Два завоевателя, стр. 51

3

После захвата Астурийского замка дом Рафаэль назначил сына главнокомандующим. Серраис уже не представлял собой угрозы — дети дома Эйрика вели себя тише воды, ниже травы; Хастуры тоже притихли, и, выбрав момент, Бард попросил отца разрешить ему отлучиться на несколько дней.

— Согласен, — откликнулся старик, — ты заслужил отдых. Куда собираешься отправиться?

— Я заставил Джереми сообщить мне, где скрывается Карлина, — ответил Бард. — Попытаюсь вернуть ее домой.

— Но только в том случае, если она вновь не вышла замуж, — встревожился дом Рафаэль. — Я уважаю твои чувства, но не могу позволить тебе насильным путем забрать жену у человека, мне подвластного. На мне лежит ответственность за эту землю, я не намерен преступать закон.

— Какой закон сильнее, чем тот, что связал мужчину и женщину узами брака? Даже если они только обручены? Будь спокоен, отец, Карлина не вышла замуж, она нашла убежище там, где никто не смог бы принудить ее к повторному замужеству.

— В таком случае не возражаю. Отбери людей для сопровождения и ступай. Когда вернешься с ней, мы сыграем настоящую свадьбу. — Он задумался, пожевал губами, потом сказал: — Конечно, леди Мелисендра расстроится. Вряд ли ей удастся остаться барраганьей, когда здесь поселится твоя жена. Я намереваюсь отослать ее в деревню. Там она сможет позаботиться о сыне и прожить в чести и достатке.

— Нет, — жестко сказал Бард. — Она будет прислуживать моей жене.

Что-то в душе его взыграло при одной только мысли, какие муки испытает Мелисендра в ожидании прибытия Карлины, потом она будет помогать ей одеваться, расчесывать волосы, чистить обувь…

— Тебе видней, — согласился дом Рафаэль, — поступай как знаешь. Но учти — она мать твоего старшего сына. Унижая мать, ты унижаешь и его. И Карлина, мне кажется, вряд ли испытает большое удовольствие день и ночь лицезреть свою соперницу. Видно, ты не очень хорошо разбираешься в женщинах…

— Возможно, и не разбираюсь, — ответил Бард. — Можешь не сомневаться, если Карлина пожелает отослать Мелисендру, та в тот же день покинет дворец. В качестве моей жены Карлина обязана воспитать всех моих детей, она и за Эрлендом присмотрит.

Это будет лучше, сразу решил Бард, чем позволить Мелисендре вливать яд моему первенцу. Маленький Эрленд ему очень понравился, и он совсем не собирался расставаться с ним.

Он выбрал двенадцать гвардейцев — дюжих, умелых, проверенных. Этого, по мнению Барда, вполне достаточно, чтобы показать монашкам с острова Безмолвия, что его намерения тверды и бесполезно пытаться прятать Карлину от законного мужа. Какие тут особые силы нужны, чтобы справиться с горсткой безоружных женщин-затворниц?

Кроме того, в путь с ним отправились два чародея: юный ларанцу Рори и Мелисендра. С детства Бард наслышался сказок о необыкновенной колдовской силе, которой обладали монахини, и он не желал запутаться в их сетях. Цель похода он сообщил Мелисендре — пусть вот она и потрудится, чтобы Бард смог вернуть себе законную жену. Неожиданно злобно Бард подумал, что с этой бабой только так и следует обращаться.

Остров Безмолвия лежал далеко за пределами Астуриаса, в независимых землях Маренжи. О тех краях известно было немного — разве то, что тамошний правитель избирался раз в несколько лет на общем сходе. Даже не выбирали, а назначали того, чье имя выкрикивали громче. Не было у них постоянного войска, ни в какие союзы с соседними королями и властителями не вступали. Однажды дому Рафаэлю довелось принимать в парадном зале шерифа Маренжи — помнится, тогда они выпили несколько бочонков вина и договорились о том, что отец Барда будет охранять их границы.

За рубежами Астуриаса лежала мирная земля. Вокруг по холмам были разбросаны рощи диких яблонь и груш, росли сливы. Потом вдоль дороги потянулись сады ореховых деревьев и плантации пухового кустарника. Скоро они добрались до широкой запруды, где была устроена мельница и возле нее крупная валяльня, где сбивали пух. Рядом с мастерской располагалась деревня, жители которой занимались ткачеством. Бард вспомнил, что именно в Маренжи изготовлялись лучшие шерстяные ткани. Рисунок был традиционный — разновеликая клетка любых цветовых сочетаний. Нигде в округе не встретишь следов укреплений, ни единого вооруженного человека на пути.

Заманчивая мысль пришла в голову Киллгардскому Волку — эти земли примыкали к Астуриасу. Далее начинался Серраис. Если оставить в Маренжи гарнизоны, создать укрепленные пункты, то защита границ Астуриаса станет куда легче. А местному шерифу своя выгода — налог с них будут брать минимальный, зато можно не беспокоиться о будущем. Если же он не согласится, можно обойтись и без разрешения. Кто здесь может оказать сопротивление? Как только он вернется, надо будет подсказать отцу, что нельзя затягивать решение этой проблемы.

Чем дальше, тем мрачнее становилась местность. Холмы скоро сменились горами, то там, то здесь лежали живописные озера. Все более бедные и мелкие крестьянские подворья попадались им, все дальше и дальше друг от друга располагались они. Мелисендра и мальчик держались вместе, в этой земле они чувствовали себя неуютно.

В дороге Бард постарался припомнить все, что он знал и слышал о служительницах Аварры. С незапамятных времен они жили на острове, расположенном на середине озера Безмолвия. Извечный закон гласил, что любой мужчина, ступивший на священный остров, должен умереть. Известно также, что послушницы давали пожизненный обет хранить невинность и провести свои дни в молитвах. Допускались на остров и другие женщины — замужние, незамужние, вдовы, девушки и старухи, сраженные горем и отчаянием. Там всех их брала под свою защиту Аварра, Таинственная Мать всего живого, богиня и покровительница тех, кто дарит жизнь.

Кто бы ты ни была, ты можешь прийти на остров Безмолвия, облачиться здесь в серую просторную рясу и жить сколько пожелаешь. Единственное условие — соблюдение целомудрия и отказ от похотливых мыслей… Никто из мужчин на самом деле не ведал, как устроена жизнь на этом острове; женщины, вернувшиеся оттуда, а их было не мало, об этом не распространялись. Потерявшие ребенка или любимого человека, страдающие от бесплодия, страстно жаждущие испытать счастье материнства, вымаливающие здоровье для своих детей, отчаявшиеся, опечаленные, ищущие смысл жизни — все шли сюда, чтобы поклониться Аварре, матери всего сущего. И посредницами в этих мольбах выступали жрицы богини.

В детстве, припомнил Бард, в свите леди Джераны была одна старушка, которая побывала на острове и часто рассказывала о том паломничестве подругам. Бард был еще так мал, что женщины не стеснялись его — вот он и выслушал один из рассказов от начала до конца. Крепко засело в памяти странное заявление старушки: «Тайна острова Безмолвия, спрашиваете вы? Секрет острова в том, что там нет никакой тайны. Я провела там все лето. Женщины живут в избах, каждая отдельно, молятся, голос подают, только когда их спросишь о чем-нибудь. Молятся с утра до вечера, занимаются благотворительностью, собирают лечебные травы. Они дают обет помочь любой, кто с именем богини на устах попросит о помощи. В этом деле они такие искусницы — могут от болезни избавить и хворь душевную снять. Святые, просто святые женщины».

Тут-то и скрывалась загадка — что же это за доброта, если они дали клятву убить любого мужчину, кто ступит на остров? Хотя, возможно, пошутил он про себя, чтобы унять неясную тревогу, жительницы острова совсем не похожи на других женщин, если они столь молчаливы. Всем известно, что основная доблесть женского пола — болтовня без конца и без краю.

Странным казалось то обстоятельство, что женщины живут одни, сами по себе, без всякой охраны. Был бы он шерифом Маренжи, он бы непременно послал солдат, чтобы оградить их от непрошеных гостей.

Вскоре отряд добрался до вершины перевала, откуда открывалась ровная как стол долина, в которой лежало священное озеро.

Это было очень тихое и спокойное место. Лишь топот конских копыт нарушал вековую тишину. Вот что еще гармонично, весомо вплеталось в застывшее безмолвие — крики встревоженной птицы, испуганно взлетевшей в небо, пронзительные, странные… Берега озера были пологи, поросли деревьями с темной листвой — ветви клонились до самой воды, листья купались в чистых струях. Закатное солнце путалось в их кронах, озабоченно постреливало лучами, пробивающимися сквозь купы. Как только всадники приблизились к кромке воды, тут же на берегу начали поквакивать лягушки. Места были топкие, под копытами коней сразу начала скапливаться вода. Делать было нечего, и Бард повел отряд вокруг озера.