Точка на черном, стр. 15
Передатчик молчит. Сколько же он еще будет молчать?
26. ВСКРЫТИЕ ПОКАЖЕТ. («Консилиум»)
Они впервые за все время собрались за одним столом вместе. Шимановский сел справа от Шелаури. Чхеидзе и Илюхин – слева. Прилетевший работник УБХСС республики, майор Хучиев, вторые сутки работавший в городке, присел на подоконник.
– Но мы ведь хотели арестовать того же Кадырова? – Шелаури, настаивавший на аресте «Каро», определенно пытался ускорить события; сказывался его темперамент…
– Мы собирались арестовать его как кого? Как дебошира, Сандро. Имея на то веские основания. А «Каро» нам приходится арестовывать уже как члена банды! Совершенно другой акцент. Я уверен, что он обязательно постарается дать знать сообщникам о приходе Кадырова. Но кто они? Табачник Каруев, голос которого узнал Чхеидзе? Тут допустима ошибка. Голос – не отпечатки пальцев… Илюхин считает, что в деле Валерия Сацкова-Слепнева. Но каким образом? Докажи, что она брала и вернула пистолет…
– Вернула? – Шелаури удивленно посмотрел на Шимановского. – Вы сказали «вернула»…
– Именно. Пистолет вернулся в тайник…
– Как так? – Почти одновременно спросили порядком удивленные Шелаури и Хучиев.
– Вот именно: как? Не знаю… Но это реальный факт. Вполне воз можно, арест Чехоева-младшего послужил причиной. Короче говоря, мы обнаружили его с Чхеидзе в тайнике в ночь перед приездом Илюхина…
– И молчали?! – Шелаури обиженно хмыкнул. – Конспираторы из Цунтинского ущелья. Там тоже, чтобы зря не волноваться, ценную вещь вору сами отдают. Зато и инфарктов не бывает…
– Кто сейчас следит за Хайдаровым, Сандро?
– Мусиев… «Каро» в кино сидит. «Мы из Кронштадта». До конца сеанса минут тридцать.
– А «табачник»?
– Торгует. Кстати, я проверил. Он нередко подсаживает к прилавку жену или сына. Так что его исчезновение на день-два никого бы не смутило: киоск-то работает. Из восьми интересующих нас дней «табачник» отсутствовал первые двое суток. Жена говорит, болел. Он вообще страдает сердцем… Забыл, как эта болезнь называется. Порок что ли…
– Ничего, вскрытие покажет, – Шимановский посмотрел на часы. Сверил их со старинными ходиками, невесть с каких пор висевшими в этом кабинете. – У нас еще минут пятнадцать. Докладывайте свои результаты, майор.
Худенький, как подросток, Хучиев открыл тоненькую папочку: «УБХСС республики сообщает, что гражданин Иса Алигаджиевич Ма-медов владеет через подставное лицо двумя домами в КБАССР и Дагестане. Так же…»
Хучиев перечислил несколько серьезных фактов из биографии «паука-Исы», в числе которых фигурировала и бурная связь между ним и Валерией Слепневой, обходившейся Исе недешево.
– Надо взять их скопом: и «Каро», и Ису, и потаскушку эту. – Шелаури закурил и спокойно добавил: – Припрем к стенке, не сомневайтесь!
– Как? И главное – за что? Мы лишь определили позицию этих людей, жизненное кредо… Где улики?
– Кстати, – добавил Хучиев, – во многих оргиях Исы Мамедова и Валерии Слепневой в Сочи участвовал столичный журналист Титаренко.
Чхеидзе и Шимановский переглянулись.
– Значит, и он был знаком с Валерией?
– Надо брать! – Шелаури со всей силы шлепнул ладонью о ладонь.
– Сандро! – Укоризненно протянул Шимановский, – Сандро… Все, братцы. Время истекло. Все внимание на «Каро».
27. ЧУДЕС, САНДРО, НЕ БЫВАЕТ. (Шелаури)
В девять вечера, как и было намечено, к выходящему из кинотеатра Хайдарову снова подошел Кадыров, изображая из себя подвыпившего человека.
– А, «Каро»! Подлец «Каро»… Иди и сам признайся. Я за тебя позор терпеть не стану, мерзавец, – грозил Кадыров, – я вот пойду в милицию, скажу, чтобы тебя сфотографировали, а карточку отправили туда… А?!
На них стали обращать внимание. «Каро», заметив это, спешно обнял Кадырова за плечи:
– Пойдем, Натик… Я виноват, да. Только не кричи, У меня и так уже одна судимость есть… Давай по-хорошему, ты же мне другом был…
Кадыров делал вид, что сопротивляется, но понемногу стал сдаваться…
– Ладно, «Каро»… Я – никому… Но с тебя причитается, «Каро»… Ладно… Тс-сс-с. Молчу…
Кадыров так мастерски изображал из себя пьяного, что ничего не подозревавший сержант милиции Арсланов, дежуривший у кинотеатра, решительно направился к нему.
– Ничего… Я тихо… Отведи меня домой, а? Ну, я сам пойду… Извините…
Кадыров тяжело потащился вверх по Зеленой. Хайдаров несколько минут смотрел ему вслед. Затем чуть ли не бегом припустил на площадь. У табачного киоска он похлопал себя по карманам. Нагнулся к окошечку. Взял пачку сигарет, несмотря на то, что в кармане у него уже была одна пачка. Снова нагнулся. О чем они говорили, мы не знали. Но разговор длился минут пять, не меньше. Очень озабоченный, «Каро» пересек площадь, свернул в боковую улицу и поднялся к себе домой.
Минут через двадцать «табачник» (так с легкой руки Шимановского окрестили мы Каруева) закрыл свой ларек и направился в парк аттракционов.
Он внимательно осмотрелся, поправил кепку и подошел к будке, где торговал билетами Слепнев. Перед будкой стояла приличная очередь.
– Дорогой, ты еще не собираешься закрывать чертово колесо? – Спросил Каруев Слепнева. – Хочу дочку привести…
– Веди! Еще час будем крутить… «Явочки» московской не завалялось?
– Найдется! Так я мигом!
…Шимановский, выслушав по рации сообщение Мусиева, сказал:
– Сейчас он побежит к Слепневу домой. К его жене…
– Это тебе кто, бог или сатана, шепнул на ухо, а? – Спросил я. – Или просто обычное чудо?
– Чудес, Сандро, не бывает…
28. ДАМСКОЕ ТАНГО, (Чхеидзе)
Я подошел к слепневскому дому со стороны реки. Времени у меня было в обрез, но я все-таки отметил, что, скорее всего, Валерия приходила к Чехоеву-младшему именно вдоль берега реки…
С момента нашего «консилиума» прошло не более сорока минут. Я стоял, вжавшись в низенькую, но довольно глубокую нишу под верандой, согнувшись в три погибели. По моим расчетам, ждать оставалось минут двадцать-тридцать, если только Шимановский не ошибся в своих расчетах.
Жена Слепнева то и дело выходила на веранду – готовила ужин для своего бедного муженька. В желтоватом пятне, отбрасываемом на землю освещенным окном, мелькала ее тень. Я благодарил судьбу, что у Слепневых не было собаки…
Где-то в глубине дома тихо бормотал телевизор. Идиллия… Жена ждет мужа…
– Лерка! – Это был до жути знакомый голос. – Лерка!
…Я не видел, не слышал, как в калитку вошел человек; скрипнули ступеньки давно не чиненного крыльца.
– Ты сдурел? Что случилось? Я же вдалбливала в твою башку, что сюда приходить нельзя…
– Беда, царица моя… – Человек коротко поведал о Кадырове и его разговоре с «Каро».
– Ты мужчина или баба? Что разнюнился…
– Это все ты!..
– Молчи, падла навозная… – Ничего себе лексикончик у любящей жены. – Связалась на свою голову… Его надо делать, дружок!
– Я на это не пойду…
– А милиционер тебе по ночам, тот, молоденький, не снится? – У меня заколотилось сердце. Неужели там, на веранде, стоял убийца Ванечки?
– Бежать надо!
– Куда, кретин? Куда бежать? Значит так, иди к «Каро». Сидите у него и нос не показывайте. Ждите меня.
«Кто же третий? Кто! Ведь там, в парке, их было трое. И третий явно главарь, он бы не суетился, как этот… Неужели Валерия?» Я подождал, пока человек уйдет. Но покинуть нишу мне не удалось – вновь заскрипели ступеньки и по первым же словам я понял, что это вернулся Слепнев.
– Оставил за себя Мякишева… Все подработать старику…
Слепневы перешли в другую комнату. Телевизор заглушил их голоса.
Как это ни странно, Валерия пока никуда не выходила. Поужинав, супруги, видимо, легли спать: по крайней мере, свет погас. Только после этого я вылез из ниши и ушел. Тем же путем, каким пришел.
Я знал, что напротив дома дежурят люди Шелаури, а в соседнем дворе – Илюхин…