Архипелаг чудовищ, стр. 22

«Мистер Дик, как уверяют, особенно свирепствует на больших островах Малайского архипелага. Там, в пиратском царстве, бандит находит себе многочисленных бесстрашных помощников среди преданных ему морских разбойников.

К тому же его владения простираются и на не разведанные еще острова, которые служат ему неприступным убежищем.

Между появлениями в Нью-Йорке, Париже, Лондоне или Петербурге, где он проносится метеором, затмевая всех великолепием, Сеймур возвращается на острова к роскошному существованию раджи note 131 в окружении сообщников и рабов.

… Наконец, некоторые утверждают, что из чудовищной предосторожности он приказывает сообщникам отрезать языки несчастным дикарям, чтобы принудить их к вечному молчанию!»

— Ну, это мы сами видели, — прервал товарища Тотор, — если и остальное правда, в хорошенький переплет мы попали! И это все?

— О, тут еще много столбцов, страниц… так глупы эти журналы с их манерой возвеличивать негодяев!

— Тогда хватит! Мы уже довольно знаем об этом господине. Однако не стоит пугаться! Конечно, мы еще ребятишки, но плевали мы на буку, будь он хоть король воров, как мистер Дик! Пусть только сунется к нам, узнает, почем фунт лиха!

Эта взволнованная речь, в которой соединились и дополняли друг друга шутка и бесстрашие, вызвала энтузиазм маленькой армии.

Воины и воительницы встали, как один, потрясая винчестерами, а Меринос воскликнул:

— Прекрасно! Объявляем королю воров войну! А ты, Тотор, будешь нашим генералом. Приказывай, мы повинуемся тебе! Выступай в поход, и мы последуем за тобой! Да здравствует генерал Тотор!

Парижанин приосанился и выпятил грудь. Он так забавно преувеличивал строгость своей воинской выправки, так лихо закручивал отсутствующие усы, что вся армия покатывалась со смеху. Тотор решил произнести речь:

— Солдаты, я доволен вами…

Внезапно юноша умолк и нахмурился: как в волшебном замке, тихо отворилась дверь.

— Ну и ну, — прошептал Тотор, быстро возвращаясь к действительности, — кто это затыкает мне глотку?

Появились трое туземцев: двое мужчин и женщина.

На высоких, хорошо сложенных мужчинах с взъерошенными волосами, кожей шоколадного цвета и толстыми бананообразными носами были надеты лишь набедренные повязки. Оружия при них не было.

Девушку с красивым личиком, вздувшимся от присосков мерзкого животного, друзья узнали с первого взгляда.

— Ведь это Дженни! — воскликнула мисс Нелли. — Подойдите же, дорогая!

— Ты ее знаешь? — спросил сестру Меринос.

— Конечно. Она служит нам с тех пор, как мы сюда прибыли. Очаровательная, добрая, мягкая и преданная, она прекрасно нас понимает. Мы назвали ее Дженни.

— И ты отдала ей свои часы?

— Да, эта безделушка нравилась ей до сумасшествия.

— А мы ее спасли. Нет, не безделушку, а твою Дженни. Кстати, представляешь, каким ударом для нас было посреди леса узнать эти часы на ее шее! Мы сочли, что ты убита… задушена каннибалами!

— И съедена — ты хотел сказать? Да, понимаю, есть от чего испугаться!

Между тем у папуаски вид был крайне взволнованный. Ее лицо стало пепельно-серым, руки дрожали. Не менее взволнованные мужчины суетились, мычали, приближались к Тотору и Мериносу, пытались увести их. Папуаска взяла руку Нелли и осторожно потянула девушку к полуоткрытой двери.

Тотор, Меринос, Нелли и Мэри догадались: что-то ужасное угрожает всем четверым. А славные папуасы в благодарность за спасение девушки хотят им помочь. Да, именно так! Нужно немедленно бежать.

— Дети мои, — сказал Тотор, — когда-нибудь я непременно произнесу речь! Но сейчас наш долг поторопиться и немедленно смыться. Возьмем же в руки оружие, набьем карманы патронами, приберем все разбросанное! Буссоль? note 132 Есть! Карта? Есть! Девушкам — в два счета подобрать шлемы. И-и рысью, марш!

Туземцы всячески выказывали нетерпение и с опаской оглядывались вокруг, а увидев, что их поняли, бросились вперед с такой скоростью, что беглецы едва поспевали за ними по темному коридору. Время казалось нескончаемым. Наконец они очутились под довольно высоким сводом. Пошли дальше и увидели усеянный цветами луг и великолепную пальмовую аллею.

Они уже считали себя вне опасности, когда раздался дьявольский смех, заставивший их отпрыгнуть назад, будто каждый наступил на хвост гремучей змеи. Затем голос с нотками металла насмешливо обратился к ним:

— Уж не хотите ли вы нас покинуть?

О, этот голос!

Они обернулись и увидели бывшего стюарда с «Моргана»! Да, мистер Дик собственной персоной, держа руки в карманах, нагло разглядывал их и потешался.

Беглецы застыли в изумлении и гневе.

Вспылив и припомнив пережитые беды, Тотор внезапно кинулся к нему, крича:

— Это шельма Дик! Ну, я ему всыплю!

ГЛАВА 2

Мистер Дик как будто был безоружен, он походил на мирного домоседа: широкая панама на голове, руки в карманах. Ни дать ни взять добрый буржуа, вышедший в домашних тапочках проведать свои грядки с дынями и клубникой. Действительно, тот, кто ничего не знал о нем, легко мог ошибиться. При виде кинувшегося на него, как пушечное ядро, парижанина Дик продолжал смеяться и лишь чуть отступил в сторону. И все. Но этот человек в полной силе своих лет, за плечами которого были ожесточенные схватки, вероятно, обладал крепкими мускулами и непревзойденной ловкостью.

Как породистый дог рядом с шавкой, он испытывал презрение к хлипкому противнику и был невозмутим.

К тому же бандит наверняка не был одинок. У него должны были быть сообщники, готовые оказать патрону немедленную помощь; насколько она ему необходима, он еще и не подозревал. Тотор, хоть и мальчишка, противник не простой. Крепко сбитый, коренастый, ловкий, с мускулами, в которые будто сталь вплетена, юный француз — настоящий атлет.

Мощные плечи, не умещающаяся в воротничке шея, мускулистые руки, от которых мнутся и лопаются рукава — вот что мистер Дик, кажется, недооценил или чего попросту не заметил. А может быть, мальчишеская физиономия сбила его с толку.

К тому же нужно сказать, что Тотор с младенческих лет занимался физическими упражнениями. Чтобы подготовить к неожиданностям жизни, отец приобщил его к разным видам спорта. Так что в гимнастике, борьбе, плавании, стрельбе, верховой езде для молодого человека секретов не было, а уж в таком живописном и грозном состязании, как французский бокс, — и подавно.

Не довольствуясь физическим развитием сына, Фрике любовно воспитывал его дух. Один из привычных его афоризмов гласил: «Будь сильным, чтобы стать добрым, будь добрым, чтобы стать справедливым и великодушным. И главное, будь храбрым! Ввязавшись в борьбу, не бойся раздавать удары и особенно получать их. Человек, решивший скорее погибнуть, чем уступить, непобедим».

Поэтому с таким противником, как Тотор, следовало серьезно считаться.

К сожалению, парижанин страдал донкихотством, считая, что не по-рыцарски вооруженному нападать на безоружного. Будто благородство по отношению к хищникам не самообман!

Абсурдным и великолепным жестом он бросил весь свой арсенал на траву, убеждая самого себя:

— Без этого даже удобней.

Но Меринос закричал:

— Тотор, берегись!

Освободившись от ноши, ловкий, как тигр, разгневанный парижанин стал наступать на бандита:

— Защищайся!

Все еще улыбаясь со спокойным и насмешливым видом, держа руки в карманах, мистер Дик и бровью не повел. Два удара, которые признал бы отличными даже лучший боксер Соединенного Королевства, обрушились, как молот, на его грудь.