За краем земли и неба, стр. 5
И Хепсу увидел разницу. Позади пустыня еле заметно, очень полого, но все же вздымалась к высокому небу, истаивая в далекой туманной дымке. Впереди так же полого равнина клонилась вниз.
Хепсу так и сказал Учителю.
– Если бы пустыня была бесконечной, – ответил на это Ачаду, – она оставалась бы ровной. А так – она понижается к озеру.
Мальчику объяснение Учителя не показалось очевидным, но он промолчал. Его порадовало уже то, что идти придется вниз – это облегчит путь. Хотя, прошлую бессонницу они, выходит, тоже постепенно спускались, но натруженные ноги этого совсем не заметили.
– Пей! – повторил Ачаду, тряхнув жалко булькнувшей флягой. – И пошли.
Хепсу сам не заметил, как руки его, выпустив наконец ладонь Учителя, вцепились в обтянутую кожей деревяшку и поднесли горлышко к губам. Тонкая струйка смочила шершавый язык, скользнула по пищеводу и словно испарилась, не достигнув, казалось, желудка. И все-таки этот глоток оказал свое целебное действие: камни перестали качаться, в тело неохотно вернулись некоторые силы. Мальчик поискал глазами мешок.
– Он у меня, – заметил беспокойство ученика Ачаду. – В нем почти пусто, и я положил его в свой. Пошли!
– А дусос?! Ты не выбросил дусос?
– Трубки, воткнутые в деревяшку? Зачем они тебе?.. – Учитель пожал плечами, но мальчик, сжав губы, молчал. – Впрочем, они не тяжелые. На месте твой дусос. Идем!
Чем дальше шел этой бессонницей Хепсу, тем идти становилось, на удивление, легче. Вроде бы и наклон исчез, пустыня вновь стала ровной, зато сильно поредели камни и не мешали более шагать. Да и под ногами была уже не серая пыль на жесткой почве, а мягкий неглубокий песок желто-серого оттенка.
И все же мальчик стал отставать от Учителя. Как ни старался он прибавить шагу, фигура Ачаду впереди, чуть согнутая под тяжестью объемного тюка, становилась все меньше и меньше. Хепсу стало вдруг очень страшно, что он останется один среди песка и редких камней под бесконечно высоким небом. Собравшись с силами, он побежал. Но не успел сделать и нескольких шагов, как, сильно оттолкнувшись, почувствовал, что нога, потеряв опору, заскользила назад. Мальчик неуклюже рухнул лицом в песок, не успев вытянуть руки. Он тут же вскочил и недоуменно посмотрел на черный мазок, оставленный подошвой на песке. Сел на корточки, провел по черной полосе ладонью. Рука не почувствовала ни тепла, ни холода, под ладонью было так гладко, словно он провел ею по затвердевшему воздуху. Хепсу двумя руками раздвинул песок, сделав странную полосу шире. Ему показалось вдруг, что в невероятно глубокой черноте что-то есть. Почувствовав, как неприятный холодок пробежал вдоль хребта и встопорщил волосы на затылке, мальчик, тем не менее, словно завороженный, опустился на колени, а потом и вовсе лег, склонив лицо к тревожно манящей черноте. И он неожиданно понял, что под ним пустота! Жуткая пустота… по-настоящему бесконечная… бесконечней, чем небо! Но в далекой-далекой глубине он увидел множество маленьких ярких точек, даже не точек – пылинок, будто просыпал кто-то в глубокий черный омут светящуюся муку.
Очарованный увиденным, Хепсу забыл обо всем и даже взвизгнул, когда на его плечо опустилась ладонь Учителя.
– Я вернулся к тебе в последний раз, – грустно сказал Ачаду. – Ты не можешь идти. Я не могу тебя нести…
– Да нет же, Учитель! – вскочил на ноги мальчик. – Я могу идти. Но ты посмотри, что там!
Ачаду недоверчиво склонился над черной проплешиной в песке. Затем так же, как до этого Хепсу, опустился на колени, а потом и лег, приблизив лицо к удивительно гладкой поверхности, скрывающей под собой неведомое чудо. Так он лежал, не шелохнувшись, очень долго. Наконец поднял голову, покрутил ею, словно приходя в себя. Сел.
– Не понимаю… – выдавил он севшим голосом.
– Может быть, это… озеро? – прошептал Хепсу.
– Что? – встрепенулся Ачаду, будто проснувшись.
– Озеро… То, куда мы идем.
– Под нами? Почему? А где вода? – Казалось, растерянный Учитель сам превратился в ученика.
– Не знаю, – пожал плечами мальчик. – Это же необычное озеро. Бездонное и безбрежное…
– Да-да, ты прав! – вскочил на ноги Ачаду. – Это может быть только оно! Мы дошли! Мы уже идем по нему! Только вода в нем твердая, поэтому на ней держится песок. Но ты заметил, что наклона больше нет?
Хепсу кивнул.
– И слой песка уже очень тонкий, – возбужденно продолжил Учитель. – Скоро он совсем кончится, и мы увидим, что земля имеет край!
Мальчик вдруг погрустнел и опустил голову:
– Но если вода в озере твердая, мы не сможем напиться…
– Погоди, надо идти, пока не кончится песок! Может быть, дальше начнется обычная вода. Но даже если и нет… Главное дойти! Ведь мы же стремились именно к этому?
Хепсу кивнул. Из глаза выкатилась слезинка, и он еще ниже опустил голову.
Глава 3
Вот оно – безбрежное озеро! Путники стояли на маленьком песчаном холмике, последнем островке песчаной равнины. Позади них равнина уже не была однотонной и равномерно песчаной – тут и там ее поверхность разрывали черные кляксы, как совсем небольшие, так и огромные, размером с маленькие озерца. Но здесь песок заканчивался, впереди зияла бескрайняя чернота. Казалось, что Ачаду и Хепсу стоят на краю бездонной пропасти, в глубине которой застыла сияющая взвесь.
– Мы дошли… – зачарованно выдохнул Хепсу.
Ачаду только кивнул, восторг, заполнивший душу и сердце, лишил его на время речи.
Хепсу осторожно, как пробуют воду купальщики, коснулся пальцами ноги черной поверхности. Нога наткнулась на твердую, гладкую преграду, такую же гладкую, не теплую и не холодную, как и там, где он поскользнулся. Мальчик собрался с духом и шагнул вперед. И… сразу упал. Он отчаянно забарахтался, пытаясь подняться, но ничего у него не вышло. На черной поверхности, казалось, полностью отсутствовала сила трения. Собственно, так оно и было.
Хепсу испуганно заскулил. Этот звук вывел наконец Учителя из состояния восторженной отреченности. Он ринулся было вперед, на помощь ученику, занес уже ногу над пыльной внутри глубиной, но крик Хепсу заставил его остановиться.
– Нет!!! Учитель, нет! Ты тоже не сможешь!..
Лишь тогда к Ачаду полностью вернулся разум. Он сбросил с плеч тяжелый тюк, развязал его и вынул плоскую деревянную палку, сужающуюся с одного конца. Хепсу, перестав бессмысленно барахтаться, с надеждой и тревогой следил за действиями Учителя.
«Так это же весло! – дошло до мальчика предназначение длинной широкой деревяшки. – Значит, в этом тюке Ачаду тащил лодку?..»
Учитель протянул весло Хепсу. Тот ухватился за его широкий конец. Ачаду потянул. И с ужасом почувствовал, как песок под ногами стал осыпаться, разъезжаться, – еще мгновение, и Ачаду оказался бы рядом с учеником на сверхскользкой черноте. К счастью, начав уже скользить одной ногой, Учитель упал на спину. Движение прекратилось. Весло осталось в руках мальчика.
Осторожно, стараясь не делать резких движений, Ачаду перевернулся на живот и отполз чуть дальше, где слой песка был достаточно толстым. Только тогда он поднялся на ноги и посмотрел на ученика. Тот судорожно сжимал обеими руками весло, словно оно было единственным и последним, что связывало его с землей.
Ачаду задумался. Он не допускал мысли, что не сможет вытащить ученика. Глупость какая, ведь вот он, совсем рядом – не тонет, не вязнет, ничего с ним плохого не происходит… Кроме того, что не может ни встать, ни ползти.
Отсюда, где стоял сейчас Ачаду, он, пожалуй, легко смог бы вытащить мальчика, не рискуя, что песок под ногами осыплется. Но длины весла для этого не хватит. Вот если связать оба весла… Только чем?
Постоянная температура земли, абсолютно комфортная для людей, не создавала нужды в одежде. Здесь никогда не было ночи, не было смены времен года… Как и все прочие, Ачаду и Хепсу носили лишь тряпичные повязки на бедрах. Даже обуви они не знали – толстая грубая кожа подошв хорошо предохраняла ступни.