Мчащиеся мустанги, стр. 36
Том Глостер в точности повторил движение противника и в упор выстрелил в Блэка. Промахнулся, но увидел, как стоявший позади Криса Блэка малый, вскинув руки, рухнул на землю. Глостер стремительно ринулся вниз.
Пули градом ударили по суку, на котором он только что находился. Полетели и в его сторону, когда он рухнул на землю. Как спугнутый койот, Том юркнул за толстый ствол дерева, пустив пулю мимо головы подбегавшего к нему первого преследователя.
Тот отскочил. Отпрянул и забегавший с другой стороны Блэк. В этот момент, очнувшись, страшно закричал раненый, и Глостер поспешил скрыться в темных зарослях.
Постоял, успокаивая сердце. Отдышался. Прислушался.
Вокруг беседки стоял кромешный ад. Раненый продолжал дико голосить, призывая на помощь.
Глостер, не выбирая дороги, двинулся дальше, лишь бы уйти от этих неприятных звуков. Вдалеке кто-то крикнул по-английски, потом по-испански. Том поспешил прибавить шагу.
Он пробрался между деревьями, пересек несколько извилистых посыпанных гравием дорожек и вдруг сквозь листву увидел слабый огонек. Подойдя ближе, разглядел очертания фасада большого дома.
Пораженный зрелищем, Том остановился, затем двинулся потише, с остановками, пригибаясь за кустами.
То, что он видел издалека, не шло ни в какое сравнение с увиденным вблизи. Дом оказался огромным, величественным, необычайно высоким для одноэтажного здания. Дело в том, что по всей его длине над жилыми помещениями для спасения от жары был надстроен невидимый снаружи пустой полуэтаж.
По лужайке бежали переполошенные слуги.
Том услышал, как один спрашивал другого:
— Где хозяин?
Второй ответил:
— Может, он не слыхал? Что там такое?
Оба пробежали мимо. Том вдруг подумал, как хорошо, что он оказался перед домом, несмотря на опасность, возможно поджидающую его и тут. Ведь внутри находится человек, с которым он должен поговорить.
Он ждал, набираясь решимости, ибо в тот момент длинный фасад и ряд огромных мерцающих темных окон казались ему страшнее, чем какой-нибудь дракон сказочному принцу.
Потом быстро выпрямился, убеждая себя, что лучше, если все закончится скорее, и зашагал к дому. А вскоре вышел на огибающую его дорожку и остановился у окна, из которого до него донеслось пение женщины: «Спи, малыш, спи.. «
Но вдруг в ласкающие звуки колыбельной ворвался злой, капризный голос ребенка:
— Надоело спать! Больше не хочу!
— Ну-ну, успокойся, — уговаривала нянька.
— Хочу встать, — капризничал малыш.
— Если встанешь, будет очень плохо!
— Кому?
— Тебе, Роджер.
— Все равно встану! Ничего мне не будет.
— Как ты смеешь так говорить?
— Потому что это правда.
— Неправда.
— Нет, правда. Вот встану, и ты меня не тронешь.
— Еще как трону! Противный мальчишка!
— Попробуй тронь — я как закричу!
— Если закричишь, придет мама и нашлепает!
Мальчишка зло, торжествующе рассмеялся:
— Если нашлепает, буду визжать до припадка! Зато потом никогда не отшлепает!
Нянька промолчала.
— Ну, я встаю.
— Роджер, ну пожалуйста, вернись в постельку.
— Теперь видишь, что не посмеешь меня тронуть!
— Роджер!
— Иди прочь! Если тронешь, закричу!
— Плохой мальчик. Так и хочется тебя отшлепать.
— Попробуй только! Мама тебя прогонит и ничего не заплатит!
— Закон на моей стороне.
— А вот и нет! Мы можем делать что угодно! Кто ты такая, чтобы нам мешать?
— О Господи! — вздохнула нянька. — За какие грехи мне такое наказание? Роджер, отойди от окна!
Раздался насмешливый довольный смех, и в окне появилась детская фигурка. Отступив в тень деревьев, Глостер с интересом наблюдал за происходящим — он понял, что слышит голос и видит воочию претендующего на наследство соперника Дэвида.
Глава 35
РОДЖЕР УБЕГАЕТ
У Тома не укладывалось в голове, что можно вот так, прячась за деревьями, слушать глупую детскую болтовню, когда в ушах еще стоит свист пуль! Раздававшиеся в ночи отдаленные голоса стихли. Теперь, казалось, царили покой и тишина, нарушаемые лишь шепотом ветра в листве. Но для него это было затишьем перед схваткой, в которой решится судьба бедного Дэвида Пэрри, а возможно, и его самого. Это может быть бой на ножах, на револьверах или просто на словах. Так что было даже как-то символично услышать перед ним голос ребенка, ради которого супруга Пэрри услала Дэвида прочь.
В комнате слышалась возня, затем на подоконнике, громко хохоча, появился мальчуган. К окну метнулась белая фигура, но постреленок, продолжая озорно хохотать, выпрыгнул в окно.
Нянька испуганным шепотом умоляла его вернуться, но он, обретя свободу, вызывающе пританцовывал перед окном.
— Здесь лучше, — заявил мальчишка. — Не пойду.
— Вернись! Мама тебя высечет.
— А вот и нет! Тебе здорово попадет за то, что меня отпустила. Я ей скажу, что ты мне разрешила.
— Роджер, слышишь? Ну будь хорошим мальчиком, Роджер!
— Слышу, но не вернусь. Ни за что!
Шуршание юбок, восклицание — и нянька тоже выпрыгнула из окна. Роджер, испуганно взвизгнув, бросился бежать, но, споткнувшись о корень, растянулся на земле. Нянька почти схватила мальчишку, но в этот момент из комнаты ее окликнул женский голос:
— Эмилия!
— Да, мадам, — севшим от страха и усилий голосом отозвалась нянька.
— Ради Бога, ты где?
В окне появилась еще одна женщина. Ее освещал лишь слабый свет невидимой лампы. Том мог разглядеть только щеку и шею, но даже этого было достаточно, чтобы догадаться, что она очень красива.
Выходит, это мать Роджера! От неожиданности у него тревожно дрогнуло сердце. Он так много слышал об этой женщине, что в сознании сложился определенный фантастический образ. И вот перед ним во плоти та, чье имя преследовало его с Дэвидом на протяжении всего тысячемильного пути. Затаив дыхание, Глостер стал слушать дальше.
— Я здесь, мадам.
— Ты? Эмилия? Почему… почему ты не в доме… в такую ночь?
— В какую ночь, мадам? — переспросила Эмилия. — Я не знала, что эта ночь чем-то необычна.
— Ты не знала… простофиля! — сквозь зубы процедила миссис Пэрри.
В ее голосе было столько злобы, что Том Глостер вздрогнул и облизал пересохшие губы. Это неожиданно пролило свет на все опасности, которые ему пришлось испытать, помогая Дэвиду. Он снова вспомнил людей, набросившихся на него на темной улице, сумасшедшую гонку Кристофера Блэка за поездом, величественную фигуру «полковника Бриджеса» и ехавшего в одном вагоне с ними Гузмана.
— Думала, ничего такого! — кричала миссис Пэрри. — Наверно, слышала, что стреляли?
— Слышала. Что в этом такого, мадам? Здесь не первый раз стреляют. Я только подумала…
— Ты только подумала? Видите ли, она подумала! — задыхаясь от злости, крикнула Беатрис Пэрри. — Нашла время думать, тварь ты эдакая!
— Мадам…
— Немедленно ступай обратно! Передай мне моего малыша.
— Слушаюсь, мадам. Я только подумала, что он крепче уснет, если прогуляется на свежем…
— Значит, это ты его вывела! Говорю тебе, что здесь, в лесу, есть люди, готовые выпить кровь из моего дорогого Роджера! Дай его мне!
Однако Роджер, приплясывая, держался на расстоянии.
— Врет она! — крикнул он. — Все врет! Это совсем не она. Я сам убежал, она меня не поймала! И сама вылезла в окно!
— Роджер! — простонала несчастная нянька.
— Эмилия! — крикнула разъяренная хозяйка. — Будешь наказана за ложь и нерадивость!
— О мадам, я только хотела…
— Замолчи сейчас же и давай его мне!
— Роджер, подойди, пожалуйста, сюда, — горестно рыдая, умоляла нянька.
— Не подойду! Не подойду! — весело выкрикивал Роджер, приплясывая подальше от няньки.
— Мне его не поймать. Он такой шустрый, как летучая мышка! — воскликнула Эмилия.
— Ничего себе сравненьице! Как только язык поворачивается? Роджер, ты меня слышишь?
— Слышу, мамочка! Все равно меня не поймаете!