День гнева, стр. 77

– Внимание! – Ольга Алексеевна похлопала в ладоши. – Не расходиться. Сейчас будем выбирать председателя отряда и звеньевых.

Восьмиклассники стали вновь рассаживаться по своим местам. Несмотря на то, что выборы были простой формальностью и руководство отряда из года в год оставалось неизменным, школьники очень любили эту процедуру. Создавалось впечатление какой-то собственной значимости, причастности к великому таинству власти. Классная придвинула к себе листок с фамилиями.

– Итак, председатель отряда. Предлагаю Комарову Лилю. Кто «за»? – все подняли руки. – Единогласно.

Далее все пошло по накатанному сценарию.

– Первое звено: Маковская Яна. Кто «за»? – единогласно. Второе звено: Терехова Наташа... единогласно. Третье звено: Фридман Лева. Кто «за»? Лева, ты что? Что-то хочешь сказать?

Невысокий пухлый парнишка медленно поднялся и, не отрывая глаз от парты, тихо произнес:

– Я не хочу быть звеньевым. Пусть Лушева будет. Она лучше меня учится.

В классе поднялся шум. Такого еще не бывало. Чтобы кандидат отказался от предложения, да еще в пользу другого – это было что-то невероятное. Все, включая два остальных звена, поднялись на ноги и стали бурно обсуждать возникшее ЧП. Ученики сходились на том, что Лушева, хоть и учится хорошо, не подходит для роли звеньевого. Ее просто никто не будет слушать. Воспитатель тщетно пыталась утихомирить разбушевавшиеся страсти.

– Тише, тише! Сейчас будем голосовать. Успокойтесь пожалуйста...

Вдруг с заднего ряда раздался небрежный окрик:

– Ну хватит орать! Заглохли все. Не слышите, что вам говорят?

Наступила тишина. Присмиревшие ребята снова уселись за парты и только настороженно посматривали на нежеланную претендентку. Та сидела вся пунцовая, сжавшись так, что ее почти не было видно из-за парты. Снова раздался грубый голос Черныша.

– А чего вы Лушеву-то не хотите? Нормальная девчонка. Учится лучше всех. Чего вы ее обижаете-то? Раз маленькая – значит можно?

Дело приняло совсем неожиданный оборот. Стало ясно, почему отказался Фридман. У всех сразу пропало желание спорить. Лушева так Лушева. Какая разница? Не хватало еще с волчищами связываться. Ольга Алексеевна снова взяла инициативу в свои руки.

– Итак, давайте голосовать. Кто за Лушеву? – понятно. Кто против? – Комарова и Мельникова. Абсолютным большинством принимается. Таня, ты теперь звеньевая. Тебе надо на первую парту. Ты хочешь что-то сказать?

Тянувшая руку Танечка привстала.

– Ольга Алексеевна, – она почти шептала. – А можно я здесь останусь? У меня... мне с первой парты трудно видеть.

– Да конечно. Раз ты так говоришь, оставайся там. – Женщина обратилась к классу. – Все. Выборы закончены. Можете отдыхать.

Все побежали на выход, горячо обсуждая неожиданное покровительство. Никто ничего не понимал. Ясно было, что волки наехали на Леву. Но зачем им это? Лушева не была красавицей, она вообще никем не была. Так, мышка серенькая. И что она им далась? ...

Ларчик открывался просто. Еще во время тихого часа паханы обсудили животрепещущую тему – у кого списывать? Лучшими были Терехова и Лушева. Но Наташка сидела на первой парте, прямо под взорами учителей. Поэтому вариант исключался. Значит, Лушева. К тому же ей не привыкать – она уже раньше вовсю «давала» их боссу.

Во время «домашки», которая в первый день была простой формальностью, Серый незаметно подсел к одинокой Танечке.

– Слышь ты, маленькая. Шер-Хан у тебя списывал? Теперь мы будем. Усекла?

Малютка исподлобья смотрела на волка и молчала.

– Чего молчишь-то? Не дашь что ли? – Серый недобро прищурился. – Ну говори, говори!

– Звеньевой... – чуть слышно прошептала она.

– Чего?

– Звеньевой хочу...

Серый, не понимая, пялился на Танечку. Наконец до него дошло. Он фыркнул, с трудом удерживаясь, чтобы не расхохотаться.

– Это вместо Левки что ли? – Она кивнула, едва сдерживая слезы.

– Делов-то на две копейки! А я-то думал... Вот это деловой разговор. Молоток, Танюха. Все тебе будет! – Вдруг он задумался. – Только вот что. Останешься на этом месте. Иначе нет смысла. Наврешь что-нибудь. Лады?

Лушева облегченно закивала головой.

– Лады.

– Ну вот и умничка...

Когда посланец сообщил результаты переговоров, на «камчатке» начался безудержный хохот. Ржали все четверо, включая Серого.

– Ну дает Танюха! Ну молоток! Наш человек! ...

Акела встал. Все еще вздрагивая от смеха, он сказал:

– Ладно, пойду к Левчику, объясню расклад. Уж пусть не обижается.