Королева бурь, стр. 54
— В таком случае Донел научит летать вас обеих, — сказал он. — Я поговорю с ним, пока ты будешь учить девочку владению матриксом.
— Думаю, она уже созрела для этого, — согласилась Рената. — Теперь она будет учиться быстро, не тратя времени на конфронтацию со мной.
— На планерах будет гораздо легче добраться до пожарной станции, — заметил Эллерт. — Поездка верхом весьма утомительна.
Он с беспокойством посмотрел на сумерки, сгустившиеся за окнами.
— Кузина, я должен идти. Уже очень поздно.
Эллерт встал. Их пальцы соприкоснулись в привычном жесте телепатов, более интимном, чем простое рукопожатие. Они все еще поддерживали мысленный контакт. Когда юноша посмотрел на лицо Ренаты, то снова остро осознал ее близость и красоту, хотя давно приказал себе воздерживаться от этого; после всепоглощающего слияния с Кассандрой в фасаде его монашеской отрешенности и безразличия к женщинам появились заметные трещины. От одного мимолетного прикосновения Рената превратилась для него в дюжину женщин: ларан показывал ему изведанное и неизвестное, возможное и невероятное. Почти не отдавая себе отчета в том, что он делает, Эллерт привлек девушку к себе.
— Рената, Рената…
Их глаза встретились. Они находились в таком тесном контакте, что было уже невозможно скрыть внезапную вспышку его влечения и ее немедленную, хотя и сдержанную реакцию.
— Кузен, этого ли ты хочешь? Мне очень жаль, если я, сама того не желая, пробудила в тебе желание. Я не стала бы делать этого сознательно, просто для того, чтобы продемонстрировать свою власть. Или это случилось потому, что ты очень одинок и тоскуешь по человеку, который может дать тебе сочувствие и душевное тепло?
Он отстранился, все еще ошеломленный, но частично приведенный в чувство спокойствием, полнейшим отсутствием стыдливости или замешательства с ее стороны. Как ему хотелось так же контролировать эмоции.
— Мне очень жаль, Рената. Прости меня.
— За что? — спросила она с улыбкой. — Разве это оскорбление — считать меня желанной? Если так, то надеюсь, что в будущем меня не однажды оскорбят подобным же образом.
Ее маленькая ладонь легла на его руку.
— Это не так важно, как тебе кажется, кузен. Я всего лишь хотела понять, насколько серьезны твои намерения.
— Не знаю, — беспомощно пробормотал Эллерт.
Замешательство, верность Кассандре, воспоминания о стыде и отвращении после встречи с ришья — все это обрушилось на него как лавина. Неужели это заставило его желать Ренату? Когда до него дошло, что она разделяет его порыв, его потребность в любви и понимании, он смутился еще больше.
Женщина, которую он мог бы любить без опаски, не зависящая от него… «Или я делаю это потому, что Кассандра больше не принадлежит мне безраздельно?» — со стыдом подумал он.
— Почему ты отказываешь себе в свободе, которую готов предоставить ей? — с улыбкой спросила Рената.
— Я не… я не хочу использовать тебя для удовлетворения своих потребностей, словно ришья, — заикаясь, пробормотал он.
— О нет, Эллерт, — прошептала девушка, прильнув к нему. — Я тоже одинока, родич, и нуждаюсь в утешении. Только я понимаю, что в таком признании нет ничего постыдного, а ты — нет, вот и все…
Выражение ее лица потрясло Эллерта своей открытостью и беззащитностью. Он прижал Ренату к себе, с новой силой осознав, что, несмотря на всю свою дисциплину, на всю мудрость и искусство Наблюдающей, она была лишь испуганной девушкой, подобно ему столкнувшейся с почти неразрешимыми трудностями и проблемами.
«Что мужчины и женщины могли сотворить друг с другом, если на любые наши отношения ложится тень страха или вины? Как мы дошли до такой жизни? И как редко можно встретить обычную дружбу и доброту… такую, как сейчас!»
Наклонившись к Ренате, он очень нежно поцеловал ее в лоб и почти шепотом произнес:
— Тогда давай утешим друг друга, кузина.
Они ушли в спальню.
19
Дорилис пришла в неимоверное возбуждение и болтала, как ребенок вполовину младше себя, но все же она слегка смутилась, когда Маргали одела ее в костюм одного из молодых пажей. Маргали тоже скептически отнеслась к тому, как выглядит ее воспитанница.
— Разве это так уж необходимо, леди Рената? Она и без того проказница, но чтобы носиться по окрестностям в мужской одежде… — Лерони нахмурилась и с неодобрением посмотрела на Ренату.
— Девочка должна научиться работать со своим лараном, а для этого ей нужно встретиться с элементами в их стихии, а не там, где нам хотелось бы, — серьезно ответила Рената. — Она очень старательно работала с матриксом, поэтому я обещала ей, что она сможет полетать вместе с Донелом, как только в достаточной мере овладеет искусством левитации.
— Но неужели для этого нужно напяливать на себя мужские штаны? Мне это кажется неприличным.
Рената рассмеялась:
— Для полета? Как вы думаете, будет ли прилично, если ее юбки наполнятся ветром, словно огромный парус? Эти злосчастные штаны кажутся мне самым скромным одеянием для полета.
— Об этом я не подумала, — со смешком призналась пожилая лерони. — Когда я была молоденькой девушкой, мне тоже очень хотелось летать. Если бы я могла сейчас полететь с вами!
— Почему бы и нет? — спросила Рената. — Я не сомневаюсь, что вы искусно владеете матриксом и быстро научитесь управлять планером.
Маргали покачала головой.
— Мои кости уже слишком стары для таких забав. Всему свое время… что ж, прошлого не вернуть. Для меня уже слишком поздно, Рената, а вам — в добрый путь! И тебе тоже, милая, — добавила она, целуя Дорилис в щеку. — Ты как следует застегнулась? У тебя есть теплый шарф? Там, наверху, может быть очень холодно.
Несмотря на смелые речи, Рената чувствовала себя не в своей тарелке. С пятилетнего возраста ей не приходилось выставлять напоказ ноги, пусть даже обтянутые бриджами. Когда подошли Эллерт с Донелом, они тоже старались не смотреть на нее.
«Я надеялась, что Эллерт проявит больше здравомыслия, — подумала Рената. — Я делила с ним ложе, однако сейчас он готов смотреть куда угодно, только не на меня. Вот так сюрприз — узнать, что у меня есть ноги, как и у любого другого человека! Как нелепы наши обычаи!»
Зато Дорилис беззаботно разгуливала по двору в бриджах, требуя, чтобы все ею восхищались.
— Видишь, Донел? Теперь я смогу летать не хуже любого мальчишки!
— Прежде чем мы приступим к полетам, скажи мне: Рената научила тебя поднимать и опускать предметы с помощью матрикса?
— Да, и у меня здорово получается. Разве не так, Рената?
Рената улыбнулась.
— Да, мне кажется, у нее есть талант, который после некоторой практики можно довести до уровня настоящего искусства.
Пока Донел объяснял сестре устройство планера, Эллерт подошел помочь Ренате с ремнями и застежками летного снаряжения. Проведенная вместе ночь лишь укрепила их дружбу, но не изменила сути их отношений. Рената улыбнулась Эллерту, с удовольствием ощутив, что по-прежнему думает о нем как о друге, а не как о любовнике.
«Я не знаю, что такое любовь, и не думаю, что мне хотелось бы это узнать…»
Она относилась к Эллерту с нежностью. Ей нравилось доставлять ему удовольствие. Но оба согласились считать этот случай вспышкой разделенного влечения, подстегнутого одиночеством. Их потребности слишком различались, и слишком непохожими были их судьбы.
Теперь Донел показывал Дорилис, как читать воздушные течения, как использовать сосредоточенность на матриксе для повышения восприимчивости. Рената внимательно слушала; если ребята, живущие в Хеллерах, овладевают такими приемами до десятилетнего возраста, надо думать, это не составит труда для опытного работника матриксного круга!
Донел заставил всех немного попрактиковаться на продуваемой всеми ветрами площадке за крепостными стенами. Он учил их ловить ветер и подниматься с воздушными потоками, парить кругами и плавно спускаться вниз с нисходящими течениями. Наконец он объявил, что удовлетворен результатами тренировки, и указал на один из горных пиков, высившихся на краю долины. Расположенная там пожарная станция господствовала над всей местностью за Каэр-Донном.