Лабиринт фараона, стр. 55

— Господин, — проговорил самый старший из них, — боги привели нас к тебе. Ты не узнаешь меня? Я Мозе, хранитель царских останков… Уже три месяца я брожу по пустыне с несколькими солдатами. Мы чуть не погибли во время песчаной бури… но ты, сын Гора, что ты делаешь здесь в разгар ночи?

Ануна подошла. От людей исходил невыносимый запах, которого Томак, похоже, не чувствовал. Она поняла, что перед ней отборные воины, преданные фараону, и побоялась, что старик не сможет их обмануть.

— Привет тебе, я Ануна, — надменно произнесла она, — первая и любимая жена Анахотепа, Могучего Быка. Фараон пал жертвой подлого заговора. Заговорщики пытались отравить его и похоронить заживо в обители вечности.

— Это правда, — подтвердил пришедший в себя Томак. — Она спасла меня. Если бы она не потребовала, чтобы ее погребли заживо рядом со мной, я никогда не смог бы вырваться из гробницы.

— Милость богов снизошла на тебя, да будут славны боги, которые помогли тебе восторжествовать над злыми людьми. Назови их проклятые имена… Мои солдаты и я будем преследовать их до самых сумрачных берегов Аменти!

— Разведите костер, — приказала Ануна, желая положить конец церемониям, которыми обычно злоупотребляли приближенные номарха. — Фараону холодно.

— Ты права, — согласился Мозе, вставая с колен. — Нам нет прощения… Изумление отняло у нас разум.

Он со своими людьми ушел за остатками снаряжения, оставленного у подножия холма.

— Кто это? — торопливо спросила Ануна, наклоняясь к Томаку. — Он тебе и вправду знаком?

— Да, — ответил старик. — Это Мозе, хранитель погребений. Его задача — помешать Нетубу Ашре осквернять царские мумии. Он пропал в пустыне вместе с порученными ему останками. Все полагали, что он мертв… Что теперь делать? Как объяснить ему наше пребывание здесь?

— Придерживайся версии заговора, — шепнула девушка. — А если будут надоедать с вопросами, притворись усталым. Теперь-то у нас, возможно, появится шанс найти Нетуба. Мы больше не одни, с нами солдаты. Твои солдаты. А Нетуб — вдохновитель заговора… Тебе понятно? Надо воспользоваться помощью этих солдат, чтобы вернуть сокровища.

Она умолкла, потому что Мозе возвратился, неся пожитки, которые он и его солдаты тащили через пустыню. У них был сухой навоз, из которого они и сложили костер. Пока Томак отогревал у огня руки, хранитель рассказал, как он желал, чтобы песчаная буря похоронила его, лишь бы избежать встречи с Нетубом Ашрой.

— Мы были в самом деле готовы принести последнюю жертву, — сказал он тихо. — Но боги того мира не захотели принять ее ни от меня, ни от моих солдат, которые сейчас находятся здесь. Буря подхватила нас и унесла далеко от наших товарищей… Когда мы пришли в себя, то уже не знали, где наш караван. Песок поглотил его. Даже Нетуб не смог его найти… Тогда мы пошли, надеясь дойти до Сетеп-Абу. Сотню раз мы чуть не заблудились… мы сражались с бедуинами, отбили у них верблюдов, но все эти животные околели один за другим.

Закончив рассказ, он стал расспрашивать о заговоре против Анахотепа. Ануне пришлось часто вмешиваться в их беседу, отвечая вместо Томака. Она хорошо понимала, что слова ее неточны, малоубедительны, но присутствие мнимого Анахотепа придавало вес ее фантазиям. В конце концов, не была ли она всего-навсего женщиной? А все знают, что женщины плохо разбираются в политике… так что вполне нормально, что ее объяснения были несколько путаными. К тому же она предупредила, что знала только некоторые детали, просочившиеся в гарем. Главный визирь Панахемеб организовал заговор, чтобы сместить Анахотепа и посадить на его место одного из его детей. А на самом деле отныне в провинции правил он сам. Нетуб Ашра был исполнителем его воли, в этом нет сомнений. Это визирь заставил его отравить Анахотепа и устроил похороны еще живого фараона, а потом помог ему проникнуть в гробницу, чтобы завладеть сокровищами и символами власти. Необходимо срочно вернуть все похищенное, иначе номарх так и останется безвластным и на него обрушится гнев Гора.

— На троне сидит самозванец, — заключила она. — А нашему господину нужны деньги для снаряжения армии. И эту армию возглавишь ты.

В ее словах смешались мольба, призыв и угроза, она походила на полоумную, в которой было нечто мистическое. Мужчины не осмеливались смотреть ей в лицо. А она знала, что все ее выдумки раскроются, как только будут заданы конкретные вопросы, но рассчитывала на священный ужас, внушаемый Анахотепом его приближенным, чтобы привлечь солдат на свою сторону.

— Куда они направились? — спросил Мозе.

— Они поплыли по реке до первого города, куда заходят чужеземные корабли, поднимающиеся из дельты, — ответила она.

— В таком случае речь идет о Кефер-Арисе, — заявил Мозе. — Именно туда греческие корабли привозят вино, мед и пурпурные ткани.

— Это далеко?

— Три дня ходьбы. Можно сократить это время, если изготовить плот из связок папируса. Я ненавижу Нетуба Ашру и не пожалею жизни ради того, чтобы перерезать ему горло. Если мы управимся за ночь, то спустим плот на воду с первыми лучами солнца, когда Ра появится после своего подземного бега.

— Хорошо, — одобрила Ануна. — Это вполне нам подходит. Вернемся на берег. Пусть твои солдаты несут фараона, ибо он очень устал.

Извилистой цепочкой они спустились с холма, оставив за собой облако пыли.

Оказавшись на берегу, солдаты вытащили свои бронзовые мечи и принялись прорубать просеку в зарослях, срезая охапки тростника и папируса. Они связывали их и переплетали — из-за нехватки дерева многие египтяне сооружают себе таким образом легкие лодки. Ануна опустилась на землю возле Томака, сидящего в стороне, и спросила себя, сколько времени понадобится Мозе, чтобы сообразить, что его кормили баснями.

Когда горизонт зарозовел, плот был готов. Ра выходил из своего подземного царства: он в очередной раз одолел змея Апопи, и земля Египта будет целый день освещена животворным светом.

Когда доплыли до города, Ануна поняла, что все пропало. В отличие от Сетеп-Абу Кефер-Арис был большим торговым центром, местом, где продавались и обменивались всевозможные товары, прибывшие на спинах верблюдов или в трюмах судов, приплывших из Греции. Он представлял собой огромный лабиринт оживленных, шумных улочек, в которых тесно было от множества прохожих. Животные в них соседствовали с людьми, с трудом прокладывая себе дорогу в толчее базаров. Запах этой клоаки поразил Ануну еще за две тысячи локтей от городских стен. Волна зловония, налетевшая, словно тошнотворный ветер, буквально ударила в лицо девушке. Ей стало нечем дышать, тогда как ее спутники, казалось, нисколько не страдали от этой вызывающей тошноту вони. После сухого воздуха пустыни и пропахшей илом реки запах человеческого поселения выделялся особенно резко. Ануне показалось, что она больше неспособна сделать ни шагу.

Еще приближаясь к городским воротам и потом, влившись в толпу торговцев, она думала о том, что Нетубу Ашре и его людям ничего не стоило раствориться в этом разношерстном человеческом скоплении. Очень уж много было здесь жителей, приезжих и чужеземцев, предлагавших всякую всячину… Если Нетуб влился в этот муравейник, он мог считать себя в безопасности.

Глубокая усталость овладела девушкой. Преследование закончится здесь, в этом можно было не сомневаться. Никогда ей не доводилось видеть столько людей на таком незначительном пространстве — настоящее столпотворение.

Над улицами витал запах горячего жира, к которому примешивался острый аромат пряностей. Ануне пришлось прикрыть нижнюю часть лица, чтобы отгородиться от этих невыносимых испарений. Она все отдала бы за щепотку дымящихся благовоний.

— Господин, — быстро пробормотал Мозе, обращаясь к старику, — позволь напомнить, что здесь мы не на твоей земле. Из осторожности не следует упоминать твоего имени. Если кто-нибудь спросит, я скажу, что ты мой отец… Знаю, это ужасная дерзость с моей стороны, но я вынужден так поступить, чтобы защитить тебя.