НИЧЬЕ ВРЕМЯ, стр. 24

Полдня я занимался какими-то совершенно левыми, никому не нужными делами. Наверное, вампир Костя скривил бы бледные губы и сообщил, что он думает о моей наивности…

Вначале я заехал в «Ассоль», переоделся в джинсы и простую рубашку, после чего отправился в ближайший нормальный двор – к скучным панельным девятиэтажкам. Там, к своему полному удовольствию, я обнаружил футбольное поле, на котором гоняли облезлый мяч лоботрясы старшего школьного возраста. Было, впрочем, и несколько молодых мужиков. Все-таки только что завершившийся чемпионат мира по футболу, совершенно бесславный для нашей команды, сыграл и положительную роль. В немногих уцелевших дворах возрождался утраченный, казалось бы начисто, дворовой дух.

Меня приняли в команду. В ту, где был всего один взрослый мужик – с внушительным пузиком, но крайне подвижный и азартный. Игрок я слабенький, но и здесь не чемпионы мира собрались.

И около часа я бегал по пыльной, утоптанной земле, орал, бил по воротам из драной металлической сетки и несколько раз даже попал. Один раз здоровенный лоб-десятиклассник ухитрился ловко уронить меня и благодушно улыбнулся.

Но я не обиделся и не расстроился.

Когда игра затихла – как-то сама собой, я зашел в ближайший магазин, купил минералки и пива, а самым малолетним футболистам – напиток «Байкал». Они, конечно, предпочли бы «Кока-колу», но пора отвыкать от заморской отравы.

Огорчало меня лишь понимание того, что слишком уж большая щедрость вызовет самые разнообразные подозрения. Так что творить добрые дела пришлось умеренно.

Распрощавшись со «своими» и «чужими» игроками я дошел до пляжа, где с удовольствием искупался в грязноватой, но прохладной водичке. «Ассоль» помпезным дворцом высилась в сторонке.

Вот и пусть себе высится…

Самое смешное, что я понимал – точно так же на моем месте мог поступить какой-нибудь Темный маг. Не из числа совсем молодых и охочих до недоступных прежде удовольствий, вроде свежих устриц и дорогих проституток, а поживший Темный, до которого дошло, что все на свете – суета сует и всяческая суета.

И бегал бы он по маленькому футбольному полю, орал, пинал мяч, цыкал на неумело матерящихся подростков: «а ну придержи язык, салага!» И пошел бы потом на пляж, и плескался в мутной водичке, и лежал на траве, глядя в небо…

Где же оно, разделение? Ладно, с низшими Темными все понятно. Они – нежить. Они вынуждены убивать, чтобы существовать. И тут уж никакая словесная эквилибристика не поможет. Они – зло.

Где же настоящая грань?

И почему она порой готова исчезнуть? Вот в такие моменты, когда и дел-то всего – один-единственный человек, пожелавший стать Иным? Один-единственный! И какие силы сразу бросаются на поиски! Темные, Светлые, Инквизиция… И ни один я над этим делом работаю, я лишь выдвинутая вперед пешка, проводящая разведку на местности. Морщит лоб Гесер, хмурится Завулон, скалится Витезслав. Человек пожелал стать Иным! Ату его, ату!

А кто бы не пожелал?

Не вечного голода вампиров, не приступов безумия оборотней, а полноценной жизни мага. Когда все как у людей.

Только лучше.

Ты не боишься, что из оставленной без присмотра машины вынут дорогой музыкальный центр.

Ты не болеешь гриппом, а если заболеешь неизлечимой гадостью – к твоим услугам Темные колдуньи или Светлые целители.

Ты не задумываешься, как дожить до зарплаты.

Тебя не страшат ночные улицы и пьяные гопники.

Тебя даже милиция не страшит.

Ты уверен, что твой ребенок спокойно дойдет домой из школы, а не нарвется в подъезде на безумного маньяка…

Да, конечно, вот тут и зарыта собака. Твои близкие в безопасности, они даже из вампирской лотереи исключены. Но ты не спасешь их от старости и смерти.

И, все-таки, это еще очень далеко. Где-то далеко впереди.

А в целом куда приятнее быть Иным.

К тому же, отказавшись от инициации ты ничего не выиграешь, даже родные-люди вправе назвать тебя дураком. Ведь став Иным ты можешь за них вступиться. Вот, как Семен рассказывал… потравили у мужичка коров, а сын-Иной отрядил на помощь дознавателя. Все-таки родная кровь. Ничего не попишешь…

Я дернулся, будто через меня пропустили электрический ток. Я вскочил и уставился на «Ассоль».

С какой стати Светлый маг мог дать человеку опрометчивое обещание «исполнить все, что угодно»?

Только по одной причине!

Вот он, след!

– Что-то придумал, Антон? – раздался голос со спины.

Я повернулся и посмотрел Косте в черные линзы очков. Он был в одним плавках, как и положено на пляже, но в белой детской панамке, сидевшей на макушке наподобие тюбетейки (небось, без зазрения совести отобрал у какого-нибудь малыша) и черных очках.

– Солнышко жжет? – ехидно спросил я.

Костя поморщился:

– Давит. Висит в небе, как утюг… Скажешь, тебе не жарко?

– Жарко, – признался я. – Но это другой жар.

– Давай без колкостей? – попросил Костя. Сел на песок, брезгливо отбросил из-под ног окурок. – Я теперь только ночами купаюсь. Но ведь пришел… с тобой поговорить.

Мне стало стыдно. Передо мной сидел угрюмый молодой мужик, даром что неживой. Но я же помнил хмурого подростка, мнущегося у двери моей квартиры. «Вы меня не должны в гости звать, я же вампир, я тогда смогу ночью прийти и вас укусить…»

И достаточно долго этот мальчик держался. Пил свиную и донорскую кровь. Мечтал снова стать живым. «Как Пиноккио», – не то прочитав Коллоди, не то посмотрев «Искусственный разум» нашел он верное сравнение.

Если бы Гесер не отрядил меня охотиться на вампиров…

Нет, чушь. Природа взяла бы свое. И Костя получил бы лицензию.

И все равно я не вправе над ним издеваться. У меня есть огромное преимущество – я живой.

Я могу без стыда подходить к старикам. Именно без стыда – потому что Витезслав лукавил. Не страх и не отвращение отталкивало его от старушки.

Стыд.

– Извини, Костя, – сказал я и лег рядом на песок. – Давай, поговорим.

– Мне кажется, постоянные жильцы «Ассоли» не при чем, – мрачно начал Костя. – Клиент среди тех, кто там бывает эпизодически.

– Придется всех проверить… – фальшиво вздохнул я.