Гвианские робинзоны, стр. 24

Как и говорил загадочный голландец, его пассажирка принесла удачу «Тропик Бэрд». Никогда еще на памяти гвианских матросов этот рейс не совершался столь быстро. Катер летел как на крыльях, и через тридцать шесть часов после прощания с рекой Суринам на горизонте появился остров Клотильда, расположенный напротив мыса Галиби в устье Марони.

Ширина реки в этом месте очень велика: противоположный французский берег едва можно было различить. Судно со спущенным флагом вошло в устье реки, благополучно миновало барьерную мель и, придерживаясь голландского берега, бросило якорь напротив поселка Альбина, не приближаясь к французской колонии.

Капитан без промедления нанял туземную лодку, приказал соорудить в ее средней части навес из пальмовых листьев, чтобы защитить пассажиров от палящих лучей солнца, и щедро загрузил ее провиантом. Негр бони, с которым капитан повстречался на берегу, собирался в свою деревню вверх по течению Марони. За несколько блестящих побрякушек он согласился присоединиться к двум матросам. Помощь человека, знающего толк в речном плавании, была очень кстати.

Вместо двадцати часов они потратят на дорогу к водопаду Гермина часов двенадцать.

Для большей безопасности отплыли ночью. Успех по-прежнему сопутствовал им.

Мадам Робен с детьми, все еще не опомнившись от фантастического калейдоскопа невероятных событий, провела уже несколько часов на крохотном островке округлых очертаний, который в поперечнике имел не более сотни метров. Он весь утопал в пышной зелени, если не считать крохотного песчаного пляжа и выступающих в центре гранитных утесов.

Маленькие робинзоны оглашали воздух радостными криками. Никола, позабыв о морской болезни, делил с ними счастье бытия. Разбили бивуак note 101. Бони поймал изрядную рыбину, которая теперь жарилась на костре. Уже собирались приступать к первой трапезе, когда на французском берегу, примерно в двух километрах от островка, появилось облачко дыма, а через несколько секунд донесся звук выстрела. Черная точка, которая могла быть только лодкой, отделилась от берега и быстро понеслась к середине реки. Послышался второй выстрел, и другая лодка устремилась вдогонку за первой.

В дикой глуши любое происшествие становится событием. А уж это… Ведь в первой лодке скорее всего находились беглецы, которых пытались захватить любой ценой, поскольку, не колеблясь, применили оружие.

Первая лодка быстро приближалась. Она опережала вторую, но не намного, идя по диагонали к голландскому берегу. Вскоре можно было различить фигуры двух мужчин, которые гребли с отчаянной энергией. Во второй лодке сидело четверо, из них двое вооруженных.

Беглецы направляли свою лодку так, чтобы островок отделял их от преследователей. Это был единственно возможный маневр.

У мадам Робен сжалось сердце. Что за драма разворачивалась при ней на этой злосчастной каторжной земле?

Перепуганные дети примолкли. Никола пытался привести в боевую готовность — впрочем, весьма неумело — свою двустволку, подаренную голландским офицером.

Разгадав замысел убегавших, преследователи устремились им наперерез. Они непрерывно вели огонь. Очевидно, их ружья обладали большой прицельной дальностью стрельбы: в воде возле самой лодки беглецов то и дело вздымались фонтанчики от пуль.

До островка оставалось не больше сотни метров, когда пуля перебила рукоятку весла у первого гребца. Он схватил запасное весло и удвоил усилия.

Мадам Робен видела теперь, что это белый, а позади него сидит негр с непокрытой головой.

Все вдруг поплыло у нее перед глазами, женщина вскрикнула… Пошатываясь, она сделала несколько неверных шагов, и новый отчаянный, безумный крик вырвался из ее груди:

— Это он! Это его… убивают!

И несчастная француженка без памяти упала на песок.

ГЛАВА 6

Буквально погребенные под непроницаемым покровом зелени, каторжник и старый негр долго ожидали дня освобождения.

Мысль о погребении, напоминающая о шахтерах, заваленных в мрачных галереях каменноугольных копей, могла бы показаться странной, когда речь идет о лесе. Однако особого преувеличения здесь нет. Самые пышные гиперболы note 102, самые смелые сравнения, самые энергичные определения не дают достаточного представления о гнетущем чувстве полного одиночества, оторванности от мира людей, которое способны вызывать глухие места бескрайних лесных пространств.

Вообразите густолиственные зоны, которые наслаиваются одна на другую, образуя зеленые горы; ряды огромных стволов, которые сдваиваются, удесятеряются, множатся без конца и края, превращаясь в неодолимые стены; добавьте оплетающие все кругом лианы — они окутывают человека, словно плотная драпировочная ткань, — и перед вами предстанет мрачная бездна, черная шахта, влажное подземелье девственного леса.

В старом Париже есть темные улочки с обшарпанными домами, осклизлой мостовой, затхлым воздухом — улица Мобюэ, улица Венеции или улица Брантом. Солнце никогда не осушает бегущих по их мостовым потоков грязи, они днем и ночью погружены во мрак, в котором задыхаются уличные фонари. Если взглянуть с крыши дома в тесные дворы, глубокие и темные колодцы, то увидишь, как на дне их копошатся еле различимые, почти бесформенные существа.

Но всего в нескольких шагах от этих клоак льются волны чистого воздуха и яркого света, блистает великолепие огромного города. Таковы и леса Гвианы, которые таят среди тропической пышности уголки мрака, забвения и безысходности.

Здесь встречаются две мощнейшие созидательные силы природы: экваториальное солнце, круглый год щедро нагревающее жаркую землю, и богатая влагой почва, образованная из многовековых органических отложений, с избытком насыщенная питательными веществами.

Зерно, этот скромный зародыш великана, сказочно быстро прорастает в благоприятной среде. Не по дням, а по часам побег развивается в тропической теплице и уже через несколько месяцев превращается в дерево. Его макушка тянется кверху, тонкий и тугой ствол похож на трубку, через которую солнце вытягивает земные соки.

Молодому дереву нужен воздух. Ему нужен свет. Бледные, анемичные листья, как у растений, не знающих дневного тепла, нуждаются в хлорофилле note 103, как наша кровь — в гемоглобине note 104. Только солнце способно помочь выжить дереву. И единственной целью молодой поросли становится стремление вверх, погоня за горячими поцелуями светила. Нет силы, которая могла бы сдержать этот порыв. Деревья пробивают плотный шатер листвы и добавляют новую каплю к зеленому океану.

Чудеса растительного мира впечатляющи, поразительны. Чтобы составить о них представление, нужно побродить под тесными переплетениями ветвей, являющими собой единое и нерасторжимое целое, поглядеть на могучие корни, возле которых беспрерывно происходит зарождение новых жизней.

Ничтожно малым и слабым кажется человек, понуро бредущий по необозримой тропической чаще! Медленно его продвижение среди гигантов, — и, несмотря ни на что, он пробирается вперед, с компасом в одной руке, с крепким ножом — в другой, напоминая муравья, отважно буравящего почву горы своим стрекалом.