Танец смерти, стр. 47
– Я в твоем распоряжении.
– Да, и я благодарен тебе, но мне нужна помощь другого рода. Профессиональная.
– Какая именно?
– Я слишком близок к Диогену. Я необъективен и неспокоен, особенно сейчас. Путем горького опыта я понял, что не понимаю брата и никогда его не понимал. Мне требуется психолог, который создал бы подлинный портрет моего брата. Это чрезвычайно трудная задача, так как в психологическом смысле он – уникальный человек.
– Я знаю нескольких специалистов, отлично разбирающихся в психологии преступника.
– Не каждый сможет подойти. Мне нужен исключительный профессионал. – Он отвернулся и стал что-то писать. – Иди в дом на Риверсайд-драйв и отдай записку Проктору. Он передаст ее Констанции. Если такой человек есть, Констанция его отыщет.
Д'Агоста сложил записку и сунул в карман.
– У нас почти нет времени: до 28 января осталось два дня.
– Ты не знаешь, что означает эта дата?
– Нет, за исключением того, что в этот день брат пообещал совершить исключительное преступление.
– Откуда ты знаешь, может, он и насчет даты соврал?
Пендергаст ответил не сразу.
– Верно, не знаю, однако инстинкт подсказывает мне, что здесь все точно. У меня лишь один ответ: я слушаюсь своей интуиции.
Глава 37
В академической библиотеке Уит де Винтер III сгорбился над тяжеленным учебником математики. Он смотрел на формулу, составленную исключительно из греческих букв, пытаясь внедрить ее в затуманенный мозг. До промежуточного экзамена оставалось менее часа, а он не запомнил и половины нужных формул. Ну зачем, вместо того чтобы прилежно готовиться к испытанию, вчера вечером он курил травку с подружкой Дженнифер? Тогда ему казалось, что он отлично проводит время... Глупо, так глупо. Если завалит экзамен, с отметки «хорошо» он скатится до «удовлетворительно», и придется ему тогда идти вместо Йельского университета в Массачусетский. Он никогда не поступит на медицинский факультет, не получит достойную работу, а будет прозябать в жалком доме с какой-нибудь коровой-женой и кучей орущих детей...
Глубоко вздохнул и снова углубился в книгу, но тут его отвлек громкий возглас из расположенного неподалеку отсека. Уит выпрямился. Голос был ему знаком: эта ядовитая девчонка в одной с ним группе изучала курс английской литературы. Волосы у нее были выкрашены в пурпурный цвет... Корри. Корри Свонсон.
– В чем дело? Не видите, что я занимаюсь? – ее голос разнесся по всему атриуму.
Уит прислушался, но не расслышал, что ответил ей тихий собеседник.
– В Австралию? С ума сошли? – так же громко прозвучал женский голос. – У меня сессия в разгаре! Кто вы такой, извращенец что ли?
Послышалось шиканье недовольных студентов. Уит выглянул из своего отсека, довольный тем, что отвлекся от скучной книги. Он увидел мужчину в темном костюме, наклонившегося над одним из отсеков.
– Он так и сказал? Что ж, покажите удостоверение.
Послышалось бормотание.
– Хорошо. Я вам верю, тем более что я не прочь поваляться на пляже. Но вы говорите, надо ехать прямо сейчас? Вы, должно быть, шутите.
Снова невнятный разговор. Студенты опять зашикали.
– Ладно, ладно. Скажу одно: если завалю биологию, виноват будет Пендергаст.
Он услышал скрип стула и увидел Корри Свонсон. Она вышла из своего отсека и последовала за мужчиной. Мужчина был похож на агента разведывательного управления – застегнут на все пуговицы, квадратная челюсть, темные очки. Интересно, что Корри натворила на этот раз?
Уит смотрел ей вслед: обтянутые черным платьем узкие бедра соблазнительно покачивались, позванивали металлические висюльки, по спине рассыпались густые пурпурные волосы, кончики их остались черными. Черт побери, да она – та еще штучка. Отцу он ее, правда, не посмел бы показать. Старик убил бы его, если бы он вздумал назначить ей свидание.
Уит обратил воспаленные глаза к формуле, с помощью которой можно было вычислить радиус кривой в функции с двумя переменными. Он смотрел на нее, как на текст, написанный на незнакомом ему греческом языке, как на первую строку Илиады.
Уит простонал. Жизнь близилась к концу. И все из-за Дженнифер и ее магической травки...
На белый, обшитый вагонкой дом падал легкий снег. Фонари проливали желтые лужи на широкие заснеженные улицы тихого пригорода Кливленда. Отдаленный гудок поезда добавлял меланхолическую нотку ночному пейзажу.
За окном двухэтажного дома с остроконечной крышей двигалась тень – фигура в инвалидном кресле, едва очерченная в пробивавшемся из глубин комнаты слабом голубом свете. Занятая неизвестным делом, фигура эта двигалась взад и вперед в молчаливой пантомиме. Внутри комнаты стояли металлические стеллажи, они занимали стены от пола до потолка. Полки забиты электронным оборудованием: мониторы, принтеры, жесткие диски, дистанционные блоки (с их помощью можно было снять изображение с экрана монитора), перехватчики разговоров на сотовых телефонах, беспроводные маршрутизаторы и внешние системы хранения данных. В комнате пахло горячей электроникой и ментолом.
Кресло каталось туда-сюда, иссохшая рука стучала по клавишам, нажимала на кнопки, поворачивала диски. Устройства медленно отключались, огоньки гасли один за другим, прекратили работу локальные сети, отключился внешний доступ, жесткие диски, потемнели экраны, погасли дисплеи. Мужчина, известный в сообществе хакеров под кличкой Мим, закрывался от мира.
Погас последний свет – большая плазменная панель, – и комната погрузилась во тьму.
Закончив дело, Мим переводил дух в непривычной темноте. Теперь он был совершенно отрезан от внешнего мира. Он знал, что сейчас его невозможно найти. И все же информация, полученная им от человека по имени Пендергаст, одного из двух в мире людей, которым он безоговорочно доверял, вселила в него беспокойство.
Долгие годы Мим не чувствовал себя оторванным от мира: огромные потоки информации омывали его дом, словно невидимый океан. В одночасье ему стало холодно и одиноко.
Сидел, думал. Через минуту он обратится к совсем другим устройствам. В комнате вспыхнут новые огоньки – заработают мониторы видеокамер, включится система слежения, фиксирующая все, что происходит снаружи и внутри дома. Это была защитная мера. Оборудование он установил много лет назад, однако оно ни разу не потребовалось. Теперь до него дошла очередь.
Мим вздыхал в темноте. Впервые в жизни он испытывал страх.
Проктор запер дверь большого особняка на Риверсайд-драйв, 891. Огляделся по сторонам и уселся в поджидавший его «хаммер». Здание было закрыто надежно: ни с какой стороны к нему не подступиться. Констанция до сих пор находилась внутри, скрывалась в секретном месте, которое выручило ее в прошлом. Никто, даже Пендергаст, не знал, где оно находится. Припасы у нее были, был сотовый телефон, лекарства – все, в чем она нуждалась.
Проктор включил двигатель, огромный бронированный автомобиль завернул за угол и в южном направлении двинулся по Риверсайд-драйв. По привычке Проктор глянул в зеркало заднего вида: нет ли хвоста. Ничего подозрительного не заметил, хотя – и Проктору это было хорошо известно – отсутствие видимых признаков слежки еще не означает, что слежки нет.
На углу перекрестка Проктор притормозил у переполненного мусорного бака. На ходу кинул в контейнер пакет из «Макдональдса» – замороженный картофель «фри», густо политый застывшим кетчупом. Набрав скорость, выехал на вестсайдскую автостраду. Соблюдая скоростной режим и не забывая поглядывать в зеркало заднего вида, взял северное направление. Проехал через Ривердейл и Йонкерс к Сомилл-Ривер-паркуэй, миновал Таконик, затем I-90, I-87 и Нордуэй. Он будет ехать всю ночь и все утро, пока не доберется до домика на маленьком озере в двадцати милях к северу от Сент-Аман л'Эглис, Квебек.
Посмотрел направо: на сиденье лежал AR-15, заряженный пулями калибра 5,6. Проктор почти надеялся на то, что его преследуют. Ничего он так не хотел, как преподать этому парню урок, которого тот до конца жизни не забудет, впрочем, конца ему долго ждать не придется.