Бессребреник среди желтых дьяволов, стр. 32

— Вы оказали ему помощь?

— Конечно, месье. Это был один маньчжур. У него на лице сгорела вся кожа. Похоже, он попал в огонь, и теперь его не узнает и родной отец.

— Позовите доктора Леграна, чтобы он позаботился о нем, а завтра утром я приду повидать его сам.

Сестры милосердия и раненые, услышав голос начальника, поспешили навстречу и тотчас окружили Клавдию, к которой относились как к доброй фее [99] всех страждущих. Но Солиньяк и его жена буквально падали с ног от усталости. А у молодой женщины вдобавок еще разболелась нога. Рана хоть и была небольшой, но давала о себе знать. Поль Редон и Пьеко с нежностью наблюдали за сценой встречи и ждали, когда им приготовят ночлег.

С общего согласия все серьезные дела отложили на следующий день. Супруги удалились в свои апартаменты [100], где не было никаких излишеств и которые находились в непосредственной близости от палат с больными.

Сестра Экзюперьен, руководившая скорой помощью, щедрая и неутомимая по натуре женщина, проводила Редона и Пьеко в их спальни. Вскоре в доме воцарилась тишина. Не спала только главная монахиня — в ту ночь пришел ее черед дежурить. Сестру милосердия беспокоил вновь поступивший больной. Странное чувство вызывал этот босяк в лохмотьях с изуродованным лицом. Женщина подошла к кровати: раненый лежал без движения и, видимо, спал. Лицо скрывалось под слоями бинтов, лишь одна рука лежала поверх одеяла. Кожа на ней была грубая, мускулы крепки, как железные прутья, а ногти тверды, как крючья. Делая обычный обход, подошел доктор Легран.

— Что вы думаете о нем? — медсестра.

— Ничего хорошего, — с грустной улыбкой ответил врач. — Те ранения, что он получил, заработаны не в сражении и не в мирном труде. Это наверняка какой-нибудь бандит, попавший в переделку…

— Вы считаете, что он сбежит?

— Хм… Не уверен. Кроме безобразной каши на лице, у него одно или два огнестрельных ранения, сломана нога, и, что особенно опасно, пуля была вынута кустарным способом в антисанитарных условиях, и у него начинается гангрена [101]. В любом случае, я не думаю, что со смертью этого типа человечество наденет траур.

— Пусть так, — произнесла монахиня, — но я-то знаю, что вы будете лечить его так же тщательно, как и остальных. Не думаете ли вы, что он сам по себе может представлять опасность для окружающих? Нам не нужен волк в овчарне…

— Ну, волк должен быть, прежде всего, на ногах, чтобы тащить ягнят, а этот вряд ли сможет встать.

В это время один из часовых, охранявших госпиталь, вошел в зал.

— Сестра Экзюперьен, — обратился он к монахине, — к нам только что пришел священник, который утверждает, что знаком с вами. С ним еще двое.

— Как он назвался?

— Отец Жером.

— Миссионер! Конечно, я его знаю. Извините, доктор, отец Жером не из тех, кого следует заставлять ждать у дверей.

Сестра Экзюперьен, долгие годы выполнявшая в этом пустынном районе свою благородную миссию, прекрасно знала о деятельности отца Жерома. Монахиня поспешила в вестибюль, где ее уже ждали. Увидев миссионера, она поклонилась ему.

— Отец мой, — произнесла она, — вы постучались в наш дом, он в вашем распоряжении.

— Я на это и рассчитывал, — улыбнулся священник. — Мне многое нужно вам объяснить. Но я очень тороплюсь, к тому же я не один…

Рядом с отцом Жеромом стояли Янка и Буль-де-Сон. После того, как они поняли, что Редон с Пьеко и Бан-Таем ушли, миссионер не колеблясь принял решение продолжить поиски. Все трое пошли через горы и скалы, рискуя столкнуться с новыми трудностями.

Самое лучшее было, конечно, добраться до какого-нибудь города. В конце концов старик вывел детей, так он называл Янку и Буль-де-Сона, на дорогу к Син-Кингу, где вероятнее всего они смогли бы получить помощь.

После тяжелого перехода, во время которого юная маньчжурка вела себя исключительно мужественно, они добрались до города и, несмотря на ночь, решились попросить милости у сестры Экзюперьен.

— И правильно сделали, святой отец, — ответила монахиня. — Конечно, у нас тут довольно тесно, но я знаю, вы останетесь довольны тем, что я вам предложу.

— Главное — крыша над головой. Эта молодая особа, хоть и выглядит очень отважной и сильной, на самом деле умирает от усталости.

— Моя комната в ее распоряжении. Надеюсь, ей там будет крепко спаться, как и всем в ее возрасте. Дитя мое, — добавила женщина, повернувшись к Янке, чьи глаза уже слипались ото сна, — согласны вы переночевать здесь?

Девушка встрепенулась. Несмотря на усталость, она и сейчас прекрасно выглядела — румянец на лице, яркие выразительные губы, лучистые глаза…

— Она — маньчжурка, — пояснил отец Жером, — а недавно ее окрестили, насколько я знаю, Розой Мукдена.

— Это имя вам очень идет, вы действительно хороши как роза, и все же мне кажется, вы сильно устали… Хватит слов. Пойдемте со мной! Что же касается вас, святой отец, и вашего молодого подопечного…

— Атанас Галюше, — расправив плечи, представился Буль-де-Сон.

— Я предложу вам расположиться по-простому. В этой комнате чисто, но вместо кроватей — солома. Придется довольствоваться этим.

— Вы ведь знаете, — ответил священник, — я никогда не искал комфорта. Солома! Да это роскошно! А Буль-де-Сон может спать даже на камнях.

— Отлично! В таком случае желаю доброй ночи. Сестра милосердия поможет вам. Милая Роза Мукдена, следуйте за мной. Ах да, я забыла об одном найденыше. Сегодня я подобрала младенца. Его мать убили русские или японцы, теперь уже не имеет значения, а ребенок остался.

— Малыш! — воскликнула Янка. — Я позабочусь о нем!

— Да ему пока нужна только пустышка. Не беспокойтесь, у него здесь полно нянек.

Через пять минут вновь прибывшие расположились в своих комнатах.

Монахиня настояла, чтобы Янка спала в ее собственной кровати. Девушка сопротивлялась, но потом, поцеловав маленького смуглого маньчжура, который мирно посапывал с кулачком во рту, легла и вскоре уснула.

Сестра Экзюперьен осталась довольна: ее приют пригодился, восемь человек нашли здесь убежище, не говоря о загадочном человеке с обожженным лицом.

«Подумать только, уже почти утро», — произнесла про себя женщина и, удовлетворенная, отправилась провести остаток ночи на своем посту.

ГЛАВА 4

С первыми лучами солнца Солиньяк был уже на ногах и встретился с Полем Редоном в холле приюта. Его сильному организму вполне хватило нескольких часов сна, чтобы как следует отдохнуть. Мужчины обменялись дружеским рукопожатием, оба испытывали глубокую взаимную симпатию. Казалось, они долгие годы знают друг друга.

— Пришло время, — начал Солиньяк, — разработать план совместных действий, мы ведь договорились с вами помогать друг другу, уважая, однако, интересы и намерения каждого. Ваша задача, Редон, позаботиться о Пьеко и во что бы то ни стало найти прекрасную Янку и вашего друга Буль-де-Сона. Это значит, что вы пока не можете покинуть страну, и я в таком случае в полном вашем распоряжении. Вы нуждаетесь в деньгах?

— В деньгах? — переспросил репортер. — Так же, как и вы, я мультимиллионер [102], но в некоторых случаях деньги ничего не значат. Я бы отдал миллионы, чтобы спасти отважного Бан-Тая и отца юной маньчжурки. Но деньги со мной, а их нет в живых.

— Не могу полностью согласиться с вами, так как мы с женой остались живы лишь только потому, что обладаем огромным состоянием. Я заплатил за свободу этому негодяю Борскому. Но вернемся к нашим проблемам. Что вы собираетесь предпринять?

— А вы?

— Я… доберусь до берегов Ялу, оттуда спущусь в Сеул, где подожду моего противника во всеоружии.

— Кого? Борского? Вы уверены, что он туда поедет?