Ангелы на кончике иглы, стр. 89

Он снова быстро перевернул трубку и прислонил к уху.

– Рапик? Это ты, роднуленька? Откуда?

– Говорю же, из автомата, – он уже приспособился быстро передвигать трубку от рта к уху. – Надо увидеться, Антоныч! Дельце есть.

– Увидеться? Лучше бы безо всякого дельца. Но в крайнем случае можно и по делу. Приезжай!

– Сейчас? – Раппопорт покосился на часы. – А спать я когда буду?

– В нашем возрасте можно не спать.

– Это смотря кому…

– Что? Приезжай, говорю! Тяпнем по рюмке чаю!

– Еду! – гавкнул Яков Маркович и швырнул трубку в угол автоматной кабины с такой яростью, что пробил бы стенку кабины, если бы она не была сделана из обрезков танковой брони.

Опять он побрел пешком вдоль самого края тротуара, то и дело оглядываясь, не промелькнет ли такси. Он не любил ходить пешком. Я, ребята, уже находился, наездился, налетался и наплавался по самые завязки, говорил он. Ну, а путешествовать с моей анкетой, вы сами понимаете. Единственное, что мне еще приходится делать, так это кое-как передвигаться. Передвигаясь между огромных луж, он остановил такси.

51. САГАЙДАК СИЗИФ АНТОНОВИЧ

ИЗ АВТОБИОГРАФИИ

Я родился на баррикадах 1905 года в семье пламенного большевика-ленинца. Мой отец, Антон Сагайдак, русский революционер, друг и соратник Ленина, погиб, защищая Советскую власть. В качестве представителя рабочего класса я был направлен учиться в медицинский институт, по окончании которого стал сексопатологом. С тех пор вся моя жизнь посвящена борьбе с сексуальными болезнями трудящихся.

В Коммунистическую партию вступил, чтобы своим трудом способствовать быстрейшему строительству социализма. Будучи доктором медицинских наук, профессором, много внимания уделяю общественной работе и пропаганде среди населения марксистского сексуального образования.

Являюсь основоположником новой отрасли советской медицины – импотентологии, автором ряда исследований, используемых в народном хозяйстве, в частности фундаментального труда «Теоретические основы импотентологии» (Медгиз, 1967 г. Для служебного пользования).

Верный и преданный сын Коммунистической партии, считаю ее вдохновителем и организатором всех своих побед.

Примечание Сизифа Антоновича в домашнем экземпляре автобиографии:

Родился без баррикад. Отец – крещеный еврей, коммивояжер, убит при попытке перейти границу с Польшей. Была ли мама, неизвестно. Беспризорник. Воровал, затем за две буханки хлеба выменял диплом об окончании Саратовского медицинского института. Диссертаций сам не писал, но защищал лично. По профессии – зека. В партию вступить заставили: без этого не присуждали степень доктора. Знания пропагандирую только за наличный расчет, хотя и не обязательно деньгами. Основоположником новой науки стал благодаря низкому уровню науки в стране. Однако то обстоятельство, что партия вдохновляет меня на исследования в области импотенции, – это святая правда.

КРИВАЯ САГАЙДАКА

Когда Сизифу Антоновичу исполнилось шестьдесят, он намеревался скромно отметить это событие в узком кругу друзей в ресторане «Арагви». Но Яков Маркович сказал ему:

– Не может такого быть, Сизиф, чтобы о тебе забыли!

И вправду, в день юбилея дома у Сагайдака раздался телефонный звонок.

– Поздравляю, Сизиф Антонович, от себя лично.

– Спасибо, – обрадовался Сагайдак. – Большое спасибо!

– Вы, наверное, уже знаете, – продолжал человек с густыми бровями, – что Президиум Верховного Совета наградил вас орденом Трудового Красного Знамени? Очень рад!

Сизиф Антонович понятия не имел об ордене, но в тот же день за ним прислали машину. Сам, улыбаясь, повесил ему на грудь «Трудовика» и долго тряс мужественную руку. Министерство здравоохранения засуетилось после этого, не зная как быть. Дело в том, что Сагайдак ни в каких научных учреждениях не работал, постов не занимал. Но рецепты выписывал на красивых бланках с фиолетовой надписью:

Сизиф Антонович Сагайдак доктор медицины, профессор,

Генеральный импотентолог

Как отмечать юбилей такого специалиста, не было ясно ни в Минздраве, ни в Академии медицинских наук. А указаний не поступило. На всякий случай делегация Минздрава во главе с замминистра явилась к Сагайдаку на дом. Он встретил их в халате, заслушал приветственный адрес, угостил коньяком. В ответном слове Сизиф Антонович степенно сказал:

– Благодарю вас от Генерального секретаря и от себя лично.

– Чудила ты, Антоныч! – мягко упрекнул его Раппопорт. – Ты попросил, чтобы юбилей твой в Большом театре справили? Он бы не отказал. Думаешь, он позвонил бы кому-нибудь на свете, чтобы поздравить с днем рождения? Никогда в жизни! А тебе кланяется. Он боится только своих внутренних органов!

Нельзя сказать, чтобы Сизиф Антонович был без образования. Он действительно вник в содержание диссертаций, которые защищал, читал литературу, знакомился с народной медициной. Человек от природы умный, он из всего извлекал рациональные зерна и достиг в своей области высокого мастерства. В результате лечение распространенных болезней продвигалось у него лучше, чем там, где полы паркетные, а врачи анкетные, поскольку он лечить не боялся и ни с какими органами не согласовывал. К тому же к нему можно было попасть тихо. И получилось, что Сизиф Антонович стал неофициально главнее главного уролога Минздрава СССР академика Лопаткина, с которым, впрочем, сосуществовал в великодушной дружбе. Возраст руководителей партии и государства был таков, что мало кто не лечился у Сагайдака.

– … знаете? – спрашивал, ухмыляясь, Сизиф Антонович.

– Ну конечно! – отвечали ему.

– Предстательную железу я удалял, – небрежно говорил он. – … знаете? Железу я удалял. Другим многим – тоже. А… слышали? Ему не я удалял. Удалял доктор Рабинович из Риги… Вы понимаете, что это за правительство без предстательной железы? Они бы и половую любовь, а не то что сексуальную литературу запретили. Только пока не научились делать юных ленинцев другим способом.

Если Яков Маркович не может дозвониться к Сизифу Антоновичу, он знает, что наверху произошла задержка мочи. Если же Сагайдак дома, но просит позвонить через час, значит, он вперил глаз в микроскоп, а рядом с ним, красный как рак, сидит высокопоставленный гебон (это слово – изобретение проф. Сагайдака), обзаведшийся гонореей. Или министр, шепотом рассказывающий о том, что у него ничего не получается.

– В Англии смог, а дома не смог! – раздражающе громко шутит Сизиф Антонович.

– Я в Англии ничего себе не позволял! – умоляюще говорит министр.

– Знаю! – успокаивает его Сагайдак. – Такой анекдот.

Все его больные меньше боятся разглашения государственных тайн, чем венерических. Это понятно: государственные тайны – государственные, а венерические – свои. Все тщательно скрывают друг от друга, что бывают здесь. Некоторые больные намекают, что в органах известно про его антисоветские анекдоты. Однако Сизифа Антоновича не испугать.

– Они у меня все здесь! – поясняет он друзьям, поднимая вверх указательный палец. – Я сам работаю в органах. И органы под моим руководством всегда работают лучше.

Эта мысль дошла до верхов и понравилась. Наверху посмеялись.

– Ничего смешного не вижу! – немедленно отреагировал профессор Сагайдак. – Сталин следовал академику Павлову. Он верил, что у народа можно образовать условные рефлексы, приучить людей, как собак. Я иду дальше. Я считаю, настоящий ученый, такой, как я, вполне может образовывать условные рефлексы у вождей.

К сожалению, лечить высокопоставленных работников столь же почетно, сколь невыгодно. Всех их делает похожими уверенность, что их положение уже само по себе оказывает благодеяние врачу. Но идейные побуждения, смешанные с проблемой престижа и личной неприкосновенности, заставляют Сагайдака лечить бесплатно руководителей на должностях не ниже членов ЦК. В деньгах Сизиф Антонович не нуждается. Каждое лето он уезжает на Черноморское побережье Кавказа и снимает дачу, в которой обычно в курортный сезон жило бы человек по двадцать в пять смен, платя пять рублей за койку на ночь. Работает Сизиф с утра до вечера, как Сизиф. Возле дома, под виноградной лозой, вьется очередь. В основном это мужчины среднего и пожилого возраста, но попадаются иногда и молодые. Всем нужен генеральный импотентолог. Приемная плата профессора – 50 рублей за визит. А когда назначается курс лечения, пациент вносит еще 400—500 рублей. Медсестра может не регистрировать больного в книгу учета, и это обойдется еще в 100 рублей. Кроме того, Сизиф Антонович дает консультации насильникам о том, как уйти от справедливого суда, доказав, что все было добровольно, и превращает женщин в девушек путем хирургического вмешательства.