Повелительница ястреба, стр. 75

Однако не только Ромили удалось разобрать его мысли. Глаза Кэрила широко раскрылись, на лице отразился неописуемый ужас. Он даже вслух выговорить не смог — голос сел. Так и просипел едва слышно:

— Ты же дал слово! Слово Хастура…

Этот сип резанул Ромили — мальчик поверить не мог, что безупречный образ отца так быстро даст трещину. Кэрил едва не потерял сознание. Лиондри перевел взгляд на Ромили.

— Сестра, знаешь ли ты, где сейчас находится Орейн?

Под его пристальным, проникающим в сознание взглядом лгать было бесполезно — правду он мог вытащить в любой момент. И эта ясность, жестокая, но незамутненная определенность облегчили ее состояние. Что ж, в лоб так в лоб, но хитро, иначе можно скорехонько без лба остаться. Спокойнее, спокойнее, чуть расслабься, вспомни какую-нибудь песенку — вот и распевай ее мысленно. Только не ври, правда — твое спасение.

— В последний раз я видела лорда Орейна в Каер-Донне. Он привел Кэрила… простите, Каролина, в гостиницу Ордена. Это было… дай Бог памяти… более десяти дней назад. Думаю, что теперь он при армии.

Хотя девушка и завела какую-то глупейшую мелодию, ей не удалось сдержать картинку, которая запечатлелась в памяти, — конные отряды, пешие полки, лес знамен, громкий рев боевых труб, приветственные крики толпы, она сама, стоявшая на пороге гостиницы, и, конечно, главный стяг — огромное знамя цветов Хастуров: голубой и серебряный… Орейн в доспехах, двигающийся рядом с так и не узнанным королем… Лиондри, естественно, считает его не королем, а узурпатором…

«Я надавал обещаний, которых не в силах выполнить… Не могу понять, каким же образом я стал палачом и правой рукой Ракхела? Как ему удалось окрутить меня… Боже, как тяжко прозрение…»

Ромили едва сдержала изумление. Неужели она может с такой легкостью читать мысли человека, стоящего напротив нее? Что же с ней такое творится? То же, что происходит, когда она сливается мыслью с животным? Или, может, она способна улавливать незаметные движения зрачков, губ, век, ноздрей? Но ведь чужие раздумья ясно отдаются в ее голове. Это вконец перепугало девушку, однако Ромили удалось удержать себя в руках — сказались долгие годы тренировки с конями и ястребами. Если Лиондри поймет, что его голова — открытая книга, ей и дня не прожить. Держаться, не показывать вида, побеспокоиться о защите. Она уже начала подумывать о том, чтобы поставить защитный экран, отгородиться, но в этот момент Хастур как будто почувствовал что-то и сам закрылся.

«Чего я так испугался? Уже столько лет читаю чужие мысли — и ничего. Что ж я теперь так разволновался?»

Лорд Хастур произнес с холодной вежливостью:

— Я обязан наградить вас за заботу о моем сыне. Только не просите оружия, которое может быть использовано против меня в этой несправедливой войне. Исключая вооружение, что бы вы хотели получить?

Этот вопрос Яндрия и Ромили обсудили заранее. Предводительница научила ее, как поступить в этом случае, и Ромили твердо заявила:

— Я прошу наполнить три мешка медикаментами. Они очень нужны сестрам. Прежде всего перевязочные материалы, далее, желе, которое помогает остановить кровь, и еще добавьте порошок каралы.

— Конечно, все это в каком-то смысле можно было бы причислить к оружию, ибо эти материалы будут использованы для излечения бунтовщиков, восставших против законного монарха, — громко объявил лорд Хастур, потом, как-то сникнув, пожал плечами. — Ладно, будь по-вашему, вы все получите. Я отдам распоряжение, и вьючные животные доставят груз в ваш лагерь.

Ромили постаралась скрыть вздох облегчения. Ее вроде бы не собираются сажать под замок, от участи заложницы ее освободил Кэрил.

— Теперь вы мне верите? — громко спросил Лиондри Хастур, затем коротко, трескуче рассмеялся. Опять его сознание раскрылось перед ней — двум телепатам никогда не удается соврать друг другу. По-видимому, Лиондри освоился с ее присутствием и уже что-то решил. Но при сыне он даже не то что не заикнется — помыслить об этом не решится. Нет, вряд ли его идея несла какую-то угрозу, просто следовало сохранить все в тайне. И главное — нельзя разочаровывать сына, для него это будет таким ударом, что все остальное меркнет по сравнению с тем, что с ним может произойти. Ведь он не просто сын, но и наследник. Надежда…

Ромили возблагодарила судьбу, что ей повезло встретиться с Лиондри в присутствии Кэрила, чем бы в противном случае закончилась аудиенция, подумать было страшно.

— Папа, — попросил Кэрил. — Вот у этой женщины есть ястреб, она разрешила мне поохотиться с ним. Можно мне завести собственную птицу, а госпожа Ромили будет моей наставницей?

Лиондри Хастур усмехнулся — улыбка вышла сухая, отрешенная. Правда, пугала она еще больше, чем смех.

— Ладно, меченосица, вижу, ты пришлась по душе моему сыну. У меня служат сестры из вашего Ордена. Не хотела бы ты остаться здесь и заняться с Каролином искусством приручения ястребов?

Больше всего Ромили хотелось как можно быстрее уехать отсюда. Как бы она ни любила Кэрила, однако иметь дело с этим проницательным человеком с прищуренными глазами и тихим смехом…

Преодолев оцепенение, она вежливо спросила:

— Я все еще заложница, ваи дом?

Он мягко, принимая ее робость, ответил:

— Нет. Можешь поступать, как тебе захочется, местра. Каролин, пожелай счастливого пути своей подруге и пойди поздоровайся с матерью.

Кэрил подал Ромили руку — девушка слабо пожала ее. Неожиданно мальчик не выдержал и обнял ее. Потом сказал, глядя ей прямо в глаза:

— Может, когда война закончится, мы вновь увидимся, Ромили. Я верю в это. Я буду скучать по тебе… и по твоей ястребице. Погладь ее за меня перышком.

Затем он грациозно поклонился, словно Ромили была важная придворная дама, и быстро, сверкнув глазенками, выбежал из комнаты. Перед лицом отца ему не хотелось показывать слезы — девушка сразу же поняла это.

Лиондри Хастур кашлянул, а когда Ромили обернулась, сказал:

— Вьючные животные с обещанным грузом ждут тебя у бокового входа. Это рядом с конюшней. Слуга покажет дорогу.

Аудиенция была закончена. Жестом Лиондри подозвал слугу, тот подошел совершенно бесшумно.

— Прошу сюда, местра.

Ромили поклонилась ему.

— Благодарю.

Она уже совсем собралась уйти, как Хастур опять кашлянул.

— Госпожа Ромили?..

— Слушаю вас, ваи дом.

— Передайте Яндрии, что я вовсе не чудовище, каким она меня представляет. Ничего общего… Совершенно! Вот теперь все.

Покинув комнату, Ромили не могла справиться с дрожью. Ее пробрало от корней волос до кончиков ногтей. Жуткий человек! Далеко не монстр…

Что еще он знает?

3

Когда Ромили передала Яндрии последние слова Лиондри Хастура: «…я вовсе не чудовище, каким она меня представляет. Ничего общего… Совершенно!» — предводительница ничего не ответила. Долго молчала, погруженная в думы (Ромили попыталась в первый раз без помощи ларана определить, что тревожило в тот момент Яни, хотя бы получить ниточку, уловить намек, — ничего не вышло, прониклась только ощущением, что начальнице хочется многое высказать, но не ей), наконец Яни вздохнула и спросила:

— Ты привезла медикаменты? Неужели он так расщедрился?

— Да, он даже выделил вьючных животных, чтобы доставить их в наш лагерь.

Начальница вышла вместе с Ромили из шатра и тщательно проверила весь груз, осмотрела животных, потом процедила сквозь зубы:

— Он великодушен. Какими бы недостатками ни обладал Лиондри, скупость к ним не отнесешь. Вот задачка! Мне следует вернуть животных — я не приму никаких милостей от Лиондри Хастура, тем более подачек! — но дело в том, что мы очень в них нуждаемся. Если вдуматься, это вознаграждение — слишком ничтожная плата за безопасное возвращение сына. Все равно что кулек с карамельками, купленными на рынке. Все, — резко добавила, — хватит пускать сопли по этому поводу. Если нужны вьючные червины, то их надо экспроприировать, и точка!