В плену любви, стр. 40
Дрейк нахмурился. Правильно ли он расслышал? Она больше не желает иметь с ним дело? Он озадаченно уставился в горевшие вызовом зеленые глаза Эверил. Она распрямила плечи и выставила вперед небольшую, но крепкую грудь. Что за черт! Он не желает расставаться с ней. Слишком много приятного сулит ее тело, и далеко не все он успел еще распробовать.
Дрейк шагнул вперед. Эверил попятилась, прижавшись спиной к ближайшему дереву.
– Моя дражайшая жена, похоже, ты забыла, что удовольствия, которым мы предавались, могут иметь последствия.
Почти не разжимая губ, она ответила:
– Сегодня утром я убедилась, что не зачала. В наших общих интересах, чтобы это так и оставалось.
Досада и сожаление, словно остро отточенный клинок, полоснули сердце Дрейка. Следом, обдав холодом тело, пришла тревога.
– Ты хочешь сказать, что намерена отказывать мне в супружеских радостях чуть ли не целый год?
– Я хочу сказать, что не позволю использовать себя. Тебе нужна не я, а любая женщина. Для нас обоих будет лучше, если мы остановимся на достигнутом. До следующего июля я твоя жена. Наш брак осуществлен. Мердок не может его оспорить. Разве не этого ты хотел? Я тебе больше не нужна.
Холодная логика ее рассуждений ошеломила Торнтона. Куда делась страстная женщина, объятиями которой он наслаждался? Где-то заботливое создание, к обществу которого он успел привыкнуть? На ее месте оказалась бесчувственная соблазнительница.
Дрейк отвернулся и снова взялся за топор. В его душе разверзлась пустота.
– Ты получишь деньги или мою смерть, – сердито бросил он. – Что же касается нашей брачной постели, то учти, я не намерен мириться с твоими капризами. Я имею полное право взять тебя в любой момент, когда пожелаю.
– Имей совесть и оставь меня в покое!
– Ты с первого дня знала, что я бессердечный ублюдок, лишенный совести. – Дрейк был зол. – Так что, моя благородная супруга, я не стану церемониться, когда захочу тебя.
Глаза Эверил потускнели, и она удрученно потупилась. Торнтон замолчал. Воцарилась необыкновенная тишина. Наконец она подняла на него мрачный взгляд.
– Как пожелаешь. Но не надейся, что я приму тебя с распростертыми объятиями.
Не успел Дрейк найтись с ответом, как она двинулась прочь, оставив его в одиночестве.
Вот так запросто она готова отказаться от их брака? Конечно, он сам не хотел постоянного союза, но никогда не относился к их супружеству с таким вызывающим безразличием.
– Клянусь Господом, ты примешь меня, Эверил, – выкрикнул он ей вслед. – Ты будешь охотно принимать меня каждую чертову ночь!
Она замедлила шаг и обернулась. Последние лучи заходящего солнца зажгли вокруг нее сияющий ореол. В темнеющем небе розовел закат, подчеркивая нежный цвет ее лица, белокурую красоту. Дрейк отчаянно хотел ее. Прямо сейчас.
Он шагнул к Эверил, но она выставила перед собой руку.
– Хотя ты и называешь себя бессердечным ублюдком, я знаю, что это не так. – Ее голос дрогнул. – Думаю, тебе небезразлично, если я возненавижу тебя. Поэтому подумай хорошенько, прежде чем навязывать мне свое внимание.
С этими словами она повернулась и исчезла в хижине.
Глава 13
Эверил медленно пробуждалась ото сна, испытывая негу и томление. Мягкие губы ласкали ее шею. Блаженствуя, она инстинктивно выгнулась им навстречу и была вознаграждена прикосновением теплой ладони, которая нежно коснулась ее груди.
Горячие пальцы теребили ее сосок, пока он не превратился в твердый бутон. Затем их сменили губы, и она застонала, наслаждаясь щекочущими прикосновениями шаловливого языка. Прерывисто вздохнув, Эверил тщетно пыталась вспомнить, почему должна противиться этому нежному натиску.
– Так, милая, так, – откуда-то издалека подбадривал голос. – Почувствуй меня.
Дрейк!
Эверил вздрогнула и, открыв глаза, встретила пылающий взгляд Торнтона. В первых лучах восходящего солнца он казался удивительно красивым. Эверил не переставала удивляться его мужскому совершенству. Судорожно сглотнув, она попыталась подавить мучительную пульсацию внизу живота.
– Нам так хорошо вместе. И больше ничего не нужно, – произнес Дрейк умоляющим голосом.
«За исключением любви, – отозвался ее мозг. – Любви, которой он никогда не почувствует к тебе».
Она уперлась ладонями в его плечи. Нахмурившись, Дрейк неохотно отстранился. Эверил прижала к себе простыню.
– Где мое платье? – требовательно спросила она. Он покосился на пол.
– У тебя появилась неприятная привычка надевать слишком много одежды, женушка.
Пока Эверил шарила рукой по полу, нащупывая одежду, Дрейк придвинулся ближе, представив ей на обозрение свою впечатляющую грудь. Закрыв глаза, девушка взмолилась, чтобы Господь укрепил ее дух.
В течение десяти ночей она отвергала его намеки, предложения и взгляды, от которых слабели колени, а дыхание становилось неглубоким и прерывистым. Как же она желала его! Ей мучительно не хватало того чувства единения, которое она всегда испытывала рядом с ним. Отказываться от всего, в чем она отчаянно нуждалась: от внимания, нежности, прикосновений, – было настоящей пыткой. Но как бы ее сердце ни жаждало блаженства, рассудок и гордость не позволяли покориться.
Она не шлюха, которой можно воспользоваться, а потом вышвырнуть за ненадобностью. Впрочем, с каждым днем, с каждым поцелуем отвергать Дрейка становилось все труднее. И не только потому, что ее тело отвечало на его страстный призыв. Сердце Эверил обливалось кровью при виде его растерянности и смятения, вызванных ее упорными отказами.
Когда Дрейк склонился ниже, его темные волосы коснулись ее щеки. Прежде чем Эверил успела отвернуться, его губы накрыли ее рот. Широкая ладонь обхватила ее бедро и двинулась вверх, приподняв сорочку до талии. Закрыв глаза, она скомкала в кулаках простыню и крепко сжала ноги, пытаясь противостоять восхитительному натиску его умелых пальцев.
– Не прикасайся ко мне, – прошептала она.
– Твой язык говорит одно, а голос – совсем другое, – заявил Дрейк, прижавшись своим напряженным естеством к ее бедру.
Господи милосердный, да он совсем голый!
Эверил подавила стон. Как можно так томиться по человеку, которому ничего не нужно, кроме ее тела? Который даже не считает нужным притвориться, будто испытывает к ней хоть капельку любви? Пальцы Дрейка, нежные, настойчивые, умоляющие, добрались до расщелины между ее бедрами. Тело Эверил стало жидким, словно река, а мозг пустым, как поля Эбботсфорда. Она заставила себя встрепенуться. Нужно сопротивляться, бороться за себя, за свое будущее.
– Я же сказала, нет! – Она снова попыталась его оттолкнуть.
На сей раз Дрейк сел на постели. На его лице застыла угрюмая гримаса.
«Сам виноват. Я предупреждала его, что буду сопротивляться», – подумала Эверил, поднимаясь с постели.
Она оделась, чувствуя на себе пристальный взгляд Дрейка.
– Эверил, почему…
– Есть кто-нибудь живой? – донеслось из плотного утреннего тумана.
Дрейк встрепенулся и, прежде чем натянуть рейтузы и тунику, отвел душу, длинно выругавшись. Недовольно хмурясь, он подошел к двери и распахнул ее.
На пороге стоял Кайрен. Дрейк молча отступил назад.
– Привет, Дрейк.
– Привет, – буркнул Торнтон, закрывая дверь за гостем.
Войдя внутрь тесного помещения, Кайрен уселся на ближайший стул.
– Ты не против, что я воспользовался собственным ключом, чтобы открыть ворота?
– Именно для этого я тебе его и дал, дурень.
Резкий ответ Дрейка заставил Эверил поморщиться.
Кайрен выгнул бровь, устремив на приятеля долгий взгляд, затем повернулся к Эверил.
– Прекрасная леди Эверил, надеюсь, вы простите мое упущение, – произнес он, поднимаясь со стула, чтобы взять ее руку. – Как вы ладите с этим беспутным малым?
Эверил бросила неловкий взгляд на Дрейка, чье настороженное выражение лица свидетельствовало о явном интересе к обсуждаемой теме. Но решила уклониться от ответа.