Мексиканская невеста, стр. 38
Разгадав их маневр, направленный на то, чтобы отрезать ему дорогу, Джо пробормотал:
— Как только доберусь до кустарника, я спасен!
Вот наконец и растительность. Укрывшись за кустом, Джо ползком добрался до края пропасти и посмотрел вниз.
А там, на глубине тридцати футов, по-прежнему несся желтоватого цвета бурлящий и грохочущий водный поток.
Немного дальше расщелина резко поворачивала в сторону. Джо показалось, что он увидел нечто темное, стремительно летевшее вперед по воле волн.
Скорость течения помешала метису распознать этот предмет, вскоре исчезнувший за излучиной, образуемой руслом горной реки.
Это обстоятельство тем не менее придало Джо надежды и силы. Поднявшись, он ринулся вперед, не обращая внимания на густой кустарник и каменные развалы. Рельеф местности значительно облегчил ему задачу. Практически не мешая Джо, различного рода препятствия существенно замедлили продвижение мексиканцев.
Крутые откосы выросли с обеих сторон. Бурный поток вошел в узкую горловину и устремился дальше. Всадники были вынуждены остановиться. А Джо, ловкий и быстрый, словно серна, проворно прыгая с камня на камень, быстро ушел вперед, и вскоре уже ничто ему не угрожало.
Он карабкался по крутым пересекающимся тропинкам, то удаляясь, то приближаясь к стремнине. Потный, с лицом, сожженным солнцем, проявляя чудеса выносливости и энергии, метис шел все дальше и дальше.
Несмотря ни на что, он продолжал надеяться!
Наконец Джо достиг наивысшей точки хребта. Вот уже более двух часов он без устали бежал и бежал, преодолевая тысячи препятствий.
Теперь надо было спускаться вниз. Рискуя сломать себе шею, метис отчаянно устремился вперед, за каких-нибудь двадцать минут преодолел противоположный склон и, оказавшись у воды, громко, словно сумасшедший, издал вопль.
От радости?.. Отчаяния?.. Этого Джо пока не знал. Но он издали заметил нечто такое, от чего потерял голову.
Внезапно, преодолев горловину, поток расширился. Теперь он медленно катил свои воды вдоль пологих берегов и впадал в озеро, мирно светящееся посреди песков, словно изумруд, оправленный в серебро.
На противоположном берегу стояла группа людей — примерно дюжина мужчин в одежде горнорабочих и женщина, склонившаяся над двумя неподвижно лежащими на песке телами.
Они были примерно на расстоянии пятидесяти метров. При виде этой женщины в обычном деревенском платье у Джо застыла кровь в жилах.
Новый вопль вырвался из его уст:
— Мамита!.. Дорогая мама!.. Это я… я… твой Хосе!
Бросив карабин и лассо, метис бросился в реку. И если Жан плавал словно кайман, то он, Джо, плавал не хуже морской свинки.
Ему ответили с противоположного берега. Женщина поднялась, раскрыв объятия, и, заикаясь, произнесла:
— Хосе!.. Мой дорогой… моя любовь… мой мальчик…
Несколько энергичных взмахов руками, и молодой человек, преодолев реку, весь мокрый, вне себя от радости, бросился на шею матери. Та, потеряв голову от счастья и нежности, зарыдала.
— Мамита! Ты здесь! Какое блаженство! Но Жан?.. Мой бедный Жан?
— Успокойся, он жив, — промолвила сияющая мать, показав на двух мужчин, лежащих на песке. — Он открыл глаза, узнал меня. Именно в этот момент я увидела и тебя.
Такой близкий, еще слабый и вместе с тем отчетливый голос заставил Джо подскочить. Это был голос Жана.
— Мамита… мой добрый ангел!.. Джо… мой любимый брат!
Энергично растиравшие Жана горнорабочие отошли в сторону. С бьющимся сердцем и глазами, полными слез, женщина присела на корточки, положила к себе на колени голову Жана, нежно его поцеловала и тихим, прерывающимся от рыдания голосом, произнесла:
— Видишь ли, сынок, я хорошо знала, что должна была прийти… это выше моих сил… я чувствовала, что мои дети в опасности… и я пошла… И вот я здесь… вы живы… и слава Богу!
— Спасибо, мамита! Спасибо, моя вторая мама! А мой спутник… тот, которого я, к счастью, вырвал из лап смерти?..
— Да, извини, дорогой… на радостях я забыла о нем.
Один из рудокопов вылил в рот Гарри целый стакан агвардиенте. Вздрогнув, словно от прикосновения к находящемуся под электрическим напряжением проводу, молодой человек зашевелился и открыл глаза.
Пережив страшное падение, чудом не утонув, он посмотрел на окружавших его людей, узнал бесстрашных героев и произнес:
— Вы любите друг друга, словно два брата… я обязан вам жизнью… примите меня… я буду третьим братом…
Гарри приподнялся и протянул им дрожащие руки, чтобы пожать крепкие ладони Жана и Джо.
Услышав его голос, мамита побледнела, затем вздрогнула, как будто ее настиг удар в самое сердце.
Она пристально, с расширенными от ужаса глазами посмотрела на этого молодого человека, которого едва замечала, пока была поглощена заботой о Жане.
Увидев перед собой огромного янки, с большими серыми глазами и энергичным лицом, обрамленным белой бородкой, женщина воскликнула:
— Капитан Майкл!.. Адъютант императора Максимилиана… человек, который…
— Вы ошиблись, добрая душа, — прервал ее Гарри, — бывший адъютант императора, сегодня полковник Майкл или, что правильнее, Микаэль Джонс — мой отец…
— Конечно, это так, — с горечью ответила женщина, — прошло двадцать пять лет… и сын — живой портрет отца тех лет!
— Вы знали моего отца?
— Да, к несчастью для всех нас! Жан!.. Или, вернее, Тоньо… Тоньо Вальдес… ты спас жизнь сыну того, кто был палачом твоих родителей, принесшим им разорение, бесчестие и смерть!
Часть третья
ЧЕСТНОЕ ИМЯ
ГЛАВА 1
Прилив крови. — Кровопускание по-индейски. — Спасена! — Отъезд Андреса. — Пища. — Предрассудки в отношении современных индейцев. — Подготовка к побегу. — Неожиданное возвращение. — Палач! — Шумное объяснение. — Общий секрет. — Бахвальство. — Достойный отпор. — Бегство. — Тревога!
Хуана, пленница Андреса, посчитала, что слова бывшего работника ее отца — самое обычное хвастовство.
Гордо подняв голову, девушка не обращала внимания на угрозы, полагая, что пока она одна в опасности, ей нечего бояться. Но как только девушка увидела своих бедных родителей, то поняла: это конец! Все рухнуло, и дальнейшая борьба становилась невозможной. Внезапно она ощутила себя вконец обессилевшей. Упав на руки маленькой индианки и почувствовав, как жизнь оставляет ее, Хуана потухшим голосом произнесла:
— Я умираю!.. Так будет лучше… может быть… прощай все, что я любила!..
Бесстрашная и неутомимая Флор уложила ее на грубо сколоченные нары, укрыла меховыми шкурами и воскликнула:
— Мой друг! Сестричка! Моя красивая белая розочка… нет, ты не умрешь! Я здесь и спасу тебя!
Увидев приближающегося Андреса, который собирался ей помочь, она, страшная и одновременно великолепная, преградила ему путь и, взмахнув ножом, воскликнула:
— Уходи! Уходи же!
Побледнев, метис посмотрел на нее и сжал рукоятку револьвера. На мгновение установилась страшная тишина. Невероятным усилием воли Андрее взял себя в руки, затем пожал плечами и медленно пошел прочь, проворчав:
— Змея!.. Я раздавлю твою голову! Пока ты мне нужна, но этому придет конец!
В ответ послышался издевательский хохот, обнаживший зубы молодой дикарки:
— Быстрый Лось, мой отец, снимет с тебя скальп и натрет красным перцем твою ободранную башку!
На конец Флор осталась одна с Хуаной. Воспитанная в суровой жизненной школе, привыкшая с раннего детства принимать самостоятельные решения, индианка не растерялась. Посмотрев на свою неподвижную подругу с багровым лицом и застывшими, налитыми кровью глазами, она тихо произнесла:
— Кровь хлынула в голову… это серьезно… Нахмурив брови, девушка на мгновение задумалась, потом добавила:
— Да… кровопускание! Это единственный выход. Индианка приложила лезвие ножа к ногтю пальца. Нож был острым, как бритва. Флор подошла к Хуане, схватила мочку правого уха и легким движением снизу вверх с внутренней стороны надрезала кожу. Не мешкая она проделала то же с мочкой левого уха. Тотчас две алые капли, словно рубины, показались в маленьких розовых надрезах. Это и было кровопускание по-индейски.