День синей собаки, стр. 12

– Но мы, я и мои дочери, не больны! – запротестовала мать.

– Вы этого не знаете, – засмеялся помощник шерифа. – Только врач может вам это сказать. А пока поворачивайте назад и возвращайтесь в поселок.

Он не шутил. Миссис Фэервей поняла это и повернула обратно.

– Что происходит? – выдохнула Джулия, кусая ногти. – Я думала, что он выстрелит в нас.

– Не знаю, – ответила мать. – Но я тоже испугалась.

– Вы не понимаете, – заметила Пегги Сью. – Так решили жители Поинт Блаф. Им не нужно, чтобы об этом узнали. Они хотят одни пользоваться «преимуществами» голубого солнца.

8

Пегги Сью заметила, что взрослые осмелели. Обнаружив, что их мозг не закипает после пребывания на солнце в течение четверти часа, они с каждым днем загорали все дольше. И поскольку их умственные способности развивались пропорционально времени, проведенному на солнце без головного убора, амбиции их нарастали. Вначале они довольствовались тем, что читали сложные книги, сами чинили телевизор, компьютер… но очень скоро ими овладевала такая жажда знаний, что они стали стремиться узнать все больше и больше. И не могли допустить, что не узнают всего. Каждому хотелось стать умнее соседа. Люди осаждали муниципальную библиотеку, которая теперь была всегда переполнена. Пегги Сью наблюдала, как подрались почтальон и бакалейщик, не поделившие научный труд по астрономии, посвященный расчетам кривой пространства-времени.

– Эта книга – для меня! – кричал бакалейщик. – Вы здесь ничего не поймете!

– Ошибаетесь! – вопил почтальон. – Я загорел сильнее вас!

От долгого пребывания на солнце люди все больше покрывались голубизной. Их кожа приобретала синий оттенок. Сначала синела голова, а потом и все тело. Как будто они угодили в ведро с краской или их случайно обрызгал из пульверизатора красильщик машин.

Несколько семей решили покинуть поселок, прорвав кордон, а некоторые попытались проехать через лес. Каждый раз это заканчивалось плачевно.

– Семья Боровски погибла, – прошептал однажды утром Дадли. – Отец, мать и двое сыновей. Их машину занесло, и они врезались в дерево. Автомобиль загорелся. Это ужасно. Они пытались выскочить. Но им будто кто-то мешал.

– И охрана не виновата, – добавил Майк. – Мой отец был там, когда это произошло. Он говорит, что заметил, как машина съехала с дороги сама по себе, просто так. По непонятной причине. Словно водитель нарочно хотел врезаться в дерево.

Пегги Сью кусала губы. Ей нетрудно было понять, что случилось. В очередной раз призраки вмешались в дела людей. Проскользнув в кабину автомобиля, они завладели рулем, чтобы устроить катастрофу.

«Они хотят отбить у нас охоту бежать, – подумала она. – Не желают, чтобы партия закончилась из-за отсутствия игроков. Все, кто попытается ускользнуть, будут убиты».

Два дня спустя стало известно об очередной катастрофе со смертельным исходом. Одна семья пыталась сбежать на грузовичке, машина рухнула в каньон, и никто не мог понять, почему водитель не справился с управлением.

Впрочем, обстановка в городе так накалилась, что подобные «мелочи» мало кого занимали.

– В конце-то концов, – посмеивался бакалейщик, – если некоторые люди настолько глупы, что упускают свой шанс, это их дело!

Образовались два клана: те, кто, испугавшись странного явления, упорно отказывались выходить на солнце… и другие, злоупотребляющие загаром. Первые надевали головные уборы, рубашки с длинными рукавами и матерчатые перчатки, вторые разгуливали в плавках, бикини и покрывались… голубизной.

– Все просто, – заявил бакалейщик, загоревший почти до синего цвета. – Через некоторое время в Поинт Блаф будут две партии: элита и тупицы. Тупицам не будет никакого оправдания, потому что они сами предпочли остаться дураками. Обскурантизм непростителен, когда достаточно снять шляпу и каждое утро вновь становиться гениальным.

– Все они сходят с ума, – причитала мать Пегги. – Кошмар какой-то. И надо же, нет никакой возможности связаться с внешним миром. Это плохо кончится. А пока я запрещаю вам появляться на солнце. Слышите? Если кому-то из вас захочется стать голубой, она будет иметь дело со мной!

Джулиа скорчила гримасу.

– Мама, – захныкала она. – Ты не можешь требовать от меня этого. Такой шанс больше не представится. У вас не было денег, чтобы послать меня учиться в университет. О’кей, я понимаю, но если сегодня появилась возможность сменить ремесло официантки на что-то лучшее, я не собираюсь говорить «нет»!

– Это противоестественно, – простонала миссис Фэервей. – Ты видела, как люди становятся голубого цвета?

– Их-то и ждет самая большая удача! – настаивала Джулия. – Рано или поздно один из них сделает гениальное открытие ценою в миллионы, и он будет обеспечен на всю жизнь. Потом он со спокойной душой может снова стать идиотом, но это не будет иметь значения, поскольку он уже продал свое изобретение по хорошей цене.

– Они не изобретают ничего стоящего, – заметила Пегги.

– Согласна! – пробормотала Джулия. – Они пока не разобрались, но так долго не продлится. Мысль мелькнет, как искра, и одному из них здорово повезет. Мне же нужно одно: постичь науку хотя бы на один день, чтобы хватило времени изобрести потрясающую вещь и составить чертежи. Потом я получила бы патент, представив эти чертежи, и продала бы изобретение крупной фирме.

– Один день, – тихо произнесла Пегги Сью, – вполне достаточно, чтобы поджарить свой мозг. Если ты мне не веришь, пойди и посмотри на мою подругу Соню Левин. Она уже не может написать свое имя.

– О! Как ты мне надоела! – выкрикнула Джулия. – Если ты предпочитаешь оказаться среди дебилов, твое дело, но не надейся, что я поздороваюсь с тобой, когда встречу на улице.

И она ушла, хлопнув дверью.

– Джулия сделает глупость, – застонала мать. – О! Если бы только ваш отец был здесь!

Пегги Сью услышала, как сантехник Беркович рассказывал:

– Не знаю, что я изобретал вчера, но, кажется, что-то очень сложное. Сегодня утром я даже не мог войти в кухню, эта чертова машина заняла всю площадь! Как я ни изучал ее сверху, снизу, с боков, так и не смог понять, для чего она предназначена. Абсолютная загадка.

Большинство «изобретателей» пытались опередить время, стараясь поставить последнюю точку в работе до того, как сон невежества не сотрет все из памяти. Это вынуждало их неразборчиво составлять чертежи, записывать расчеты почерком, напоминающим каракули шимпанзе. Увы, машины, брошенные безо всякого применения, ставили горожан в тупик, никто не осмеливался прикасаться к ним, опасаясь вызвать катастрофу.

Изобретения, однако, были разнообразными.

– Сантехник создает сегодня автомобиль, который вместо бензина будет поглощать бананы! – сообщил Дадли.

– Почтальон решил превратить свой дом в космический корабль, – сказал Майк. – Он устанавливает реактивные двигатели по углам халупы.

– А аптекарь хочет разработать электрическую батарейку, которая не разряжается, – заключила Пегги Сью. – Завтра у каждого из них появится новая блажь.

Жизнь пришла в упадок. Большинство классов в школе пустовали. Зачем давать уроки ученикам, ухитряющимся стать умнее учителей? Даже Сет Бранч не появлялся. Он решил выходить из дома только с наступлением ночи. Не хотел, по его собственному выражению, «становиться мутантом».

Пегги Сью с друзьями бродили по опустевшим улицам. Целую неделю они пытались заново научить Соню читать, она не знала теперь даже букв алфавита. Жалко было смотреть, как рыжеволосая девочка лепечет, как младенец, перелистывая букварь для детского сада. Соня забыла все.

– То, что попадает ей в одно ухо, тут же выходит из другого, – с грустью вздохнул Дадли. – Не думаю, что она снова станет нормальной.