Колдун из Темногорска, стр. 91

– Ну что ж, я спасу, – пробормотал Роман. – Только не для тебя – для себя. Они – мои друзья, а для тебя – исполнители твоей воли.

Роман вышел из сарая. Было очень тихо. Люди, засевшие в зарослях за границей круга, затаились. Пусть их. Разве они стоят того, чтобы о них думать дольше пяти минут? Вот о Гамаюнове стоит подумать. А стоит ли? Но ведь Роман стремился к этой встрече и именно поэтому он здесь, в этом мнимом городе, существующем только в воображении десятков людей.

Разве? Этот вопрос, заданный самому себе, так его поразил, что он растерянно огляделся – не было ли рядом кого-нибудь, чьи губы шепнули это слово? В самом деле, неужели ради встречи с господином Гамаюновым господин Вернон ввязался в эту аферу, удирал от убийц, убивал и спасал, и сплел водное ожерелье? Неужели ради того, чтобы услышать несколько снисходительно брошенных слов, которые ничего ему не открыли и ничему не могли научить?

И тут он вновь увидел Гамаюнова, но не как прежде – сквозь кружок тарелки, а на влажной завесе моросящего дождя. Гамаюнов сидел в ярко освещенной комнате в позе непринужденной и вальяжной, перекинув ногу на ногу. Напротив него помещался человек, показавшийся Роману смутно знакомым, хотя никогда в своей жизни он его не видел…

– …почему ты отказываешься? – долетели до слуха Романа слова.

Иван Кириллович обращался не к нему, а к своему собеседнику. Видение это относилось явно к прошлому – Гамаюнов был лет на десять моложе. Значит, все-таки Роман пересилил и извлек осколок из памяти Гамаюнова. Хоть каплю испил, хоть чуть-чуть, но одолел…

– … Я – старый грешник, Иван. Для этого дела никак не подойду… – отвечал собеседник Гамаюнова, и Роман, наконец, догадался, что видит Александра Стеновского – в его мимике и жестах проскальзывало порой необыкновенное сходство с сыновьями. – В таком деле должны участвовать люди, которых нельзя купить, нельзя припугнуть. Я не таков, к сожалению. Я слишком несовершенен для твоего проекта. Зови с собой молодых.

– …Ты не веришь, что у нас что-то получится?

– … Скажем так – я сомневаюсь. Но мне бы хотелось верить.

– … Ты же мой старый друг. Колодин участвует, Сазонов. Кстати, он – тоже потомок Марьи Гавриловны Гамаюновой, моей бабки. И ты нам нужен. Ты и Алексей. Непременно!

Стеновский что-то хотел ответить Ивану Кирилловичу, но что – Роман не разобрал, потому что видение заколебалось и исчезло.

Однако, Сазонов… Кто такой Сазонов? Ученики Гамаюнова его имя упоминали. Вскользь.

Роман уселся на землю – ноги внезапно подогнулись. Оказывается, не так легко устоять на ногах, когда знаешь, что час твоей смерти близок. Получается, переоценил свои силы господин Вернон.

– Мы должны сделать вылазку. – Меснер подошел, остановился в двух шагах, будто опасался стоять ближе к колдуну.

«Может, он тоже чует запах смерти?» – усмехнулся про себя Роман.

– У нас нет другого выхода. Они нас раздавят. Я спланировал кое-что. Мы со Стеном пойдем в сторону просеки. Место там болотистое. Я наблюдал: оттуда никто не стрелял. Может быть, там есть один-два человека, не более. Колодин оставил их там на всякий случай. Мы уберем их. После этого остальные смогут выйти из Беловодья. Все дойдут до шоссе по просеке.

Роман отрицательно покачал головой.

– Тебе не нравится мой план?

– Слишком поздно.

Что-то неладное происходило там, в кустарнике. Какое-то шевеление. Люди Колодина явно перемещались – колдун чувствовал, как колышутся тошнотворные волны, исходящие от оружейного металла. Но… эти волны не усиливались, а ослабевали. Боевики Колодина отступали. Покидали лес. Неужели они струсили и решили удрать? Уж больно легко сдались. Нет, не сдались, – они что-то задумали… Но что? Роман не знал ответа. Оставалось только ждать, когда противник сделает свой ход. И надеяться, что удар удастся отбить.

ГЛАВА 4

Поединок

«Мерс» Игоря Колодина подъехал к развилке и остановился. Несколько дощатых раскоряк, выставленных поперек дороги, должны были обозначать запрет. Сбоку стояли две патрульные машины, прохаживалась парочка в форме и с полосатыми жезлами. Ну дает, папаша, даже подъезды перегородил. Ведет военные действия по всем правилам.

Колодин одобрительно хмыкнул.

Лейтенант подошел к «Мерсу», козырнул и сообщил:

– Проезд закрыт.

Тимофей, сидевший за рулем, протянул права, но лейтенант не торопился их брать.

– Известно, кто я? – спросил Игорь, высовываясь из машины.

– Разумеется, господин Колодин, – «гаишник» вежливо улыбнулся.

– Наверняка вам велено меня пропустить.

– Нет. Именно вас и не велено.

– Да? Ну ладно. Придется возвращаться, – бросил Игорь равнодушным тоном. – Тимофей, разворачиваемся.

«Мерс» вырулил на встречную полосу. А потом, тихонько рыкнув, как и положено благородному зверю, ринулся на хилое ограждение, снес его, как танк, и помчался по влажной дороге, поднимая тучу брызг. Игорь знал, что его не остановят – гнаться не будут, и тем более – стрелять. Господин захотел проехать – значит, проедет. Игорь рассмеялся и радостно потер руки. У таких как Колодин свои законы. Для других, разумеется. Для себя у него вообще законов нет.

Тимофей тем временем безошибочно находил дорогу. Отличный пес. Не особенно верный, но боевой, что и требуется на данный момент. Таких надо иногда спускать с поводка, после того, как покажешь им кусок парной вырезки, которая слегка кровит. Пусть порвет жертву, потешит душу.

«Мерс» свернул на грунтовую дорогу, уводящую в сторону от шоссе. На что асфальт был колдобистый, а уж на грунтовке пошли сплошные ямы. Плоховата дорожка, ведущая в город мечты, прямо скажем. По обочинам стояли машины – пара светлых «Волг», покрытых толстым слоем грязи, два джипа с синими, как густые сумерки, стеклами. Меж ними затесалась раздолбанная «девятка». Остальные силуэты едва угадывались в темноте. Надо полагать, вся боевая команда Колодина-старшего присутствовала. Старик бросил в бой основные силы – так его заело. Отличный случай всю Колодинскую банду повязать, если бы местные менты захотели. Меж машинами сновали люди в камуфляжной форме при автоматах и прочих стреляющих штучках. Каждый воображал себя крутым мэном. Завидев плывущий по грязи «Мерс», настораживались, но узнавали тачку и почтительно отступали к деревьям. Игорь велел остановиться возле папашиной машины и выбрался наружу.

Отец стоял тут же, подле своего «Мерса», и переговаривался с подручными по рации. Под распахнутой курткой виднелся бронежилет. Лицо, влажное от дождя, поблескивало в свете переносного фонаря.

– Как дела? Крепость пала? – спросил Игорь, заранее зная ответ.

– Нет еще, но скоро падет, защита у них дерьмовая, – хмуро отвечал Степан Максимович.

– Может, дашь мне попробовать? – предложил Игорь. – Я всех выведу друг за дружкой, скованных цепью, и домик будет наш. Они припадут к твоим ногам и будут хором умолять о снисхождении, а?

«Ну, дай мне утереть тебе нос, – мысленно обратился Игорь к отцу. – Твои методы устарели. Как бы тебе во второй раз не сесть в лужу. Можешь доказывать кому угодно, что ты борешься за идею. На самом деле тебе нужен Гамаюнов и тайна его бриллиантов. Бабки нужны, сокровища, дворцы. Но с этими ребятами сладит только тот, кто может свою партию разыгрывать легко и непринужденно. Я, создатель лабиринтов, лучше всего подхожу для подобной задачи…»

– Что ты собираешься делать? – спросил Степан Максимович подозрительно.

– Ничего особенного. Немного поговорю с ребятами, немного подерусь. На свой манер. Они и сдадутся. Так дашь мне пару часов, а?

Колодин-старший несколько секунд изучающе смотрел на сына. Что же тот задумал, прохвост? Наверняка что-нибудь заумное. Эх, как бы ему не срезаться на собственной хитрости. Закрутит-завертит, и сам же свой хвост зубами прищемит. Ладно, пусть попробует, обломает парочку зубов да вернется не солоно хлебавши. Степан милостиво кивнул и отдал по рации приказ своим людям отойти от границ Беловодья.