью стояла машина, и я заметил, что воздух над капотом немного дрожит. Это означало, что двигатель все еще горячий, и, следовательно, кто-то приехал совсем недавно. Поскольку моя собственная поездка протекала медленно, Кенникен должен был первым добраться сюда из Кьеблавика — значит, что бы Кенникен ни собирался сделать с Элин, чтобы заставить ее рассказать о моем местонахождении, существовал хороший шанс на то, что это еще не началось. Возможно и то, что Кенникен решил отложить допрос до прибытия Слейда. Я от всей души надеялся, что это так.

Оторвав от камней большой кусок мха, я спрятал под ним винтовку Флита вместе с патронами. Я захватил ее с собой на всякий случай — все равно она не принесла бы мне никакой пользы, оставаясь в багажнике машины. Винтовка также была бы бесполезна в доме, но теперь она находилась в пределах быстрого рывка от входной двери.