Маска Дантеса, стр. 67
Интересно, почему этот парень, хлебнувший немало бед в своей жизни, возненавидел патрициев, а не плебеев? Ведь именно плебеи причинили ему столько зла. Патриции к его судьбе не имели никакого отношения.
– Нужно установить подлинное имя убитого, – сказал Марк.
– Полагаете, это может привести нас в секту? – в голосе Главка звучало явное сомнение.
– Зацепку может дать все, что угодно. Любая мелочь. Ничем не надо пренебрегать. Кстати, каково фальшивое имя погибшего?
– Леонтий. Всем выходцам из его приюта дают имя Леонтий.
– Надо проверить его друзей – тех, с кем он рос, в основном одногодков, но не забудьте и тех, кто старше на год или два, и кто младше. При хорошей программе поиска, работы – на двадцать минут.
– У меня служит один Леонтий. Его тоже проверять? – спросил Главк.
– Всех… Кстати, это дурацкая практика!.. – покачал головой Корвин.
– Вы о чем, совершенный? – не понял вигил.
– Мерд! Глупо давать воспитанным в приюте одинаковые имена. Это как тавро. Узнаешь, что человека зовут Леонтий, и сразу думаешь: ага! Он приемыш, излишек…
– Лациец никогда не скрывает своего происхождения, какое бы они ни было… И потом, это вопрос не ко мне.
– Почему не к вам? А?
Главк нахмурился:
– Не сейчас, – буркнул. – Времени мало.
Глава IV
Друз великолепный
Прямо во флайере Корвин просматривал новости. Он так устал, что ему уже не хотелось спать. Мысли мешались. Какие-то картины из прошлого то ли отца, то ли деда мелькали перед глазами. В мозгу звучали обрывки фраз. Голос предков их комментировал. Марк почти бредил наяву. Усилием воли ему удавалось на несколько минут вернуться в реальность.
Реальность, которая была безумнее любого сна.
Галанет пестрел новостями…
“Демонстрация плебеев на форуме. Плебеи требуют допустить их в сенат. В демонстрации приняло участие двести человек”.
“Удивительно мало…” – шепнул голос.
Марк согласился.
“Еще одна нота Лация Китежу”.
Тут все вопросы к дипломатам, а не к вигилам. Пропустим…
“Уличные беспорядки в Брундизии. Плебеи и плебеи…”
“Подробнее!” – велел голос.
“Драка в Брундизии. Молодые люди из радикальной партии Гая Флакка устроили демонстрацию в поддержку своего арестованного лидера. Сначала два десятка прохожих агрессивно отнеслись к демонстрантам, потом напали на них. Вигилам удалось прекратить беспорядки”.
“Рост продаж оружия, особенно парализаторов”.
Тут ничего объяснять не надо.
“Консул Домиций под домашним арестом…”
Это мы уже знаем.
“Сенат заседает непрерывно. Принцепс предложил дополнить патрицианские списки так, чтобы в сенате заседало шестьсот человек. Сейчас в сенате лишь номинально шестьсот кресел – почти половина пустует. Народные трибуны пока не ответили на предложение принцепса…”
“Все могло быть куда хуже”, – отметил про себя Марк.
“Экстренное сообщение… два человека, сторонники секты, захваченные патрициями в Вероне, были отбиты толпой. Их отвели на площадь, при попустительстве вигилов раздели и забили до смерти. Тела бросили на площади… Народный трибун Семпроний прокомментировал это так: “Сектанты нарушили главный договор Лация: на планете не должно быть гражданской войны”.
“Мы не просто последователи реконструкции, мы ее рабы…” – Марка охватило странное чувство: смесь восторга и невыносимой тоски.
Надо послать приказ Главку: выяснить имена растерзанных толпой. Или не посылать? И так выяснит? Ведь префект… совершенный муж, однако.
Корвин вернулся домой за полночь. Надо немного вздремнуть, а потом… что будет делать потом, то есть завтра с раннего утра, префект Корвин представлял весьма смутно. Итак, прежде всего – поспать несколько часов. Возможно, подсказка придет во сне. Даже наверняка. А перед сном – перекусить…
Флакка Марк отпустил: трибуну необходимо было побыть с женой. Возможно, сын, которого она носит под сердцем, теперь у них единственный.
Охрану префекта Корвина взяли на себя два патриция из рода Горациев. Один служил космическим легионером, другой – в военной разведке. Сейчас патрициям было не до международных дел: час назад поступило известие, что похищен еще один ребенок: в этот раз из рода этих самых Горациев, сын командира “Сципиона”. И это несмотря на постоянную охрану. Корвин отправил на место преступления центуриона Регула: сам Марк уже не в силах был куда-то ехать и что-то расследовать. Сон! Задействовать память предков, их многолетний опыт – последняя надежда патрициев.
Два Горация отправились проверять охрану дома, а сам Корвин – в душ. Десять минут под горячими, потом под ледяными струями, – тело ожило, сонливость пропала. Надолго? Марк надеялся, что не заснет за столом с вилкой во рту. Путаясь в полах длинного махрового халата, Корвин направился в столовую.
В малом триклинии горел свет, Корвина ждали. За столом сидели Лери и Друз. Лери поставила перед Марком тарелку: эскалоп (настоящая свинина) с зеленью и жареной маисолью. Ма фуа! Откуда она знает, что он обожает маисоль?
Марк попробовал:
– Вкусно!.. Кстати, а что здесь делает Друз? Кажется, он должен сидеть в макетке и заниматься мозгом “Триария”?
– Я еще вчера выпотрошил вояку, – похвастался Друз. – Имею право спокойно поужинать.
– Что-нибудь нашел?
– Разумеется. – Центурион так и сиял.
– Что именно? – Марк залпом выпил вино: смаковать благословенный дар виноградников “Итаки” он будет в другой раз.
– Ты, конечно, знаешь, что у “Триария” четыре пары глаз, и он сканирует все четыре стороны света, – начал Друз.
– Можно короче? Я безумно хочу спать.
– Совсем коротко. Каждая пара дает картинку в мозг, это знает любой технарь. А то, что с каждой пары камер вся информация пишется на собственный носитель – это мало кому известно. И вот, представь, запись с затылочных камер уцелела. Смотри… – Друз включил телеголограф.
“Триарий” стоял спиной к дому, и его затылочные камеры фиксировали все, что происходило в доме. Вот дверь отворилась, и на пороге появился высокий широкоплечий человек.
– Стоп! – крикнул Друз. – Увеличить!
Изображение выросло почти до натуральных размеров. Смуглый мужчина лет сорока пяти с дерзко изломленным ртом.
– Я узнал этого парня, – заявил Друз. – Это дальний родственник моей матери Светоний. Он дважды избирался народным трибуном. Так вот, этот тип участвовал в похищении маленького Флакка. И вряд ли простым исполнителем.
– Ты молодчина, Луций! – Марк похлопал будущего родственника по плечу.
– Кто бы сомневался! – приосанился центурион.
– Я уже вытащила из галанета все, что можно, об этом Светонии! – сообщила Лери. – Вигилов не задействовала: еще неизвестно, кто из них на нашей стороне. Так вот, этот Светоний – удивительный человек. Честолюбивый до безумия. Почти что гений. Он служил пять лет во флоте. Потом избирался народным трибуном. Возглавлял два года префектуру внутренних дел, что для плебея дело немыслимое. Он очень богат: у него заводы-автоматы на Петре и огромное поместье на севере в горах. Вилла напоминает неприступную крепость. А вокруг в горах еще куча построек. Друз помог мне добраться до секретной информации строительной фирмы… так вот, там настоящий лабиринт. Смотри!
Возникла голограмма крепости. Вокруг – отроги гор, покрытые льдами.
“Холодно…” – вспомнил Корвин тихий шепот маленького Торквата.
Значит – малыш помнил… но только боялся сказать… Мерд! Может быть, не все потеряно? Нет, невозможно, “эликсир” стирает память навсегда… если только… да, если только мальчишка не притворялся… то есть изображал, скрывал, боялся, смертельно… Так боялся, что и сам поверил: он все забыл… Что он еще сказал?
Итак… Корвин спросил, кто был с ним, мужчина или женщина, и маленький Торкват показал картинку в книжке. Цирцея…
– Цирцея. Это имя что-то тебе говорит? – обратился Марк к сестре. Но при этом смотрел на Друза.