Стенка на стенку, стр. 62
– Во-первых, если бы я участвовал в приватизации флота, я бы вам об этом до аукциона не сказал. Это коммерческая тайна. А во-вторых, я… наш банк не участвует в приватизации.
Жарков удивился:
– Да? А у меня есть информация, что сегодня утром из вашего банка ушла платежка на пятьдесят миллионов долларов на счет компании «Петротранс». Как вы это объясните? Но Крюков закрыл глаза и, сжав губы, помотал головой: мол, все, больше говорить не буду.
Жарков развел руками, после чего тяжело поднялся.
– Вижу, разговор у нас пока не получается. Если не возражаете, я зайду завтра. Только ответьте мне на прощание на один вопрос: с кем вы встречались вчера вечером?
В глазах Владилена Сергеевича промелькнула догадка.
– Накануне у меня действительно была одна встреча… Но к этому взрыву она не имеет никакого отношения!
– Вы так считаете? С кем вы встречались, если не секрет?
На лице банкира изобразилось смятение, как будто он был уличен строгим налоговым инспектором в уклонении от уплаты налогов.
– Неужели это имеет какое-то отношение к покушению?
– Возможно… Вот посмотрите… Жарков раскрыл ладонь и показал оплавленный кусочек пластмассы.
– Это фрагмент взрывателя радиоуправляемой мины, которую заложили в канализационный колодец на мостовой. Взрыв произошел как раз в тот момент, когда ваш «БМВ» оказался над крышкой колодца. Пока не ясно, то ли за вами следили, то ли взрыватель мины был «законтачен» на радиомаячок, укрепленный в вашем автомобиле…
– Разрешите взглянуть?
– Пожалуйста, – Жарков вложил расплавленный кусок пластика в левую руку Крюкова.
Тот с интересом рассматривал оплавок, как будто держал в руках золотой самородок. Удовлетворив любопытство, он вернул его Жаркову.
– Аналогичные фрагменты мы обнаружили на месте взрыва машины Петра Васильевича Тетерина.
– И о чем это говорит?
Следователь сочувственно улыбнулся:
– А вы ни о чем не догадываетесь?
– Да я ровным счетом ничего не… понимаю, – с дрожью в голосе проговорил Крюков.
– Попробую объяснить. – Жарков снова сел на стул рядом с кроватью. – Подарок, который вам подложили, представлял собой радиоуправляемую мину большой мощности. В триста, а то и четыреста граммов тротила. Точно такая же мина убила Тетерина. Но у него был старенький «жигуленок», вас от смерти спасла только бронированная сталь вашего «БМВ». Кроме тоге, в городе произошел еще один взрыв – там, к счастью, никто не пострадал… Но у меня есть основания полагать, что жертвой взрыва должен был стать московский криминальный авторитет, который в настоящее время находится в Петербурге… Думаю, что третий взрыв организовали те же люди. Те же, кто убил Тетерина и кто собирался убить вас, Владилен Сергеевич. Учитывая, что московский гость, Тетерин и Абрамов, которого застрелили дома из пистолета, так или иначе были связаны с предстоящей приватизацией «Балтийского торгового флота», я и спросил у вас: а вы не собираетесь участвовать в конкурсе? Если да – тогда выходит, что у вас общий враг. Тот, кто собирается приватизировать флот в одиночку и хочет убрать с дороги всех конкурентов…
– Это невозможно! – Крюков выглядел раздавленным, как будто ему инкриминировали растрату кредита Агропрома. – Я не могу в это поверить…
– Значит, все-таки вы догадываетесь…
– Пожалуй, да…
– Кто же этот человек?
– Дайте мне собраться с мыслями, я не могу так сразу… Я должен все обдумать…
– Понимаю вас, Владилен Сергеевич! Вы действительно должны все обдумать.
Я приду к вам завтра в это же время. Отдыхайте!
У входа в палату дежурили два сержанта с автоматами. Жарков знал, что в конце коридора, с точно такими же укороченными АКМ, стоят еще двое. А в просторном вестибюле госпиталя в мягких креслах расположились еще трое омоновцев. Нужно быть безумцем, чтобы попытаться прорваться через кордон охраны и добраться до палаты с раненым. На подобное безрассудство мог бы отважиться только самый отъявленный беспределыцик.
Даже если предположить немыслимое, что группа вооруженных до зубов громил ворвется в здание, их штурм обречен на провал. Уже через пять минут после первых выстрелов здесь будет рота ОМОНа, и непрошеным гостям несдобровать… Зная все это, омоновцы бестолково проводили время: таращились на медсестер и отпускали соленые шуточки насчет их ночной работы.
Заметив вышедшего из палаты Жаркова, один из сержантов тотчас смахнул с лица довольную улыбку (пару минут назад он успел переговорить с молоденькой медсестричкой и напросился к ней на чай).
– Все спокойно? – поинтересовался Жарков. Хотя понимал, что вопрос явно лишний: весь этаж был оцеплен.
– Так точно, товарищ майор! – отозвался молодец, легка вытянувшись.
– В палату никого не впускать… кроме медперсонала.
И эта фраза была лишней, что прекрасно понимая Марков. Сержанты дело знали и наверняка пристрелили бы даже крысу, надумавшую проскочить в приоткрыто дверь.
– Ясно, товарищ майор.
Жарков не оборачиваясь пошел по длинному коридору, зная, что вслед ему нацелены две пары внимательных глаз.
Крюков не мог объяснить себе сам, что заставило его молчать о визите к Гаврилову. Одним только чувством стpaxa это нельзя было объяснить. Скорее всего, сработал инстинкт самосохранения: кто знает, в чью мышеловку он попал – а вдруг кто-то имеет зуб на Андрея и расправляется с его компаньонами?…
Крюков лежал, разглядывая на потолке едва заметные трещинки. В самом углу качалась небольшая полупрозрачная сеточка паутины. Паук выбрал не самое удачное место для охоты: за все это время Владилеи Сергеевич не заметил ни одной мухи.
Не было даже вездесущих комаров.
В этой палате он сам невольно ощутил себя пленником, угодившим в липкую паутину. Впрочем, его окружи толстые стены, а в коридоре бдительно несли вахту крепкие ребята в камуфляжной униформе. От этой мысли на него вдруг снизошло успокоение. Он уже начал забываться в легкой зыбкой дреме, как вдруг послышался стук открываемой двери. Крюков приоткрыл глаза.
В палату тихо вошел высокий мужчина в белом халате. В руках он нес блестящий поднос, накрытый белой салфеткой. За его спиной замаячил здоровенный сержант в камуфляжной форме. Бель и халат обернулся и негромко, но сердито выговорил охраннику:
– Я попрошу вас выйти! Мне нужно сделать больному инъекцию. Следите, пожалуйста, за коридором.
Охранник послушно выскользнул из палаты и прикрыл дверь.
Врач подошел к кровати и поставил поднос на тумбочку. Краем глаза Крюков заметил шприц и бутылочку с какой-то жидкостью.
– Повернитесь на левый бок! – тихо скомандовал врач.
Крюков удивился: когда его привезли сюда, хирург, делавший операцию, настрого приказал ему лежать только на спине и по возможности не двигаться.
– Я не могу… Разве вы не знаете… – слабым голосом проговорил Крюков.
Но врач, ни слова не говоря, откинул одеяло и, взяв в руку шприц, грубовато толкнул Крюкова в бок. Потом без подготовки вонзил иглу в ягодицу – и Крюков ощутил пронзительную боль.
– Больно! – прохрипел – Ничего! Все будет в порядке! – Крюкову почудилось, что врач при этих словах зловеще хмыкнул.
Мужчина в белом халате с подносом вышел из палаты раненого и поспешно зашагал по коридору. Дойдя до двери с табличкой «Ординаторская», он чуть замедлил шаг и прислушался. За дверью гудели женские голоса. Он миновал дверь, зашел за угол и оказался перед дверью с табличкой «Запасной выход». Достав из кармана ключ, он поколдовал над замком, отпер дверь и исчез в полумраке.
Сбегая вниз по лестнице, мужчина стянул с себя белый халат и, скомкав его, бросил в угол, на ходу он вытащил сотовый телефон и, набрав номер, глухо произнес:
– Яков Степанович! Готово! Пять кубиков – клиент заснет вечным сном!
Выбежав на улицу, он огляделся по сторонам и неспешно двинулся по асфальтированной дорожке к воротам.
ЧАСТЬ IV
Глава 31
Второй крупный облом за эти дни – это уже слишком! Сначала зампред горкомитета по имуществу. Теперь гендиректор ГАО «Балторгфлот». Кто-то шел за Филатом по пятам и методично убирал чиновников, с которыми ему удалось войти в контакт. Да и два покушения на его жизнь тоже красноречиво говорили, что кому-то очень не нравится его командировка в Питер…