Руины Изиды, стр. 43

— Лаурина, разве я не говорила, что мой, — Цендри запнулась, — спутник — ученый магистр Университета?

— Это я понимаю, — проговорила Лаурина. — Там, где правят мужчины, степень их учености выше, так должно быть. Но дело совсем в другом. Когда об этом только знаешь, но не видишь — это одно, но когда видишь перед собой живое свидетельство — это совсем другое. Может быть, я говорю примитивно, слишком прямолинейно, но, когда я слушаю твоего спутника, я вижу настоящую науку, настоящий ум. Меня это пугает, Цендри, и знаешь почему? Потому что я начинаю понимать, что я глупее этой особи, взрослой мужской особи. Мне постоянно внушали, что из-за своего постоянного и очень сильного полового влечения она не способна думать. И тут я вижу обратное. Но страшнее сознание того, что я никогда не стану образованнее, умнее этой особи. Но тогда чем я выше ее? Только тем, что я женщина? Но разве это может быть достоинством? Цендри, скажи мне прямо — что ты решила сделать с нами? Ты не ответишь, нет, но я знаю твою цель. Ты хочешь показать нам, что наше образование ничего не стоит, ты специально демонстрируешь нам мужскую особь, превосходящую нас в смысле учености.

— Не думаю, что система понятий может рухнуть только потому, что кто-то сомневается в ее правильности, — возразила Цендри. Внезапно она догадалась, что так мучает Лаурину. "Вся ее жизнь построена на убеждении в превосходстве женщины над мужчиной. В ее сознании мужчина — это ничтожество, неспособное достигнуть уровня умственного развития средней женщины".

Дал часто рассказывал Цендри о Пионере. Там когда-то думали, что женщина слабее мужчины, и, когда увидели, что она может быть и сильнее и выносливее, почувствовали угрозу. "Вероятно, Лаурина сейчас ощущает то же самое. То, что с ней происходит, называется культурным шоком".

Цендри понимала, что в Лаурине поколеблена ее уверенность в превосходстве и исключительности. "Способна ли она безболезненно примириться с мыслью о том, что она ничем не лучше мужчины, может ли подобная ломка сознания пройти бесследно? И речь идет не о Лаурине, а обо всей Изиде, — думала Цендри. — А нужно ли искоренять систему, неплохую и вполне работоспособную, только потому, что этого хочет Сообщество?"

Она обняла Лаурину за плечи и почувствовала, как девушка прильнула к ней, ища защиты.

— Лаурина, не стоит принимать все так близко к сердцу, — успокаивала ее Цендри. Она видела, какая ответственность лежит на ней, она понимала, что не должна допустить, чтобы сознание Лаурины ломалось так легко и внезапно. И для этого Цендри должна поддерживать перед Лауриной образ ученой дамы, умной, гордой и независимой.

"Интересно, как она будет чувствовать себя завтра, пройдет ли у нее этот шок или нет? Если нет, то мне придется для ее же блага просить ее больше не помогать нам.

Но неужели нас в самом деле послали на Изиду с тайной целью разрушить здешний уклад жизни?

А почему, собственно, общество, все существование которого построено на лжи, должно продолжать жить?

Но основной закон антропологии гласит, что ученый не должен разрушать изучаемое им общество!

А если оно живет по законам, которые все равно не выдержат натиска других культур, что тогда?

История человечества полна примеров исчезновения культур. Они погибли по разным причинам — в результате прямой агрессии, смешения с другими культурами, более сильными и развитыми. Но не лучшими!"

Сознание факта, что она способствует уничтожению определенной культуры, повергло Цендри в отчаяние. Сама того не подозревая, Цендри наносила Матриархату удар за ударом, о чем теперь горько сожалела. Она не нашла ничего лучшего, как просто сказать Лаурине:

— Ничего страшного не произошло, ты просто устала. Завтра все тебе покажется не таким мрачным.

На Матриархат ее послали не исправлять его ошибки! Жительницы Изиды имеют полное право верить в свои истины и жить своей жизнью. Цендри не будет принимать участие в уничтожении этого общества!

Об этом она обязательно поговорит с Далом, расскажет ему о своих сомнениях. "Может быть, он даже не понимает, что мы делаем?"

А пока, спотыкаясь, Цендри спускалась вниз, и с каждой секундой усталость одолевала ее все сильнее и сильнее. Цендри уже не думала ни об исчезнувших культурах, ни об этике поведения в незнакомом мире, ее заботило только одно — побыстрее добраться до дома Ванайи.

— Я так устала, — произнесла она. — Скорее бы добраться до горячей ванны, сменить одежду и пообедать.

8

Но назавтра в священное место «Нам-указали-путь» им попасть не пришлось.

Весь вечер после работы на Руинах Дал был весел и оживлен. Он летал по комнатам как на крыльях, пел, тискал Цендри и подшучивал над ее «обожательницей» Лауриной. После сытного ужина он даже задержался на некоторое время за столом, чтобы поговорить с любимцем Ванайи Ру, чего с ним раньше никогда не случалось. Цендри была этому очень рада, поскольку замечала, что Проматриарх недовольна тем, что Дал старательно избегает ее милого спутника. Позже, когда Цендри и Дал уже лежали в своем уголке, Дал зашел еще дальше, он заявил, что будет учить Ру управляться с оборудованием.

— Он не так туп, как мне показалось вначале, — признался он и начал что-то говорить, но Цендри уже ничего не слышала, она уснула.

Утром, когда они сидели за столом, слушая, как Ванайя разговаривает с просителями, в зал вошла молодая красивая девушка и направилась к их столику. Цендри заметила, что, увидев вошедшую, Проматриарх грозно нахмурилась, а Миранда заерзала на своей подушке.

— Что тебе, Кларита? — спросила подошедшую к столу девушку Ванайя. Несмотря на волнение, голос ее был совершенно спокоен.

— Примите мое уважение, — произнесла Кларита. — Я принесла послание и приглашение, но не вам, а уважаемой гостье Матриархата.

Ванайя еще больше нахмурилась.

— Ученая дама начала свои исследования и не может принять его, — неохотно ответила она.

Кларита хитро улыбнулась.

— В таком случае вы не будете иметь ничего против, если я скажу тем, кто послал меня, что вы не разрешили мне передать ученой даме приглашение?

С плохо скрываемым раздражением Ванайя тут же ответила:

— Почему? Ты можешь передать свое приглашение. — Она повернулась к Цендри. — Цендри, дорогая, моя коллега Проматриарх Махала просит тебя принять от нее послание.

Кларита посмотрела на Цендри и сложила ладони у лица в знак приветствия. Цендри крайне удивилась — за время, проведенное в доме Ванайи, она уже отвыкла от официальных обращений. Приветствие девушки показалось Цендри не совсем уместным.

— Достопочтенная Проматриарх Махала сожалеет о том, что не может увидеть ученую даму с Университета, поскольку Проматриарх Ванайя присвоила себе право заботиться о высокой гостье. Проматриарх просит ученую даму и ее спутника присутствовать на устраиваемых в ее честь атлетических состязаниях. Церемония открытия состязаний состоится ровно в полдень, но Проматриарх Махала просит уважаемых гостей прибыть пораньше. — Она весело посмотрела на Дала. — Если спутник ученой дамы захочет принять участие в состязаниях, Проматриарх Махала будет это только приветствовать.

Цендри крайне удивилась приглашению, еще больше ее удивило обращение к Далу принять участие в состязаниях. Она неуверенно посмотрела на Ванайю, та сидела опустив глаза в тарелку. Цендри взглянула на Дала и прочитала на его лице: "Избавь меня от этого немедленно". В замешательстве Цендри обратилась за помощью к сидевшей рядом Миранде.

— Мы только-только начали работу, и снова прерывать ее… Мне так не хочется этого делать. Если я откажусь, это будет не очень невежливо? — тихо спросила она.

Миранда покачала головой и взволнованным голосом быстро ответила:

— Отказываться ни в коем случае нельзя, Цендри. Подобные состязания — высшая честь, которой удостаиваются только самые уважаемые люди. В своем роде это упрек моей матери за то, что она не догадалась устроить их для тебя раньше. Махала намекает на то, что моя дарительница жизни невежлива и не знает законов гостеприимства Изиды. Если вы откажетесь, это будет означать, что в конфликте за наследование титула Верховного Матриарха вы заняли сторону Ванайи. Я, конечно, не разбираюсь в политике, но мне кажется, что этого вам делать не стоит.