Повелительница ястреба, стр. 64

Теперь она не отталкивала его руку — было в его прикосновениях что-то волнующее, манящее, чему нельзя — и не хотелось! — противиться. Истинная доброта и тепло, что ли… В них не было и намека на те отвратительные, бесстыдные ласки, которые позволял себе дом Гарис, или наглые, грубые ухватки Рори…

Она подвинулась к нему и обняла за плечи, положила голову ему на плечо.

— Все будет хорошо! Успокойся, Орейн, все наладится. — Ромили прижалась к его щеке, прошептала: — Орейн, ты знаешь? Я… я… — Выговорить последнее слово она не могла, всхлипнула и положила его руку на свою грудь. Он тут же сел на постели, замер, потом его лицо вспыхнуло.

— Адское пламя! — хрипло, с трудом выговорил он и отпрянул. — Ты девица!

Тут же вскочил с кровати, начал натягивать на ноги задравшуюся ночную рубашку, при этом старался не смотреть на девушку. Ромили почувствовала жгучий стыд, обиду — дрожь не проходила, только теперь ей вдруг стало противно. Ее отвергли!.. Даже из самых лучших побуждений. Во рту скопилась горечь. И не выплюнешь ее, не проглотишь…

— Госпожа, дамисела, тысячу извинений. Покорно прошу прощения. Никогда мне и в голову не приходило. Батюшки, не могу поверить, ты — женщина, дама… Аварра, милосердия! — И, немного успокоившись, сообразив в конце концов, кто есть кто по происхождению, спросил: — Кто же ты?!

Ромили бурно зарыдала и сквозь всхлипы с трудом выговорила:

— Ромили Макаран.

— О великие боги! Еще хлеще! Какая фамилия!.. — Орейн хлопнул себя по ляжкам, потом, спохватившись, бросился к ней, укрыл одеялом. — Только без крика. Не дай Бог, кто услышит. Леди, прошу вас, я вас пальцем не трону, только не шумите.

— Какой, к черту, шум! — рыдая, выругалась Ромили и закричала еще громче: — Забудьте, что я леди.

— Рад бы, да не могу, — ответил Орейн, сел рядом с ней, обнял за плечи. — Ведь мы же друзья, не так ли? В любом случае останемся друзьями… Прости меня, девонька, не надо плакать. Тихо! — цыкнул он, и Ромили замолкла. — Я так понимаю, — продолжил Орейн, — раз ты переоделась мальчишкой, значит, у тебя были на то причины. — Он вытер ей нос. — Вот так, вот так, ты же хорошая девочка, не надо плакать, радость моя. Лучше расскажи все, что с тобой случилось.

Часть третья

«Меченосица»

1

Снег падал все утро, и с рассветом Каер-Донн укрылся белым одеялом. В то же время было на удивление тепло, по закоулкам уже начало припахивать прелью и каким-то особым ароматом подступающей весны.

Ромили не могла справиться с печалью, когда с первыми лучами солнца Орейн вежливо предложил ей собрать свои пожитки.

— Здесь тебе не место, — просто сказал он.

«Говорил мне отец, что только безумцы или совершенно отчаявшиеся люди рискуют отправиться в горы зимой. Я же пересекла главный хребет во время солнцеворота, угодила в самую середку. Вот и не надо было! Надо было слушаться папочку!.. Стоит только взглянуть на Орейна, сердце кровью обливается. Смотрит, как побитая собака!..»

Теперь он обращался к ней исключительно учтиво — дамисела, госпожа; случалось, по привычке еще срывался и хотел было шлепнуть ее по плечу, однако спохватывался и касался нежно, слегка, как принято в танце. Ромили чуть не плакала от злости — как ей хотелось вернуть прежние дни мужской дружбы. Даже непристойные шуточки Аларика вспоминала с тоской. Кто бы подсказал, посоветовал, пинками прогнал на конюшню?.. Как женщина она оказалась не нужна Орейну, а к прежней жизни возврата больше нет.

— Сюда, пожалуйста, дамисела…

Девушка тут же огрызнулась:

— Меня зовут Ромили. Орейн, я совсем не изменилась, ну, может быть, чуть-чуть, но какое это имеет значение для нашей дружбы!

Он моргнул — совсем как побитая собака — и, не отвечая, поднялся на крыльцо. Ромили засеменила за ним, вздохнула — вот и доставил он ее на постоялый двор, принадлежавший Ордену Меча. Теперь ее здесь запрут — начнется: дамисела, госпожа!..

Орейн будет оберегать ее от малейшей опасности. Разве позволит ей отправиться в поход, вновь пережить незабываемые приключения? Хотя бы взял ее в жены… Не возьмет… Ну, я тоже унижаться не буду.

…Женщина с суровым лицом, сильными руками, которым более пристало орудовать вилами, чем тряпкой или веником, пригласила их в прихожую. Ромили с удивлением отметила, что она была немногословна и предложила войти совсем не так, как это принято в обществе, однако Орейн как ни в чем не бывало заявил:

— Будьте добры сообщить госпоже Яндрии, что с ней хочет поговорить ее кузен.

Он изъяснялся как настоящий вельможа, с интонациями, принятыми в благородных домах. Правда, если хорошенько вслушаться, становилось ясно, что этот богатырь привык чаще упоминать Зандру и все девять преисподних, чем вести светские беседы.

Женщина подозрительно — не скрывая неодобрения — глянула на него, потом указала на лавку и предложила:

— Подождите здесь.

Она еще раз мрачно оглядела посетителей, словно те были парой уличных попрошаек, от которых можно ждать чего угодно, и вышла из зала. Когда дверь в коридор приоткрылась, Ромили услышала доносящиеся оттуда женские голоса. Удивительно, что к болтовне примешивался звук, напоминающий удары молота о наковальню. Ромили невольно заглянула в открывшуюся щель — снова лязг металла. Уж не сражаются ли там?.. Ромили затаила дыхание — просто не могла оторваться от щели. Все двери закрыты, все спокойно… В это время с противоположной стороны послышался шум. Девушка обернулась — две молодые женщины в малиновых рубашках, просторных мужских штанах и сапогах вошли в прихожую и, не обращая внимания на сидящих там Ромили и Орейна, под ручку направились в коридор. Волосы их были убраны под красные шапочки. Своим обликом они мало напоминали женщин, которых мачеха Ромили Люсьела причисляла к дамам, — обе были широкоплечи, у одной руки как у доярки, и вели они себя на удивление раскованно.

Через несколько минут в прихожую вышла нарядно одетая, ослепительно красивая женщина — ей было, как и Орейну, около сорока. В висках уже поблескивала седина.

— Привет, родственничек, — запросто обратилась она к лорду Орейну. — Что у тебя приключилось?

В ее речи слышался акцент жителей равнины, который все время пытался скрыть Орейн.

— Что привело тебя, да еще зимой? Королевские дела?.. Как он сам?

Женщина легонько обняла Орейна и чмокнула в щеку.

— Хорошо, Алдонес бережет его. Он сейчас у Алдаранов… У меня к тебе две просьбы, Яни.

— Две? — Седеющие брови поползли вверх, на лице обозначилось насмешливое недоумение. — Прежде всего, кто это с тобой, парень или девушка? Или он — она — сам не знает?

Ромили опустила голову, пытаясь скрыть смущение. Эта беззлобная шутка показала, что ей лучше помалкивать.

— Ее зовут Ромили Макаран, — тихо сообщил Орейн. — Не смейся над ней. Она проделала с нами весь путь — это зимой, в Хеллерах, — и никто из нас, даже я, не догадался, что она девчонка. Она разделила с нами все тяготы, все опасности — ни слова жалобы. Никаких капризов… В пути она приглядывала за сторожевыми птицами. Никогда бы не подумал, что женщина способна приручить их. Без нее мы бы потеряли стервятников, а она эдак ловко… Сразу все сообразила… Наняли ее присматривать за птицами и животными, и с той поры мы с ними забот не знали. Я-то считал, какой способный парень, а теперь даже не знаю, что думать. Вот привел ее к тебе…

— Значит, обнаружил, что она не парень, и прибежал сюда за советом? — улыбнулась Яндрия. Затем она посмотрела на Ромили. — Ты бы не хотела рассказать о себе, девочка? Что привело тебя в горы, да еще в мужской одежде? Уж не искала ли ты отвергшего тебя любовника? Послушай, нам не нужны девицы, которые могут бросить тень на наш Орден. Да, мы воюем, но мы не лагерные шлюхи, да будет тебе известно! Почему ты сбежала из дома?

Резкий тон заставил Ромили ощетиниться. Она ответила также громко:

— Я покинула дом, потому что отец отобрал у меня ястреба, которого я приручила, и подарил его моему брату. Я посчитала, что это нечестно. Кроме того, я не хотела выходить замуж за наследника Скатфелла, который хотел, чтобы я занималась рукоделием и каждый год рожала ему детей.