Остаться в живых, стр. 56
Сначала я уговаривал себя, что смогу ее вынести, а потом вспомнил, как взвыл тот малый справа от меня, когда в него попал кусочек свинца.
А ведь разбойник был таким же свирепым, как и все они, таким же лихим воякой, да и физически куда крепче меня. Но ужасного ощущения, когда металл разрывает плоть, показалось достаточно, чтобы лишить его мужества. Так чего я мог ожидать от себя? Наверняка завизжу, как побитая собака! Разве самого великого Дона Педро боль не заставила пресмыкаться в пыли и лизать бьющую его руку?
Меня бросило в пот.
Потом острая боль обожгла левую ногу, и от нее прокатилась горячая, вихрящаяся волна адской муки. Лишь после этого я уловил звук выстрела.
Стрелял бандит, забравшийся на скалу справа от меня. И, хотите — верьте, хотите — нет, в тот миг я главным образом испытывал огромную признательность Всевышнему за то, что боль не сильнее, чем я могу вытерпеть.
Мне было скверно, ужасно скверно, но случалось переносить и худшее. Например, как-то раз, прыгая с высокой насыпи, я приложился обеими коленками. В какой-то момент боль была резче, чем сейчас.
И я продолжал размышлять. Что, если, оставаясь лежать неподвижно и беззвучно, я собью их с толку? Бандиты же не знают наверняка, что я именно тут? Продолжая вслепую палить сквозь щель в камнях и не видя никакого результата, они, видимо, в конце концов бросят эту затею, сочтя, что я перебежал куда-то еще.
Но боль, казавшаяся мне сначала столь незначительной, вдруг приобрела гигантские размеры.
Она накатывала как приливная волна и лупила меня, отдаваясь в каждом нерве. Видимо, первоначальный шок немного притупил мои ощущения. Но теперь все тело взорвалось нестерпимой, адской мукой, и мне хотелось заорать что есть силы, но язык намертво прилип к гортани.
Допустим, я сейчас предложил бы бандитам проехать через ущелье? Согласились бы они не трогать меня?
Может, мне и следовало попробовать, но в тот момент казалось, целый час миновал после разговора с Томом Экером и теперь мои враги не могли не понимать, что уже слишком поздно!
Занятый своей болью, я какое-то время не обращал внимания на стены каньона, но тут вдруг заметил человека, бегущего к вершине по правую руку от меня. Я выстрелил навскидку и, по странной милости судьбы, тут же увидел, как бандит сложился пополам, подобно раненой гусенице!
Глава 42
В ОКРУЖЕНИИ
В первую секунду я даже не понял, что произошло, только тупо наблюдал, как этот малый катится по камням вниз, и проследил за ним глазами. Теперь, когда я полностью осознал, что скоро умру, мне казалось только справедливым, если кто-то из этих негодяев тоже отправится на тот свет.
Из-за камней чей-то голос крикнул:
— Том! Эй, Том!
И справа, где только что пропал из виду подстреленный мной бандит, негромко ответили:
— Помогите!..
Впереди послышалось восклицание:
— Черт возьми, Тому крышка!
— Парня сбили, но он жив, — возразил другой бандит. — Проберись туда и дай ему руку!
— Вот сам иди туда и помогай, — огрызнулся первый. — Ты что, не видал, как этот Грэй стреляет?
Я мог бы посмеяться в ответ, но всю охоту отбил шквальный огонь, обрушившийся на скалы вокруг меня. Если до сих пор бандиты и питали какие-то сомнения насчет моего убежища, то сделанный мною выстрел их полностью рассеял. И с обоих гребней скал ливанул непрерывный поток пуль.
Словно молотом, меня долбануло по правому плечу. Вся сторона до самых кончиков пальцев полностью онемела, и ледяная волна докатила аж до сердца.
Правое плечо… следовательно, и моя рабочая рука вышла из строя. Я больше не смогу стрелять!
Надо было немедленно убираться оттуда, но как я мог это сделать с простреленной ногой?
Я насчитал еще шесть выстрелов, сделанных один за другим с обеих сторон, но пули больше не задевали меня.
Онемение прошло, но вместо него в мое тело впилась нестерпимая боль, расползаясь по всему телу. Раны в ноге и в плече объединились, чтобы превратить меня в комок измученной плоти. Что за нечеловеческие страдания!
Новая лавина пуль хлынула со скал. И вдруг затуманенным от боли взглядом я увидел полдюжины фигур, вынырнувших из-за валунов впереди. Они с воплями ринулись в атаку.
Я резко привскочил на колени и выстрелил в бандита, бежавшего справа.
Он подпрыгнул как заяц и упал за камень. А я скорее почувствовал, чем услышал, как со странным бульканьем из него вышел и дух.
Все прочие темные фигуры тут же исчезли, как по волшебству, а я, раз уж сумел встать на колени, поднялся в полный рост и быстро заковылял вниз по ущелью.
Ну, может, в это трудно поверить, однако все, что я чувствовал тогда в раненой ноге, — это странная слабость, будто она вдруг превратилась в желе и мышцы как-то ужасно медленно повиновались приказам. Поэтому мне приходилось из кожи вон лезть, заставляя эту ногу шевелиться.
Я нашел другую пару валунов в том месте, где ущелье снова немного сужалось, и только успел рухнуть между ними, как раскаленный нож боли вспорол мою спину. Да, вспорол — очень точное слово. Представьте себе, как раскаленный добела нож с зазубренным лезвием впивается в плоть, больше разрывая ее, чем разрезая. Вот это самое я и чувствовал.
Теперь я сидел скрючась за парой других валунов. И я не ошибся — они и в самом деле оказались значительно крупнее прежних, а между камнями лежало немного гравия — наверное, в несколько дюймов толщиной. Раскидав его кое-как ногой, я смог залечь еще ниже, почти закопавшись в землю.
Но бандиты знали, что мне конец, о, как прекрасно они это знали!
— Он готов! — завопил парень на скале слева от меня. — Окружай его, ребята! Я точно влепил в него пулю!
В такие минуты весь страх куда-то девается. По крайней мере, если уверен, что умираешь. А я ни на секунду не сомневался, что вот-вот испущу дух!
Нет, чего по-настоящему хочется — так это отомстить тем, кто потопил твой корабль. И вот, увидев, как этот бандит спрыгнул со скалы и заплясал между большим камнем и кустом, я левой, неповрежденной рукой установил бездействующую правую, сунул приклад под мышку и поставил непослушный палец на спусковой крючок.
Я мечтал сделать лишь еще один хороший выстрел, и тогда все остальное уже не имело бы значения.
Так что я самым тщательным образом прицелился и только тут почувствовал, как кровь стекает по груди, по спине и по ноге. Странно ощущать, что истекаешь кровью! Ну, как если бы ты вдруг стал источником, готовым вот-вот пересохнуть…
Но я все-таки навел прицел на этого скачущего как заяц бандита!
Я слышал крики и вопли радости других разбойников, движущихся в самом начале каньона, и краем глаза улавливал их тени, когда вся свора кинулась ко мне.
И все равно я был бы вполне доволен, достань моей правой руке силы спустить курок!
И мало-помалу мышцы стали сокращаться, а тот кролик на вершине скалы все скакал, прыгал и радостно вопил. Тогда моя винтовка вдруг взорвалась выстрелом, несказанно удивив и обрадовав меня, хоть отдача в раненое плечо отозвалась всплеском смертной муки во всем теле.
Скачущий кролик перестал плясать и подпрыгивать. Нет, словно ныряльщик, задумавший выполнить особо изящный и сложный прыжок с трамплина, он вытянулся с бровки скалы вперед и прянул вниз, войдя в глубокую черноту под скалой без ряби и всплеска.
Я немного посмеялся, глядя, как он падает. Теперь уж наверняка хотя бы одна жизнь, одна полновесная жизнь пойдет в уплату за мою. И я не испытывал никаких угрызений совести — лишь огромное облегчение. Смерть меня отныне не пугала — напротив, казалась самым простым делом на свете.
Я поглядел вперед, ожидая совсем близко увидеть окружавших меня бандитов и отлично понимая, что не смогу достаточно быстро взять прицел.
Но все мои противники поисчезали. Лишь одна пара ног мелькнула, когда какой-то тип нырнул за камень.
Я слышал, как перекликаются их удивленные и перепуганные голоса. Вдруг кто-то из разбойников с дикой злобой рявкнул: