Ночной всадник, стр. 40
— Тише, девочка, — прошептал отец. — Послушай, что происходит.
Очень низкий вой медленно повышался, становился все громче, все сильнее, а затем зазвенел по всему дому — вой волка, идущего по свежему следу.
Глава 31
ПОСЛАНИЕ
Бак Дэниелс открыл глаза и сел в кровати. Он снова видел тот же сон и снова проснулся, не дождавшись конца. Баку не потребовалось протирать глаза, чтобы окончательно прийти в себя. Если бы на него обрушился ледяной душ, Дэниелс и то не очнулся бы быстрее от крепкого сна. Первым делом он потянулся за своим револьвером, лежавшим под матрасом, не потому, что оружие понадобилось ему во сне, но по определенным причинам Бак чувствовал себя спокойнее, сжимая рукоятку револьвера.
Рассвет едва только забрезжил, лишь первые отблески зари заиграли на удилах старой, запыленной уздечки, висевшей на стене. Наблюдательный глаз заметил бы, как сверкнула сталь. Горло Бака Дэниелса пересохло, а все его большое тело содрогалось в такт ударам его сердца.
Бак не единственный проснулся так рано. В тишине до него донеслось слабое, но ровное поскрипывание ступенек. Кто-то крайне осторожно и терпеливо поднимался наверх, потому что обычно ступеньки, которые вели в комнату на чердаке дома Рафферти, скрипели и стонали гораздо громче, протестуя против каждого шага.
Дэниелс поднял револьвер и нацелил его на дверь, но его рука дрожала так сильно, что ему не удавалось удержать оружие, и прицел блуждал по всей двери. Бак схватил правую руку левой и сжал ее изо всех сил. Теперь у него получалось лучше. Дрожь обеих рук уравновешивалась, и он все же ухитрился прицелиться.
Шаги возобновились, неизвестный шел уже через маленькую прихожую. Рука легла на ручку двери и медленно повернула ее. Дверь открылась, на фоне темноты прихожей Бак увидел фигуру высокого человека без шляпы.
Дэниелс положил палец на спусковой крючок, но не выстрелил. Даже взбудораженный мозг Бака осознавал, что Дэн Барри не снял бы шляпу, к тому же фигура была высокой.
— Бак! — позвал осторожный голос.
Дэниелс опустил револьвер, бросил его на кровать и встал.
— Джим Рафферти! — воскликнул он, чуть застонав. — Во имя Господа, что ты делаешь здесь в такой час?
— Тут парень привез письмо для тебя. Должно быть, проскакал много миль и мчался быстро: пока передавал мне письмо, я слышал, как его лошадь тяжело дышит. Он не остался, а сразу отправился назад. Вот письмо, Бак. Надеюсь, что в нем нет плохих новостей. Принести сюда свет?
— Все в порядке, Джим, — отозвался Дэниелс, принимая письмо. — У меня есть фонарь. Иди ложись спать.
Рафферти в ответ шумно зевнул и вышел из комнаты. Бак зажег фонарь. При его свете прочел свое имя на конверте и вскрыл его. Письмо оказалось коротким.
«Дорогой Бак!
Вчера вечером за ужином Дэн узнал, где ты. Утром он покинет ранчо и собирается к Рафферти. Он, вероятно, будет там до полудня. Тут же, как получишь мое письмо, седлай коня и уезжай. О, Бак, почему ты остановился так близко от нас?
Меняй лошадей. Не медли, пока не пересечешь горы. Черному Барту легко взять след, а Дэн Барри с его помощью погонится за тобой. Тебе понятно, что это значит.
Скачи, скачи, скачи!
Кети».
Дэниелс смял письмо и рухнул на кровать.
«Почему ты остановился так близко?»
Он и сам много раз думал об этом за прошедшие дни. Словно загнанный заяц, Бак надеялся обрести безопасность под самым носом у угрозы. Теперь он обнаружил, что поступил как полный идиот. Ошарашенный, Дэниелс снова развернул письмо и перечитал его слово за словом. Он наклонился ниже, чтобы читать при тусклом свете, и сразу уловил легкий запах духов, исходивший от бумаги. Совсем легкий аромат терялся среди других запахов, словно шепот среди громких голосов, но все же заставил ковбоя опустить голову и прижать бумагу к лицу. Через минуту он расправил бумагу и снова тщательно изучил содержание письма. Вначале его потрясенный мозг охватил лишь часть значения послания Кети. Затем Бак вдруг понял, что девушка решила, будто бы он бежал с ранчо Камберленда из страха перед Дэном Барри.
Ну да, страх имел место. Каждый день на ранчо Бак содрогался при мысли, что Барри примчится сюда на черном шелковистом грациозном Сатане. Но каждый день Дэниелс убеждал себя, что даже теперь Дэн Барри помнит прошлое и ругает себя за неблагодарность, проявленную им к старому другу. Только сейчас Баку пришлось принять правду. Барри, как всегда, жестоко преследовал жертву, а Кети Камберленд думала, что он, Бак Дэниелс, убежал от опасности, словно собачонка.
Бак схватился руками за голову. Кети могла так подумать!
Дэниелса пронзило безумное желание действовать. Сблизиться с этим дьяволом, этим оборотнем, положить пальцы на гладкое, почти девичье горло, изгнать желтый свет из его глаз — или умереть, но как человек, доказавший любимой девушке свою мужественность!
Он снова прочел письмо, а затем в отчаянии смял его в комок и швырнул через комнату. Схватив шляпу и портупею, Бак пулей вылетел из комнаты, прогрохотал по шатким ступенькам и выскочил из дома.
Быстрая Лиззи, высокая гнедая кобыла, которая провезла его через три года опасностей и приключений и никогда не подводила, подняла над стойкой стойла свою аристократическую голову и заржала. В ответ Бак сжал кулак и бешено выругался.
Дэниелс сдернул седло, подвешенное за стремена к стене, швырнул его на спину кобылы, а когда Лиззи отпрянула к дальнему концу стойла, Бак снова обругал ее и затянул подпругу так, что кобыла застонала. Он не стал выводить ее из конюшни, а сразу прыгнул в седло.
Затем Дэниелс заставил Лиззи развернуться и вонзил в ее бока шпоры. Поскольку Лиззи при одном лишь звуке его голоса никогда не отказывалась продемонстрировать Баку свою максимальную скорость и силу, жестокое обращение привело ее в изумление и ужас. Обезумев от страха, бедное животное рванулось с места галопом. Ошеломленная Лиззи поскользнулась, едва не рухнула на пол, а затем вылетела из двери конюшни.
Стук ее копыт сразу же заглушил мягкий песок. И кобыла беззвучно понеслась навстречу наступавшему утру, словно скачущий призрак.
В этой лошади текла благородная кровь. Сложенная изящно, как антилопа, она имела сердце столь же сильное, как ровные мускулы ее тела. Однако самый быстрый ее аллюр сейчас казался Баку Дэниелсу медленнее пешей прогулки. Его мысли умчались намного дальше. Он уже стоял перед домом на ранчо, призывая Дэна Барри. Да, как раз там, где им следует встретиться. И один из них должен умереть! А еще лучше, чтобы кровь умирающего испачкала руки Кети Камберленд.
Глава 32
ПОБЕДА
Серый рассвет, увиденный утром Баком, не превратился затем в ясный день, поскольку небо затянуло сплошными облаками, и сквозь них на землю едва пробивался тусклый солнечный свет.
Вонг Лу, чьи узкие китайские глаза сейчас пожелтели от холода, развел огонь в большом очаге гостиной. Пламя ревело, потому что в него подбрасывали сухие дрова, мгновенно вспыхивавшие, будто их облили маслом, и в очаге взлетали желтые языки огня. Пламя было настолько ярким, что его свет затмевал сумеречный день, заглядывавший в окно, а каждый стул отбрасывал длинную тень. Немного позже Кети Камберленд спустилась по задней лестнице и проскользнула в кухню.
— Ты видел Дэна? — спросила она повара.
— Вонг Лу делать хороший огонь, — ухмыльнулся китаец. — Мистер Дэн там.
Кети на мгновение задумалась.
— Завтрак уже готов, Вонг?
— Совсем скоро-быстро, — кивнул Вонг Лу.
— Тогда выброси яйца и вылей кофе, — быстро распорядилась девушка. — Я не хочу, чтобы сейчас подавали завтрак. Подожди, пока я прикажу.
Как только за Кети закрылась дверь, брови Вонга изогнулись в настоящие римские арки.
— Хо! — проворчал Вонг Лу. — О-хо!
В передней Кети встретила Рэндалла Бирна, спускавшегося по лестнице. Доктор оделся в белое, к тому же он нашел маленький желтый полевой цветок и воткнул его в петлицу. Бирн выглядел моложе лет на десять, чем в тот день, когда он приехал с Кети на ранчо, и теперь, улыбаясь, доктор быстро подошел к девушке.