Тайны господина Синтеза, стр. 28

— Очень может быть. Капитан сообщил, что некоторые детали приборов сделаны из бриллиантов. Что нам эти камушки!

— Легко вы ими разбрасываетесь!

— Легко! Уверяю вас, легко!

— Не могу сказать того же о себе. Я бы предпочел быть богатым, жить на широкую ногу, а не прозябать здесь, получая жалкие двенадцать или пятнадцать тысяч в год!

— Ну и аппетит у вас! А я счастлив, когда зарабатываю сто су в день!

На мгновение зоолог замолк. Затем брякнул безо всяких околичностей:

— И юная девушка, почти дитя, когда-нибудь станет полной хозяйкой всего этого!

— Что? Девушка? Какая девушка?

— Как? Вы что, сумасшедший? Вы не заметили ее три недели тому назад, когда господин Синтез предстал перед нами во всей своей красе?

— А ведь и правда! Черт возьми, я совсем запамятовал!

— Вы непостижимый человек!

— Позабыл… Такая маленькая, беленькая, как парафин… [192] Вы ее имеете в виду? Кстати говоря, очень скромно одетая, во всяком случае, на фоне патрона, который сверкал, словно солнце… Кажется, припоминаю, ее вид меня поразил, хотя я вообще-то не интересуюсь женщинами, а царевнами из сказок «Тысяча и одной ночи» [193] и подавно.

— Беленькая, как парафин!.. — воскликнул в ответ ошеломленный профессор. — Это все, что вы можете сказать об этом чудесном создании?!

— Разумеется. Необыкновенная прозрачность ее кожи по аналогии натолкнула меня на мысль о смеси гидроводорода, именуемой парафином. А вы… куда вы клоните?

— А вам не пришло в голову, как пришло мне, что мадемуазель Анна Ван Прет станет богатой наследницей?

— Откуда вы знаете ее имя? Ах да! В ее честь назван наш корабль, я в этом ни минуты не сомневался! Что же до ее наследства, то прежде надо, чтобы господин Синтез соблаговолил сказать «прощай» радостям жизни. А в скорости этого момента я сильно сомневаюсь.

— Да, знаю, — чем старики ближе к гробу, тем больше они хватаются за жизнь.

— Оставьте ваши шуточки, тем более такого сорта! Хотя… Что-то патрона давно не видно. По-вашему, он болен?

— Конечно, болен. Как все восьмидесятилетние старики. А болезнь их состоит в том, что им восемьдесят лет.

— Ну, если дело только в этом, то я спокоен. Господин Синтез человек незаурядный. Не удивлюсь, если лет через двадцать, к своему столетию, он будет выглядеть еще вполне бодрым.

— Нет.

— Как это — нет?

— Я хочу сказать, что роковой конец куда ближе, чем вы полагаете. У господина Синтеза сочтены не только годы, но и месяцы, а быть может, и дни.

— Что вы плетете?!

— Я говорю чистую правду, дорогой мой.

— Но это невозможно!

— Вы что, врач?

— К сожалению, нет. На это мне всегда не хватало времени. А вы?

— Выпускник медицинского факультета Парижского университета, работал интерном во многих больницах.

— И это вам позволило заметить у господина Синтеза какой-то тяжелый недуг?

— Чрезвычайно тяжелый, который раньше чем через год непременно сведет его в могилу.

— Вы приводите меня в ужас! Эксперимент ведь только начат! А как же Великое Дело, на которое мы все работаем?..

— Боюсь, вы не увидите его завершения. Разве что на себя возьмете руководство.

— Погодите, объясните толком, что вы заметили?

— Всего лишь несколько белых с желтизной пятнышек на руках нашего патрона.

— И каково значение этих пятнышек?

— Они свидетельствуют о начинающейся сенильной гангрене [194].

— Это еще что такое?

— Болезнь, которой, как следует из определения «сенильный», что значит «старческий», подвержены исключительно старики. Вызвана преимущественно нарушением кровообращения. У пожилых людей некоторые ткани организма, в частности артерии, подвержены ороговению, — кальциевые соли, откладываясь в сосудах, закупоривают их.

— Это мне известно. Они образуют в системе кровообращения скопления фосфата и известкового карбоната.

— Совершенно верно. Данное явление называют окостенением. Скопление солей в сосудах в большей или меньшей степени перекрывает кровоток, в результате чего к периферийным органам кровь, поддерживающая их жизнедеятельность, не поступает. Отсюда гангрена — омертвение отдаленных от сердца частей тела, то есть рук и ног.

Хорошенько запомните, дорогуша, что все старики предрасположены к такого рода заболеваниям. Именно это заставило Биша, часто посещавшего престарелых пациентов, сказать: «Можно подумать, что, накопляя в наших тканях эту чужеродную и несовместимую с жизнью субстанцию, природа хочет незаметно подготовить нас к умиранию».

Боюсь, как бы опаснейшая для других стариков гангрена не стала еще более опасной для нашего патрона.

— Почему?

— Вы что, позабыли о режиме, которого господин Синтез придерживается в течение целого ряда лет? Ведь он поглощает в чистом виде кальциевые вещества, и они полностью усваиваются в его организме, что чрезвычайно способствует их отложению.

— Увы, все, что вы говорите, звучит вполне логично…

— Заметьте, я не обсуждаю сам принцип химического питания, я говорю лишь о его последствиях. Думается, вся артериальная система господина Синтеза, включая сердце, забита кальцием. Это напоминает, с учетом разности пропорций, историю со злополучными кораллами, так бурно разросшимися за два месяца. Теперь наш Мэтр представляет собой не столько человека, сколько монолит в процессе его формирования, — добавил зоолог со злобной усмешкой.

— Но господин Синтез, знающий все на свете, должно быть, сыскал средство от опасной болезни. Наверное, он нашел растворители, реактивы, способные или воспрепятствовать накоплению, или обеспечить выведение из организма вышеназванных веществ.

— Хотел бы надеяться, однако твердо рассчитывать не смею.

— Но уверены ли вы, что природа замеченных вами пятнышек именно такова, как вы говорите? Быть может, это следы кислоты, капнувшей на кожу во время недавних лабораторных исследований?

— Я их подробно рассмотрел, незаметно для хозяина, пока он изучал коралловую ветвь, поднятую со дна лагуны. Вывод мой однозначен: пятна имеют гангренозное происхождение. Впрочем, признаки болезни еще не так явны, быть может, она продлится дольше, чем я предполагаю. Как бы там ни было, поверьте мне и перед лицом печальной очевидности примите свои меры предосторожности, а я приму свои. Потому что по имеющимся признакам господин Синтез обречен.

ГЛАВА 6

Старый знакомый. — Помощник кочегара. — Из префектуры полиции. — В Коралловое море. — Инструкции, полученные секретным агентом. — На борту «Анны». — Как агент номер 32 оценивает работы господина Синтеза. — Электродинамическая машина. — Лаборатория полностью оборудована. — Речь идет о превращении шестисот китайцев в фарш. — Пока раздували пары главной машины, чтоб получить электрический ток. — Обморок. — Бред. — Два помощника кочегара оказались отнюдь не помощниками кочегара.

Господин префект!

Безотлучно проводя нескончаемые дни между небом и водой, затерянный в таинственном море, причудливо усеянном рифами, почти забыв, в каком полушарии Земли нахожусь, я не знаю, когда и каким образом отошлю вам этот рапорт и дойдет ли он до вас вообще.

Пишу со всей необходимой тщательностью скорее из чувства профессионального долга, чем в надежде обрести счастливый случай передать докладную вам.

Случай! Вот единственный гонец, на которого и сейчас и впредь мне придется рассчитывать. Еще и еще раз я надеюсь на него со всем рвением узника или, во всяком случае, затворника.

Лично не знакомый ни с кем, кроме одного из ассистентов господина Синтеза, моим бывшим «профессором взрывчатых наук» Алексисом Фармаком, я без малейшего колебания решился исполнить поручение, которое имел честь от вас получить и которое состоит в наблюдении в интересах Центра за участниками экспедиции, предпринятой господином Синтезом.