На полях сражений гражданской войны в США, стр. 6

Бои в Виргинии

Старейший из американских штатов, Виргиния (в США ее называют Старым доминионом), в течение всей гражданской войны находился в центре военных действий. Он был оплотом Конфедерации в военном, экономическом, наконец, в стратегическом отношении; последнее, в частности, определялось его близостью к столице страны. Не случайно мятежники уже 20 июля перенесли свою столицу из отдаленного алабамского городка Монтгомери в главный город Виргинии — Ричмонд. Виргиния «держала» весь восточный фронт мятежников и в то же время имела хорошее сообщение — особенно железнодорожное и морское (блокада, несмотря на все усилия северян, никогда не носила абсолютного характера) — с штатами Конфедерации, оказавшимися на западном фронте.

Прекрасно понимая значение Виргинии, обе стороны с первых же дней войны попытались добиться максимума возможного для себя в этом штате. Южане претендовали на безусловное обладание всей его территорией, а северяне стремились захватить там хотя бы несколько плацдармов, чтобы в дальнейшем развивать оттуда наступление в глубь штата. 18 апреля виргинская милиция атаковала федеральный арсенал в Харперс-Ферри, на севере Виргинии, в котором хранилось более 17 тыс. винтовок. 45 северян во главе с лейтенантом Р. Джонсом успели перед отступлением в Мэриленд поджечь склад, и все винтовки сгорели. Но мастерские при арсенале с ценными оборудованием и материалами попали в руки мятежников и в значительной степени стали основой их оружейной промышленности, которой до этого на Юге не было.

Ответный удар северяне нанесли уже спустя пять дней. Поздно вечером 23 мая их войска вступили на Длинный мост, отделяющий Вашингтон от Виргинии, и заняли важный железнодорожный узел Александрию.

Пожалуй, особенно напряженным в те дни было положение в западной части Виргинии, в гористой местности которой практически не было ни рабства, ни самих рабов. Когда в апреле 1861 г. ассамблея Виргинии собралась для принятия решения о сецессии, законодатели от западных округов покинули Ричмонд, заявив, что намерены провести «свою сецессию», т.е. выделиться из состава Виргинии, чтобы затем воссоединиться с Союзом. Теоретики Конфедерации оказались в тупике: ведь, подготавливая и принимая решение о сецессии, они неизменно апеллировали к Декларации независимости США (1776 г.), провозгласившей право любого народа менять или свергать недостойных правителей. Подразумевалось, что арбитром в такой ситуации является мнение народа. Но, зарезервировав за собой и осуществив право выйти из-под власти «недостойного правителя» (именно так именовали на Юге Линкольна, а также «тираном», «деспотом», «негритянским мессией» и пр.), рабовладельцы отказывались признать такое право за западом Виргинии, население которого не пожелало оставаться в их «государстве».

А пока власти Виргинии находились в замешательстве, командование Союза 13 мая приняло решение о создании армии и округа Западной Виргинии. Во главе их был поставлен 35-летний генерал Джордж Макклеллан, многим на Севере казавшийся тогда будущим военным лидером. Об этом человеке необходимо сказать особо. Макклеллан, пожалуй, был наиболее ярким примером так называемых «генералов-политиканов» (в армии Севера их оказалось так много, что возник даже соответствующий термин), в судьбах которых было немало схожего: они обожали помпезность, шик, трескотню в газетах вокруг своей персоны, рвались к высоким политическим постам, вплоть до президентского.

Значительно позднее, в августе 1862 г., Маркс писал об этих «полководцах»: «Практиковавшийся до сих пор подбор генералов исключительно путем дипломатических и партийных интриг вряд ли способствовал выдвижению талантов» [23]. Как офицеры-профессионалы эти новоиспеченные генералы ничего собой не представляли, хотя Макклеллан как раз не был лишен таланта теоретика и организатора. Но в главном, что требуется от военного — умении воевать, Макклеллан был беспомощен. Он постоянно завышал численность войск противника (порой в 2—3 раза), чего-то выжидал, отступал при первой же серьезной опасности. В то же время амбиция и растущая популярность генерала (на первом этапе войны и армия я население Севера буквально боготворили Макклеллана) вели к тому, что он все демонстративнее игнорировал требования Линкольна и других вышестоящих лиц действовать решительнее и энергичнее. Нередко Макклеллан шел на прямой обман начальства, лишь бы оно «отвязалось» и не мешало ему.

Когда по прошествии лет специалисты стали разбираться в «подвигах» Макклеллана, выяснилось, что за потоком хвалебных статей в прессе, его собственных хвастливых реляций и восторженных оценок его поклонников ничего нет. В одной из статей, написанной уже в мае 1862 г., К. Маркс и Ф. Энгельс уничтожающе заклеймила Макклеллана, подчеркнув, что для него «цель военных действий состоит не в том, чтобы разгромить врага, а лишь в том, чтобы избежать собственного поражения и таким образом не лишиться своего узурпированного величия» [24]. Лишь кампания в Западной Виргинии в начале июля 1861 г., о которой сейчас пойдет речь, добавляет мазок средней яркости в довольно тусклую картину «подвигов» этого генерала.

Законодатели Западной Виргинии, покинувшие ричмондскую ассамблею, собрались на конвент в г. Уилинге, где избрали К. Тарра губернатором своей новой территории (официально Западная Виргиния стала штатом и вошла в Союз только 30 июня 1863 г.). А 17 июня конвент одобрил декларацию, осуждавшую действия виргинской ассамблеи и объявлявшую их «незаконными». В Вашингтон была направлена просьба об оказании военной помощи, так как генерал Ли уже двинул на непокорные округа 8 тыс. солдат во главе с генералом Р. Гарнеттом, которые, дойдя до г. Беверли, готовились к решительному удару.

Еще в начале мая Макклеллана телеграммой вызвали в Вашингтон из штата Огайо, губернатор которого, Дэннисон, успел за неизвестные заслуги произвести капитана Макклеллана сразу в бригадные генералы. Получив приказ срочно идти в Западную Виргинию, новоиспеченный генерал вернулся к своей бригаде в столицу Огайо Колумбус. Оттуда было всего 2—3 дня пешего пути до границ Западной Виргинии, но Макклеллан решил показать (далеко не в последний раз!) свой строптивый характер. Он заявил, что у него не хватает вооружения, особенно артиллерии, и только после того, как из Индианы ему прислали несколько артиллерийских батарей, генерал во главе 20-тысячного войска двинулся к г. Графтону.

После ряда довольно бессмысленных перемещений своих войск Макклеллан в ночь на 3 июня атаковал лагерь мятежников близ г. Филиппи. Едва успевшие проснуться южане, поливаемые орудийными залпами и проливным дождем, даже не попытались оказать сопротивление и бросились бежать. В полной темноте северяне не могли вести прицельный огонь, так что в опустевшем лагере мятежников остались 15 убитых и раненых. У северян было лишь двое раненых. Однако Макклеллан составил такой живописный отчет, что в Вашингтоне сумбурную стычку приняли за грандиознейшую битву.

Правда, вскоре частям Макклеллана пришлось вести и более серьезные бои. 11 июля у горного прохода Рич и 13 июля у брода Гаррика через речку Чит они разбили части южан, которым после этого пришлось покинуть Западную Виргинию. Впрочем, масштаб и этих побед Макклеллана был относительно малым, но генерал называл их «грандиозными», утверждая, что разбил «две армии» во главе с опытнейшими командирами. Бойкие на язык репортеры присвоили Макклеллану титул «маленький Наполеон» (генерал был невысоким), и тщеславный «Мак» охотно позировал фотографам в «наполеоновской» позе, заложив руку за отворот мундира.

В те первые месяцы войпы правительство и население Севера испытывали ощущение неполноты, неудовлетворенности: они ждали более ярких и внушительных, чем в Западной Виргинии, побед, которые поставили бы на место зарвавшихся джонни. Известный аболиционист X. Грили, создатель и бессменный редактор органа республиканцев газеты «Нью-Йорк дейли трибюн» (для простоты ее чаще называют «Трибюн»), ввел в своем издании постоянную шапку — «Вперед, на Ричмонд!». Этот призыв выражал в то время настроение большинства северян, под впечатлением успехов Макклеллана в Западной Виргинии окончательно поверивших в то, что мятежники побегут после первого же серьезного удара. Общественное мнение, выразившееся в призыве Грили, определило и направление будущего удара. Правда, до самого Ричмонда было далековато, но то, что удар будет нанесен по Виргинии, было очевидно.