След в ущелье Тимбэл, стр. 30

— В тюрьму? — удивился Сэм и снова бросил на него косой испытующий взгляд.

— А почему бы и нет?

— Зачем? Я уже видел тюрьму изнутри два раза. Мне там показалось неудобно. А вам?

— Мне просто любопытно, — ответил Дэвон. — Кроме того, вы узнаете там что-то такое, что потом вам может пригодиться.

— Пригодиться для чего, Дэвон?

— Когда вы выйдете отсюда, сами узнаете.

— Когда выйду?

— Да, потому что я полагаю, вы все-таки пройдете сейчас со мной туда, — твердо произнес Дэвон.

Сэмми Грин с недоверием повернулся на каблуках, и в его глазах появился страх.

— Что все это значит? — И он увидел, как худощавое лицо Дэвона сделалось жестким.

— Я не просто так проделал с вами весь этот путь от «Последнего шанса» до этого места, Сэмми, — пояснил карточный игрок. — А теперь поднимайтесь по ступеням и проходите в переднюю дверь.

У Сэма Грина перехватило дыхание. Его рука дернулась вниз, но он увидел, что у Дэвона правая рука уже опущена в карман куртки, а он был достаточно сообразительным, чтобы понять, что это значит. Что-то, скрытое складками одежды и похожее на палец, было направлено прямо на него.

— Боже мой, а вам удалось перехитрить меня, — задыхаясь, проговорил Сэмми Грин. — Меня!

— У вас слишком много друзей в этом городе, чтобы вас можно было легко арестовать в открытую, — сказал Уолтер. — Я не хотел бы, чтобы меня застрелил в спину кто-то из ваших друзей — угонщиков скота, поэтому решил, что нам лучше совершить до тюрьмы дружескую прогулку. И никто ничего не подумает, Сэмми, видя, как мы вместе входим в тюрьму.

Грин пристально посмотрел на него. Потом повернулся и начал медленно подниматься по ступеням. Дэвон шел на полшага позади него. Однако прежде, чем открыть большую дверь тюрьмы, Сэм поднял голову и издал длинный, переливчатый свист. Дэвон быстро закрыл ему рот ладонью, затем втолкнул пленника в помещение тюрьмы, прямо в руки ожидающего их шерифа.

Глава 30

МЕРТВЫЕ МОЛЧАТ

Внутренняя часть тюрьмы состояла всего из одного огромного помещения, если не считать отгороженный кабинет шерифа в одном углу и кухни — в другом. Остальное пространство было заполнено правильными квадратами клеток из крепких стальных прутьев — из той самой не поддающейся никаким инструментам стали, о которой говорил Сэмми Грин.

Клетки стояли так, что образовали два узких коридора, идущих через все помещение. Один соединял две боковые двери, а другой шел от фасадной стены здания до задней, где тоже были двери. Там, где проходы пересекались, образовалось небольшое свободное пространство — площадка, где мог сидеть стражник, положив винтовку на колени, и где стояло несколько стульев.

На них и уселись Дэвон, Сэм Грин и шериф. Старики Джим и Гарри, разумеется, тоже были здесь, но они со своими винтовками предпочли расположиться возле передней и задней дверей. «Потому что, — изрек Гарри, — никогда нельзя сказать, когда ветер вдруг откроет одну из них. Но тогда все ваши планы сдует, как листья, э?»

Шериф с ним согласился и послал охранника наблюдать за окнами в кабинете, потому что сигнал, хоть и прерванный Дэвоном, который подал их пленник, все же мог быть услышан теми, для кого предназначался. Могла быть предпринята отчаянная попытка освободить Грина.

— А как насчет этих боковых дверей? — поинтересовался Джим, прежде чем занял свой пост у задней стены тюрьмы.

— Думаю, о них не стоит беспокоиться, — ответил шериф. — Дело в том, что джентльменам, которые строили тюрьму, не понравился мой проект. Я хотел, чтобы в здании была только одна дверь. Тогда не пришлось бы выставлять охрану у стен, где их нет. Но те ребята считали, что когда-нибудь это здание будет использовано под театр, упрямо стояли на своем и вот наделали в стенах столько дыр. Когда я пришел сюда и увидел эти четыре двери, то просто взял ключи от боковых дверей, пошел в кузницу, бросил их там в огонь и стоял над ними, пока не убедился, что железо расплавилось и потекло, прямо как вода. Больше нет ключей, которые подошли бы к ним. Нигде во всем мире, я так считаю!

Итак, передняя и задняя двери были под охраной, боковые — прочно заперты. Убедившись в этом, трое сели, чтобы поговорить. Узников в тюрьме не было, несмотря на то, что регулярно, каждый вечер, сюда доставлялся немалый улов всякого рода нарушителей спокойствия. Но местный мировой судья был необыкновенно быстр в решении их судеб. На другой день после обеда «осужденных», отделывавшихся, как правило, штрафом, можно было видеть на их привычном месте — у колеса рулетки в «Паласе».

Сэм Грин был глубоко оскорблен арестом.

— Это как раз то, что любой человек в мире назвал бы произволом, — заявил он. — И вот что я скажу вам, Нэксон. Вы завоевали в городе уважение, всем нравится, как вы справляетесь с делами, но сегодня вы сами нарушили закон. Вы послали арестовать меня человека, который не является вашим официальным помощником, он вообще никто. Это даже нельзя назвать арестом. Это просто подлый трюк, который вы использовали, чтобы прихватить меня и доставить сюда! — Он разгорячился так, что ему стало жарко. Сэму пришлось расстегнуть воротник.

Шериф внимательно выслушал его гневную речь.

— Вы абсолютно правы, — ответил он. — Обычно я стараюсь не совершать таких грубых и незаконных действий, как это. Но такой уж у нас город — грубый и не уважающий закон…

— А вы что, разве не шериф? — перебил его Грин, распаляясь еще больше. — Вы что, позволяете своим любимчикам делать все, что они хотят, с парнями из этого города? Я говорю вам, Нэксон, мои друзья не потерпят такого и совсем скоро дадут вам об этом знать.

— Да. Боюсь, они так и сделают. Ну ладно, а что будет, Сэмми, если я сейчас пойду в тот самый «Первый шанс» и попрошу вас там пройти со мной?

— Что же, я пойду с вами! Мне нечего бояться закона!

— Ну да. Хорошо, если это на самом деле так, — мягко произнес Нэксон. — Может, так и есть; Хочу надеяться. Но вот если мы правы, подозревая вас кое в чем, то я на самом деле думаю, что это будет для меня небезопасно. А у меня семья, о которой надо заботиться, сынок. Я испытываю судьбу только тогда, когда мне не остается ничего другого. Представьте, что вы пойдете со мной, а кто-нибудь из ваших друзей тоже пойдет с нами! Понимаете?

— Хотите сказать, что они могут напасть на вас?

— Просто предполагаю, что могут. Всегда лучше дважды подумать, прежде чем что-то сделать, вы же знаете.

— Но это прямое нарушение закона! — выпалил Сэмми Грин. — А что касается того подлого приема, с помощью которого вы меня заманили… — Не закончив фразы, он повернулся к Дэвону и бросил на него злобный взгляд.

В тюрьме становилось темно, охранник принес лампу, но Нэксон отказался от нее.

— Нет никаких сомнений, — объяснил он, — что в этом городе найдутся люди, которые захотят заглянуть сюда не только ради любопытства. Не стоит создавать им удобства!

— Я хочу знать, в чем меня обвиняют? — агрессивно наступал Грин.

— И я скажу вам, сынок. Нам мало что известно о деле. Но мы хотели немного с вами поговорить, чтобы помочь правосудию.

— Ба! — воскликнул Грин. — Думаете, сможете меня одурачить? Ну хорошо, увидите! И все-таки в чем вы меня подозреваете? В чем обвиняете?

Шерифу показалось, что лучше всего просто повторить формулировку старика Джима, и он произнес:

— Ни в чем, кроме попытки совершить убийство, в конокрадстве, в угоне коров, а также поджоге.

Грин выпрямился на стуле. Дэвону страшно хотелось увидеть его лицо. Он готов был поклясться — сейчас на нем написано, что он и в самом деле виноват. Но темнота уже стала такой, что трудно было что-либо рассмотреть.

Некоторое время все сидели молча, потом, когда пленник шевельнулся, чуть звякнули наручники.

— Все это грязная ложь! — отрезал Грин.

— Надеюсь, так и есть, — отозвался шериф. — На самом деле надеюсь. Тогда все пройдет хорошо.

— Кого это я пытался убить? — пролаял Сэмми Грин.